Анатоль Франс - 1. Стихотворения. Коринфская свадьба. Иокаста. Тощий кот. Преступление Сильвестра Бонара. Книга моего друга.

…епископ Гозлен — парижский епископ IX века, прославившийся при защите Парижа от норманнов.

Сомез — Клод, французский филолог XVII века.

Катон Утический, Марк Порций младший (95–46 до н. э.) — глава аристократической республиканской партии, боровшейся с Юлием Цезарем. Не желая пережить падение республики, Катон лишил себя жизни.

Я в божий храм вошел предвечного молить — первая строчка трагедии Расина «Гофолия» (1691).

Одна и та же ночь принесла Британнику гибель и погребальный костер (лат.).

Кабанель Александр (1823–1889) — французский художник, писал картины главным образом на исторические и мифологические сюжеты, стремясь к внешней эффектности и красивости.

Винкельман Иоганн-Иоахим (1717–1768) — немецкий археолог и искусствовед, автор «Истории античного искусства».

Колардо Шарль — поэт XVIII века, славился изяществом версификации и стиля.

Республика Сан-Доминго — Доминиканская республика (бывшие испанские владения на о. Гаити), в 1844 году отделилось от государства Гаити. Император Фаустин I (см. прим. к стр. 229 — Сулук), желая объединить под своей властью весь остров, предпринял с 1849 по 1857 год четыре похода против республики Сан-Доминго, но без успеха.

…мудрую, как Ипатия… — Ипатия — женщина-философ и математик, жившая в IV веке в Александрии.

Фонтенебло — живописная местность в 59 км. к юго-востоку от Парижа. Лес Фонтенебло был излюбленным местом работы французских пейзажистов XIX века.

Ученые-бенедиктинцы — члены монашеского ордена, основанного в VI веке. В средние века бенедиктинцы занимались главным образом перепиской богословских книг, среди них было много ученых богословов.

Батиньоль — квартал в северной части Парижа, находящийся в противоположной стороне города от места жительства Реми, в Латинском квартале.

Слава пришла к Анатолю Франсу в 1881 году с выходом в свет его романа «Преступление Сильвестра Бонара, члена Института».

Роман в настоящем его виде возник не сразу. Вначале Анатоль Франс думал написать лишь небольшую повесть «Полено», но затем решил ее продолжить и начал работать над теперешней второй частью романа, которой он дал название «Дочь Клементины». Первые три главы этой второй части под заглавием «Фея» печатались в «Revue Alsacienne» в декабре 1879 и январе 1880 года. В этом же журнале в ноябре 1880 года появился отрывок «Очень старая история о любви, страничка из мемуаров Сильвестра Бонара, члена Института». Одно время Франс думал дополнить роман еще одним эпизодом, который под названием «Военная хитрость, рассказ, извлеченный из неопубликованных мемуаров Сильвестра Бонара, члена Института», был напечатан в ноябрьском номере «Jeune France» за 1880 год, но этот эпизод в состав романа не вошел; позже Франс частично использовал его для IX главы второй части «Книги моего друга».

Весь роман впервые увидел свет на страницах журнала «Nouvelle Revue» в декабрьских номерах 1880 и январском номере 1881 года. В апреле месяце этого же года роман вышел отдельным изданием у Кальман-Леви.

Вскоре после выхода в свет роману присуждается академическая премия. В постановлении Академии было записано: «Академия решила отметить почетной грамотой это тонкое и совершенное произведение, представляющее собой, как надо полагать, выдающееся явление литературы». Высокую оценку роману дали многие критики того времени: И. Тэн, Ж. Леметр, М. Вогюэ и другие.

Несмотря на успех романа, Франс продолжает над ним работать; им были внесены значительные изменения в издание 1902 года. В этом издании, «пересмотренном и исправленном», вторая часть романа получает название «Жанна Александр» вместо прежнего «Дочь Клементины». Желая еще больше отдалить в прошлое воспоминания Сильвестра Бонара о его юношеской любви, подчеркнуть трогательную бескорыстность отношения Сильвестра Бонара к Жанне, Франс делает ее внучкой, а не дочерью Клементины, тем самым еще увеличивая разницу в возрасте своих героев, Анатоль Франс очень тщательно редактирует текст романа, исключая отдельные небольшие эпизоды, изменяя фразы, уточняя хронологические соответствия. Так, например, он вычеркивает описание самозабвенной молитвы г-жи Габри на могиле Клементины, значительно смягчает характеристику историка Мишле, опуская наиболее резкие упреки Жели по его адресу, имеющиеся в первой редакции. В издании 1923 года писатель опять вносит ряд изменений, касающихся главным образом дат дневниковых записей Сильвестра Бонара и хронологии отдельных событий романа. Франс приближает время действия романа к современности. Он относит действие второй части к 1874–1877 годам, запись последней страницы дневника датирует 1882 годом (раньше был 1869 год), соответственно изменяет даты и в первой части. К этому же роману Франс обращался еще и в 1918 году, когда в соавторстве с Пьером Фрондо написал пьесу «Преступление Бонара».

Создавая обаятельный облик Сильвестра Бонара, старого ученого, немного чудаковатого и даже иногда чуть смешного, но всегда верного своей большой любви к науке, Франс воплотил в нем некоторые черты Этьена Шараве (1848–1899), друга своего детства. Шараве, рано унаследовав издательское дело отца, стал издавать журналы для антикваров и любителей старины: «Любитель автографов», «Обозрение исторических документов», в которых сотрудничал молодой Анатоль Франс.

В книгу о днях и мыслях ученого входит социальная тема, осуждение законов и принципов буржуазного мира. Франс констатирует непримиримое противоречие между социальными законами и естественными законами справедливости и человечности.

В сатирических тонах рисует писатель представителей мира стяжательства, лжи и корыстолюбия — мадемуазель Префер и нотариуса Муша. Они уродливы как по своему внешнему виду, так и по своей внутренней сущности, им непонятна красота, юмор, они абсолютно чужды Сильвестру Бонару. Сильвестра Бонара привлекают иные люди, люди доброй души и тонкого чувства, которым свойственна искренняя, иногда даже наивная радость жизни. Таковы в романе г-жа Габри, г-жа Кокоз, она же княгиня Трепова, и, конечно, Жанна. Стремясь уйти от грубой действительности, от бытовой повседневности в мир мысли и духовных наслаждений, Сильвестр Бонар одновременно понимает неполноценность и ущербность своей позиции. Герои «Тощего кота» считали себя служителями чистого искусства и, упиваясь этим, не ощущали своей никчемности, презирали жизнь. Сильвестр Бонар, отдавший сорок лет изучению христианской Галлии, тянется к жизни. Любовь к книгам не убила в его душе любви к людям.