Шарль Нодье - Нодье Ш. Читайте старые книги. Книга 2

Переплет эпохи Реставрации работы Ж. Тувенена

Тувенен умер в расцвете своего таланта; Тувенен умер, мечтая об усовершенствованиях, которые он, и, быть может, только он один, мог бы изобрести; Тувенен умер нищим, ибо, как все талантливые люди, он мало смыслил в делах и был из числа тех, кто прокладывает новый путь, но никогда не проходит его до конца. Так уж заведено от века: тому, кто прозревает внутренним взором землю обетованную, не суждено ее обрести.

Но переплетное искусство не умерло со смертью Тувенена. У мастера нашлись удачливые последователи, он воспитал много способных учеников и поднял переплетное дело на недосягаемую для наших европейских соседей высоту. Даже Англия, которая еще четверть века назад так сильно превосходила нас в этой области, теперь может соперничать с нами только в отношении сырья, которого мы лишены {146} по бессмысленной скупости властей. Это блестяще доказала последняя выставка промышленных товаров , и я с радостью отдал бы должное участвовавшим в ней выдающимся талантам, если бы не боялся вторгнуться в область одного из моих коллег и тем самым нарушить приличия. Самое большее, что я могу себе позволить, это присоединить свой слабый голос к той оценке, которую мой коллега дал трудам господина Симье; этот переплетчик достойно продолжает дело своего почтенного отца, одного из тех, кому мы обязаны возрождением французского переплета.

Два переплетчика не представили своих работ на выставку 1834 года, и скромность их предоставляет мне большую свободу, поэтому я скажу о них несколько слов. Господин Жинен — один из тех зрелых мастеров, кому библиофил может смело доверить самую драгоценную книгу. Прочность материала, изысканность украшений, четкость и изящество исполнения вкупе с недорогой ценой уже много лет привлекают к его работам внимание книгопродавцев и любителей старинных и редких книг. Господин Бозонне {147} , более известный знатокам как преемник Пюргольда, которого он во многих отношениях превзошел, судя по всему, уклонился от чести представить свои работы на всеобщее обозрение с единственной целью — подчеркнуть свое отсутствие, ибо я убежден, что ни один переплетчик не стал бы оспаривать у него пальму первенства. Единственным соперником, достойным господина Бозонне, показал себя Келер, создавший шедевр, который наверняка будет оценен по заслугам; я охотно обратился бы за подтверждением своих слов к Падду, Дерому, Тувенену и даже самому Бозонне — ведь гении чужды зависти.

Келер стремился, чтобы его великолепное Четвероевангелие сравнялось по богатству и совершенству отделки с анонимными переплетами из коллекции казначея Гролье, которые вот уже полстолетия ценятся на вес золота на лондонских аукционах (именно там приходится нынче разыскивать большую часть этих бесценных сокровищ). И Келеру это удалось; если бы не мое величайшее почтение к древности, я бы даже сказал, что он не только сравнялся с предшественниками, но и превзошел их. Никогда еще мастер не создавал переплета с таким благородным узором, таким изящным и чистым рисунком, такой изысканной позолотой, и я был бы несказанно удивлен, если бы в лучших библиотеках Европы нашлось хотя бы два десятка произведений искусства, способных соперничать с этим шедевром, который сейчас, когда я пишу эти строки, уже украшает, вероятно, покои монарха, либо кабинет биржевого маклера. Cuique suum [29]. Не знаю, было ли это чудо французской промышленности представлено на выставке; скорее всего нет, иначе газеты сказали бы о нем хоть полслова. Ведь зная бескорыстие наших газет, их изумительный патриотизм и бесконечную преданность прогрессу, я смею думать, что они только и ждут, как бы потолковать о прекрасном.

”Готический ” переплет работы Ж. Тувенена

В первой статье я рассматривал тематические библиотеки на примере одной лишь масонской библиотеки господина Леружа. Если мы учтем, что такой коллекции достойна всякая область человеческого знания и что лишь все эти библиотеки, вместе взятые, составят полную и систематическую универсальную библиотеку, то мы сделаемся более снисходительны к невинной мономании, которая, что ни говори, способна принести немалую пользу человечеству. Сказанное вовсе не означает, что я верю в возможность собрать сколько-нибудь полную универсальную библиотеку; я не верю даже в то, что полной может быть самая специальная, ограниченная самым жестким образом тематическая библиотека; готов биться о заклад, что самый опытный библиофил и ученый не сможет собрать все без исключения печатные книги, посвященные пустейшей из наук, например искусству летать по воздуху или основывать поселения на Луне. Дело это несбыточное, но весьма почетное. Тематические библиотеки обладают тем неоспоримым преимуществом, что люди, изучающие ту или иную тему, могут найти в них самые разнообразные и полезные книги, исключая разве что те, которые им требуются. Чтобы не быть превратно понятым, поясню: говоря о ”несбыточном деле”, я высказывал не сомнение в возможности основать поселение на Луне, но сомнение гораздо более выношенное — сомнение в том, что можно собрать полную тематическую библиотеку. А насчет поселений на Луне пусть рассуждают те, у кого есть время и желание.

Недавно, по слухам, было вполне всерьез высказано намерение сделать парижские публичные библиотеки тематическими ; на мой взгляд, это было бы весьма уместно, если бы одновременно подобной специализации подверглись, как в средние века, и парижские кварталы, а также, как это было некогда принято у иных народов, ученые штудии; однако от модных ныне способов обучения и от нынешних — истинных ли, ложных ли — теорий совершенствования такая специализация бесконечно далека, ибо в основе тех и других — стремление к возможно более широкому распространению идей и знаний. Сам механизм управления государством у нас таков, что просвещенному классу потребно огромное множество сведений — ведь все люди, наделенные властью, призваны решать все вопросы. Мы живем в эпоху словарей, в эпоху, предвестницей которой явилась Энциклопедия, а наиболее полным выражением — ”Газета полезных сведений” {148} , эпоху, без сомнения, прекрасную, но не благоприятствующую ни верности ученых одной и той же теме, ни созданию тематических библиотек. Их время ушло.

Если бы план этот и мог быть приведен в исполнение, то лишь на базе таких заведений или школ, которые в силу незамысловатости своего назначения еще не подверглись влиянию универсальной всеядности, хотя рано или поздно и они не преминут раствориться в этом хаосе, ибо такова неотвратимая судьба стареющих цивилизаций. Возможно, было бы замечательно — в особенности для родителей, — если бы студенты-правоведы читали лишь труды по праву, студенты-медики справлялись лишь с оракулами Эпидаврской и Косской {149} школ, а учащиеся Политехнической школы скромно ограничивали свои изыскания бесконечностью, необъятные просторы которой дают довольно материала для размышлений.