Габриэле д'Аннунцио - Собрание сочинений в 6 томах. Том 3. Франческа да Римини. Слава. Дочь Иорио. Факел под мерой. Сильнее любви. Корабль. Новеллы

Томительная жажда кровавого зрелища вдруг охватывает тех людей, страсти которых возбуждены воинственной пляской.

Первая группа.

— Да будет так!

— Да будет так!

— Пусть рассудит их железо!

— Пусть рассудит их Бог!

— Да будет Господь судьей между двумя Гратиками!

— Принесите большой крест!

— Феодор, неси сюда крест!

— Присутствуй при суде Божием!

— Очищайте место для поединка!

— Дайте им сразиться!

Вторая группа.

— Нет, нет, нельзя!

— Не в священном месте!

— Не проливайте крови за священной оградой!

— Не совершайте кощунства!

— Это неугодно Богу!

— Нельзя!

— Вы оба — сыновья Эмы!

— Пусть призовут Эму!

— Пусть вернут святую вдову!

— Передайте ей право судить!

— Пусть она судит недостойного сына!

— Не опьяняйтесь кровью!

Наварх встает среди спорящих, гневный и суровый, как человек, уверенный в том, что в его власти задуманное возмездие.

Марко Гратико.Могу ли я допустить, искусная обманщица, чтобы свершился предложенный тобою суд? Все же этот на диво сработанный меч будет моим: я без труда вырву его из рук этого человека, я сделаю это для того, чтобы передать его завтра палачу, который раскалит его на огне и покарает тебя так, как покарал тех пятерых из твоего гнезда. На тебя наденут мешок, привяжут тебя как вьючное животное к жернову и отдадут на потеху рабам. Ты не заслуживаешь быть убитой.

Мстительница глядит прямо в его зрачки.

Базилиола.Ослепитель, судьба тоже слепа. Но мы узнаем, что скрывается во тьме. Другой выпал звенящий жребий. Живет Базилиола, и не мешок на ней, а плащ.

Мгновенно нарушает чары скрытой угрозы и неподвижного взора. Вот вызов звучит и смеется в ее словах. Вот ее слова сгущают над толпой ночную тайну и вызывают в ней напряженное ожидание событий.

Серджо, ты слышал? Люди, он уклоняется. Боится суда Божия. Боится предвестий ночи. Поднялся ветер. Приближается ночь… Она полна знамений. Слушайте голоса. Слушайте трубные звуки. Это знамение Бога. Народ, узел, который давит тебя, должен быть разрублен до зари, если ты не хочешь погибнуть.

Возгласы и трубные звуки растут в отдалении вод. Суеверный ужас охватывает толпу, уже возбужденную гимнами, воскурениями, вином и перебранкой.

Первая группа.

— Пусть свершится суд!

— Пусть разрубят узел железом!

— Этого хочет Господь! Этого хотим мы!

— Ты не должен уклоняться!

— Пусть принесут крест!

— Феодор, дай нам крест!

— Принеси нам распятие!

— Пусть будет поединок!

— Будем свидетелями!

— Мы этого хотим!

— Этого хочет Бог!

— А потом вы освятите храм!

— Не уклоняйся!

— Заставьте их сразиться!

Марко Гратико.Я не стану биться с калекой. Для него я готовлю другую кару. (С презрительным спокойствием обращается к брату с приказанием.) Оставь шутовское оружие и убирайся!

Кажется, будто насмешки, вызов, гордость, похвальба, жестокость, отвага возвышают до крайней степени не только голос, но и фигуру, и душу ересиарха.

