Г. Осипов - Общество знания: Переход к инновационному развитию России

В. А. Тишков принял активное участие в полемике, вызванной введением новой формы гражданского паспорта РФ. В ней отсутствует графа «национальность». Отмена «национальности» в новых российских паспортах вызвала споры в обществе. Мы здесь не вдаемся в политическую дискуссию, нам важна логика аргументов обеих сторон.

Тишков обосновывает отмену графы «национальность» следующим образом: «Такой практики в Европе не существует, нет ее и нигде в мире… Заполняя бланки на визу в зарубежных посольствах, также пишут в графе „национальность“ слово „Россия», а не „татарин“ или „башкир“ [179]. Этот аргумент нелогичен. В Европе нет гражданских паспортов , не с чем и сравнивать. Сказать, что этого „нет нигде в мире“ — художественная метафора, ибо речь явно идет о Западе. Но главное, что состояние России в данный исторический момент имеет мало подобия состоянию Бельгии или Танзании, и ссылаться надо именно на обстоятельства России. В других странах у людей нет отчеств, должны и мы от них избавиться? Никакого отношения гражданский паспорт РФ не имеет и к „бланкам на визу в зарубежных посольствах». Там башкир записывает „Россия», а у себя в сельсовете, возможно, ему важна была бы запись „башкир“».

Столь же нелогичен и другой довод Тишкова: «Во-вторых, запись в паспорте этнической (национальной) принадлежности не может быть реализована практически. Это только советских граждан, начиная с 1934 г., приучили послушно выбирать национальность одного из родителей».

Много лет запись в паспорте именно «была реализована практически», это бесспорный факт. Но Тишков пытается нас убедить, что этого не может быть. И что неразумного видит он в том, что советских граждан «приучили послушно (!) выбирать национальность одного из родителей»? А чью национальность надо было выбирать? Тишкову не нравится, что люди себя идентифицируют в терминах национальности — ну так объясните внятно, что в этом плохого.

Тишков приводит другой довод: «На самом деле этническое самосознание от рождения никому не дается. Оно приобретается в процессе социализации, включая образование… Оно не всегда четко выражено и может меняться на протяжении жизни человека». Допустим, так. Но ведь и паспорт дается не от рождения, а в 16 лет, когда человек достаточно социализировался. У подавляющего большинства этническое самосознание выражено достаточно четко и не меняется на протяжении жизни. Да, это бывает «не всегда», существуют этнические маргиналы, кое-кто желает сменить национальность. Ну так и надо говорить о маргинальных явлениях и о том, какую лазейку надо для них оставить в бюрократических нормах (такие лазейки были и в царское, и в советское время). Но ведь разумно сначала определиться в отношении большинства!

Эта радикальная позиция либеральных конструктивистов сыграла немаловажную роль в том, что необходимое нам методологическое знание конструктивизма отторгается патриотическим сознанием. Тишков декларирует необходимость становления в нынешней России гражданской нации как надэтнической общности, но его доктрина загоняет этот процесс в тупик. Любая нация формируется вокруг какого-то этнического ядра — народа, культура которого служит матрицей для собирания нации. Это ядро может даже стать меньшинством в населении страны (как, например, потомки португальцев в Бразилии и, возможно, даже потомки англичан в США), но заложенная им матрица остается механизмом воспроизводства нации. Но если народ, ставший ядром нации, не был в свое время сплочен этническими связями и не обладал национальным самосознанием, он этой матрицы создать бы не смог.

Тишков же предлагает доктрину, которая едва ли не в первую очередь разрушает этническое и национальное самосознание именно русского народа. Именно в нем либерально-демократическая часть политической элиты РФ видит средоточие «патологических националистов», очаг ксенофобии и «русского фашизма». Эта концепция стала миной, заложенной под собираемую в России гражданскую нацию.

Постсоветской России предстоит выстраивать свою нацию, вырабатывать и осуществлять большой проект нациестроителъства . Во все времена в собирании общности людей (начиная с рода) ключевую роль в этом процессе играли носители и хранители знания (старейшины, жрецы, ученые). Изучение проблемы и ее представление обществу — едва ли не основной вызов тому «обществу знания», к строительству которого приступает Россия.

Проект будущего национально-государственного устройства России и тип межэтнического общежития зависит от выбора той мировоззренческой матрицы, на которой будет происходить «сборка» русского народа и российской нации. Представления о нации неразрывно связаны с понятием национализма . Это — две стороны одного и того же явления.

Очевидно, что национализм как идеология — сравнительно недавнее явление, он возник именно в связи со становлением нации во Франции конца XVIII в. Б. Андерсон считает, что условием для распространения национализма стало появление печати , в результате чего возникла возможность синхронизации мыслей и чувств большого числа людей. Это создало условия для появления общности людей, которые, не зная друг друга, тем не менее воспринимали происходящие события сходным образом.

Как и всякая идеология, национализм с самого начала выполнял политические задачи, возникавшие в процессе строительства нации и обретения ее суверенитета. Понятие национализма нередко толкуют расширительно, даже как синоним патриотизма . Но патриотизм не сводится к национализму, он даже перекрывается с ним лишь в малой степени.

Как государственная идеология, патриотизм утверждает « вертикальную » солидарность — приверженность личности к стране. В нем нет акцента на многие ценности «низшего уровня», скрепляющие этническую общность. Напротив, национализм активизирует чувство « горизонтального товарищества» , ощущения национального братства. Поэтому нередкие попытки противопоставить предосудительный национализм уважаемому патриотизму не могут иметь успеха — речь идет о явлениях, лежащих в разных плоскостях. Национализм настолько необходим для существования нации, что утверждение о его предосудительности и попытка заменить патриотизмом не имеют смысла. Можно осуждать лишь какие-то выверты национализма, как и любой другой формы сознания.

Развитие национализма как мировоззренческой и идеологической конструкции изначально было расщеплено на два течения, которые, переплетаясь, и конфликтовали между собой, и поддерживали друг друга. Если считать человеческие общности системами, то эти два течения в национализме можно различить по отношению данной общности к ее среде (более крупной системе) и к ее элементам — более мелким общностям, В этом смысле национализм одновременно был идеологией разделения и идеологией объединения .