Элизабет Гаскелл - Жены и дочери

«Как любезна графиня! Это так похоже на уважаемую графиню — всегда думать о других!» и так далее. Всегда считалось, что никто из приезжих не видел Холлингфорда должным образом, если не побывал в школе графини и не получил достаточно впечатлений от опрятных маленьких учениц и их еще более аккуратного рукоделия. В свою очередь, каждое лето устраивался день почета, когда со всем великодушием и пышностью леди Камнор с дочерьми принимала всех школьных попечительниц в Тауэрсе, огромном семейном особняке, стоявшем в аристократическом уединении в центре огромного парка, одна из сторожек которого примыкала к городку. Порядок этого ежегодного празднества был таковым. Около десяти часов один из экипажей Тауэрса выезжал через сторожку и подъезжал к домам, где проживали женщины, удостоенные чести. Собрав их по одиночке или парами, заполненный экипаж возвращался через открытые ворота, проезжал по ровной, затененной деревьями дорожке и высаживал группу элегантно одетых дам у великолепной лестницы, ведущей к массивным дверям Камнор Тауэрс. Экипаж снова возвращался в городок. Снова собирал женщин, одетых в свои лучшие наряды, и снова возвращался, и так до тех пор, пока вся компания не собиралась в доме или в прекрасном парке. После того как с надлежащими демонстрациями с одной стороны и восхищениями с другой было покончено, гостям предлагали легкие закуски, после которых следовала еще одна порция показа и восхищения сокровищами в доме. К четырем часам приносили кофе, что служило сигналом о приближении экипажа, который должен был развезти дам по домам, куда они возвращались счастливые, что день проведен с пользой, и усталые от стараний не уронить свое достоинство и от долгих, высокопарных разговоров. Но ни леди Камнор, ни ее дочери также не были избавлены от подобного самовосхваления и от подобной усталости — усталости, что всегда сопровождает сознательное усилие угодить обществу, в котором живешь.

Впервые в жизни Молли Гибсон включили в число гостей Тауэрса. Она была слишком мала, чтобы оказаться в числе попечительниц школы, и должна была пойти не по этой причине. Так случилось, что однажды, когда лорд Камнор отправился «обжигать горшки», он столкнулся с мистером Гибсоном, соседским доктором, выходившим из дома фермера, когда туда входил милорд. И, желая расспросить доктора — лорд Камнор редко проходил мимо знакомых, не задав им какой-нибудь вопрос — он проводил мистера Гибсона до флигеля, где к кольцу, вделанному в стену, была привязана лошадь доктора. Молли ждала там отца, она сидела прямо и неподвижно на своем лохматом, маленьком пони. Она широко открыла серьезные глазки, заметив, что к ней приближается «граф». В ее детском воображении этот седовласый, краснолицый и слегка неуклюжий человек находился где-то между архангелом и королем.

— Ваша дочь, да, Гибсон? Прелестная маленькая девочка, сколько ей лет? Тем не менее, пони нуждается в чистке, — похлопывая лошадку, произнес он. — Как тебя зовут, моя дорогая? Он ужасно задолжает с рентой, как я говорил, но если он серьезно болен, я должен присмотреть за Шипшенксом, который не смыслит в делах. Чем он болен? Ты придешь на наши школьные посиделки в четверг, девочка… как твое имя? Не забудьте отослать ее или привезите сами, Гибсон. И передайте вашему конюху, я полагаю, что этого пони не подпаливали последний год, да? Не забудь про четверг, малышка… как тебя зовут? … мы договорились, правда? — и граф поспешил уехать, провожаемый взглядом старшего сына фермера, стоявшего на другой стороне двора.

Мистер Гибсон сел на лошадь, и они с Молли поехали прочь. Несколько минут они не разговаривали. Потом она спросила взволнованным голоском:

— Можно я поеду, папа?

— Куда, моя дорогая? — спросил он, отвлекаясь от своих медицинских мыслей.

— В Тауэрс…в четверг, ты помнишь. Тот джентльмен — она не решилась назвать его титулом — пригласил меня.

— Тебе бы хотелось поехать, дорогая? Мне всегда казалось, что это довольно утомительное веселье…довольно утомительный день, я имею в виду, он начнется очень рано… жара и тому подобное.

— О, папа! — укоризненно воскликнула Молли.

— Тебе бы хотелось пойти, ведь, правда?

— Да, если можно! Он пригласил меня, ты ведь знаешь. Ты думаешь, что мне нельзя? Он дважды пригласил меня.

— Ну! Посмотрим… да! Я думаю, мы можем это устроить, если ты так хочешь, Молли.

Они снова помолчали. Чуть позже Молли сказала:

— Пожалуйста, папа… я очень хочу пойти… но мне все равно.

— Это довольно запутанная речь. Но полагаю, ты имеешь в виду, что ты не расстроишься, если не сможешь пойти туда. Тем не менее, я могу легко это устроить, поэтому можешь считать, что все устроено. Тебе понадобится белое платье, запомни. Тебе лучше сказать Бетти, что ты идешь, и она позаботится, чтобы ты выглядела опрятно.

Теперь мистеру Гибсону оставалось уладить два — три дела, чтобы Молли было вполне удобно явиться на праздник в Тауэрс, и каждое из этих дел требовало некоторых усилий с его стороны. Но ему очень хотелось доставить удовольствие своей маленькой девочке, поэтому на следующий день он поехал в Тауэрс, якобы для того, чтобы навестить некую больную горничную, но в действительности, чтобы попасться на глаза миледи и получить от нее одобрение для Молли, приглашенной лордом Камнором. Он выбрал время с врожденной дипломатией, к которой ему часто приходилось прибегать, общаясь с великим семейством. Он приехал на конюшню около двенадцати часов, незадолго до завтрака, когда волнение после вскрытия корреспонденции и обсуждения ее содержимого уже поутихло. Привязав лошадь, он вошел через черный ход в дом. «Домом» назвалась постройка с тыльной стороны, тогда как с фасада она была «Тауэрсом». Он осмотрел пациентку, дал свои указания экономке и затем вышел с редким полевым цветком в руке, чтобы найти одну из леди Транмиэ в саду, где согласно его расчетам и надеждам, он столкнулся с леди Камнор; она то беседовала со своей дочерью о содержимом открытого письма, которое держала в руке, то давала указания садовнику, как высаживать растения.

— Меня позвали навестить Нэнни, и я воспользовался возможностью привезти леди Агнесс цветок, который, как я говорил ей, растет на болотах Камнора.

— Благодарю вас, мистер Гибсон. Мама, посмотри! Это Drosera rotundifolia, я так долго ее ждала.

— Ах, да! Мне кажется, очень мило, только я не ботаник. Нэнни лучше, я надеюсь? Мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь слег на следующей неделе, поскольку в доме будет полно народу. Вот и Дэнби ждут предложить себя. Приезжаешь на две недели тишины после Троицына дня и оставляешь половину домочадцев в городе, но как только люди узнают о нашем пребывании здесь, мы без конца получаем письма, все желают подышать деревенским воздухом или посмотреть, как прекрасно выглядит Тауэрс весной. И я должна признать, лорд Камнор изрядно виноват во всем этом, поскольку как только мы приезжаем сюда, он объезжает всех соседей и приглашает их приехать и провести здесь несколько дней.

Читать дальше