Епископ Серджо.Фаледра, пусть я услышу твой смех! Смотри, как железо и золото сверкают в руках Левши! Смотри, мой жестокий брат! (Размахивает мечом высоко в воздухе) Крепки ли мои мускулы? Тверда ли кисть руки? На моей ладони отпечатываются камни рукоятки, и кажется, будто эфес и кисть руки составляют одно целое. Кто напомнит тебе? Пресвитер Серджо с Телом Христовым шел впереди всех в битве при Стробиле и под Дубой; и длинная мантия не опутывала его коленей, когда он вскакивал на неприятельские суда. От сильного удара в мачту врезалось все острие топора, отсекшего большой палец тому, кто руки свои превратил в крюки, чтобы во время сражения сцеплять корабли. Кто, кто напомнит тебе об этом? Я был отважен во всем. Разве ты один был в огне битве? Я был там тоже. Разве один ты выступил против тысяч? И я — тоже. Разве тебе одному пришлось терпеть жажду, холод, бессонницы и пытки? И мне тоже. Если бы я был избран начальником, если бы я надел плащ, то сделал бы больше тебя. Лишения, битвы, плен, смерть, пожары — это скорее моя стихия. Ты сам лишил себя первородства, и первородным являюсь я от великой крови Гратиков; когда я приношу Богу Святые Дары, сердце мое рвется к морским битвам. Наконец, этой ночью вернулся ко мне час битвы, час мечей. Я все беру на себя, сыны Аррия. Нет вины на вас. Ваши грехи отпускаются. И говорю вам: Серджо более не пастырь народов; он не наместник Бога, не образ Христа, он — только человек, последний или первый из всех, он — человек, полный ненависти и готовый вступить в бой.

Марко Гратико медленно извлекает большой морской нож с широким клинком, слегка искривленный, с небольшим выступом у конца лезвия, этом ножом можно одним ударом разрезать самый тяжелый якорный канат и все, что препятствует быстрому ходу судна.

Народ.

— Да будет так!

— Да будет так!

— Свершите суд!

— Пусть будет поединок!

— Этого хочет Бог!

— Этого хотим мы!

— Принесите крест патриарха Мавра!

— Феодор, принеси крест и Евангелие!

Наварх выходит на середину очищенного места, обращая свое лицо к фронтону сверкающей изображениями мучеников базилики.

Марко Гратико.Этого ли хочет Господь? Этого ли хочет народ? Великий и грозный Бог, которому я служу в душе моей и в Евангелии Сына Божия, — свидетель, что не я первый извлек оружие. На вас падет пролитая в святом месте кровь Гратиков! Я готов выйти на суд.

Беспалый гневно рвется к месту испытания.

Епископ Серджо.Диаконы мои, снимите с меня мантию. Я отдаю ее епископу всех, который совершает суд надо мною. Снимите с меня, диаконы, и другие отличия моего сана. Снимите ризу, стихарь и пурпурные ремни у ног. Пусть не останется на мне никакой священной одежды. Но на голове своей сохраню я шапку мореплавателей, на теле — кафтан без рукавов и — видишь, мой жестокий брат, — стальной дискос и закаленный панцирь. Мы равны. Вот, я готов.

Диаконы разоблачают ересиарха. Он остается в бывшем под рясой кафтане темного цвета и в панцире поверх него. Обнаженные руки кажутся испещренными жилами и мускулами. Долгий трепет пробегает по толпе. Когда он направляется от стола к очищенному для поединка месту, Фаледра более не в силах сдержать своей радости.

Базилиола.О, люди островов, сыны Аррия, сыны Гаула, дружным криком призовите бога мести и сомкните круг! Они сражаются!.. Гратики сражаются!.. Совершается чудо!.. Слушайте голоса, слушаете во мраке трубные звуки, несущиеся к берегам. Небо посылает герольдов на воды. Поднимается ветер. Налейте снова масла в светильни канделябров: пусть сильнее пылают они, пусть светят! Вот великий крест. Вот Евангелие. Зажгите огни! Пусть певчие поют псалом: «Confringam illos, nec poterunt stare». А потом я исполню перед вами священный танец, люди островов, с двумя благовонными факелами вокруг одного из Гратиков, вокруг поверженного. Я буду танцевать до зари, до белого дня, пока не сломятся мои колени, пока не разорвется сердце!