Лев Толстой - Л.Н. Толстой. Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.

Уч. Странное послѣ этаго будетъ мое положеніе въ этомъ домѣ...

К. М. Я совершенно раздѣляю ваше воззрѣніе, Аркадій Михайловичъ.

М. В. Пожалуйста, не будемъ говорить больше. Катинька, ты хочешь еще? Да чтожъ это Михаилъ Ивановичъ не идетъ! Сашка! (Учитель и Катерина Матвѣевна пожимаютъ плечами.)

К. М. Я уже говорила.

С. (входитъ). Сейчасъ придутъ.

К. М. Я васъ просила объ ножикѣ, Александръ, будьте такъ добры. —

С. Забылъ.

М. В. Подай Аркадію Михайловичу. (Сашка подаетъ.)

Уч. (привстаетъ.) Покорно васъ благодарю.

Уч. Я считаю необходимымъ разъяснить это возникнувшее недоразумѣніе, ежели я могу его назвать таковымъ, съ вашей стороны.

М. В. А я не хочу! кушайте чай, и все. A дѣтей я родила, я ихъ учить буду, какъ со мной обращаться. —

К . М. Позвольте, позвольте! Это старое заблужденіе, чтобы фактъ родовъ давалъ права; напротивъ....

М. В. Ну ужъ ты, Катинька, оставь пожалуйста... я сказала. —

И . М. (входитъ съ палкой , въ шляпѣ и измятомъ парусинномъ пальто, и жуетъ что то.) Здраствуйте, люди Божьи. Ахъ, Боже мой! Вѣрите ли, съ 5 часовъ утра и вотъ (смотритъ на часы) 12-й — ни минуты, ни минуты покоя. Крошки во рту не было. Вотъ у Сашки по дорогѣ лепешку отнялъ. На посѣвъ выгналъ, самъ постав[лялъ] [?]. Однаго вора поймалъ: 2 мѣры мужиченокъ ржи подъ кустъ спряталъ, — вотъ, говорятъ, честный, честный народъ. Всякое есть! Потомъ на жнитво, тутъ падрины чистить... Возить послалъ, — лошадь одну испортилъ совсѣмъ работникъ. И повѣришь ли, два пуда веревокъ, — когда? — недавно купили, — опять нѣтъ ни одной! Молотилку опять сломали; ужъ я самъ съ Прикащикомъ наладилъ. Въ одно мѣсто поѣдешь, поправишь, — въ другомъ нагадятъ. Двухъ лошадей заѣздилъ. Еще спасибо этотъ старикъ управляющій помогаетъ, а то бы совсѣмъ пропалъ.

М. В. Чтожъ ты въ конторѣ дѣлалъ, вѣдь 3-й самоваръ.

И. М . Пріѣхалъ, хотѣлъ домой идти, тутъ косцы пришли наниматься. Очень выгодно нанялъ и задатки далъ. Теперь отдохну хоть минутку, — ну, давай чаю. Эй, Сашка! Трубку вели Захару подать.

С. Захара нѣту-съ, въ баню ушелъ. —

И. М . Что за свинья! Ну ты, паршивый, набей — съумѣешь.

М. В . (улыбаясь Катеринѣ Матвѣевнѣ). Чтоже ты ему не дѣлаешь замѣчаній?

К. М. Я уже дѣлала.

И . М. Да что дѣлать, — привычка! Я знаю, что это нехорошо, мои дѣти такъ не будутъ. И я не смѣюсь, я радъ, когда меня остановятъ. —

М . В . Хорошо твое хозяйство, эти уставныя грамоты и все! — я знаю, что ничего кромѣ разоренья не будетъ. —

К. М. Напротивъ — свободный трудъ выгоднѣе, нежели крѣпостной. Не такъ ли?

И . М. Дда, но трудно очень.

М. В. Вотъ мы говорили съ няней. Разоришься ты, навѣрное, — потому что, какже безъ мужиковъ? всѣ теперь вольные, — кто же работать будетъ? Не знаю, что царь сдѣлалъ...

(Входитъ Сашка.)

И. М. Что еще?

С. Два мужика пришли, еще дворникъ.

И. М. Подождать. —

И. М . Сколько разъ я толковалъ: они платятъ оброкъ, а на эти деньги я нанимаю кого хочу. —

М. В . Ну, а какъ они не станутъ платить. —

К. М. Они платятъ потому что...

М. В. Нѣтъ, я не пойму, а ты скажи мнѣ, какъ мы заплатимъ [1 неразобр .].

Гостиная помѣщичьяго дома, самоваръ на столѣ.

Няня разливаетъ чай стоя, Марья Васильевна у стола пьетъ чай. <���Въ сторонѣ сидитъ развалившись Катерина Матвѣевна, пьетъ изъ стакана, читаетъ и куритъ.>

Няня. Давайте чашку-то налью. А то что, право, пить не пьете, такъ балуетесь. (Беретъ чашку.)

М. В . (обиженно ). Что ты, что ты! Постой, няня, постой, я еще сухарикъ помочу. И что кричишь, точно съ ребенкомъ — право, я сухарикъ еще помочу; а вотъ теперь налей, ха ха ха!

Няня . <���Хоть кому наскучитъ.> Стоишь, стоишь, стоишь, стоишь. Одиннадцатый часъ [366]небось, [367]а еще половины господъ не перепоила. — Только кралечка моя, Любовь Ивановна, раньше всѣхъ напилась, за грибами ушла, <���распѣваетъ>. Вы откушаете, тутъ стюдентъ съ дѣтьми.. [368]

М. В. Сколько разъ я тебѣ говорила, что стюдентовъ нѣтъ, студенты есть. Дай мнѣ кренделекъ. — Стюдентъ.. какой стюдентъ?!

Няня. Не люблю я его, зато онъ у меня и стюдентъ. Стюдентъ съ дѣтьми, тутъ баринъ придетъ, тутъ Катерина Матвѣвна съ книжкой придетъ — отпоишь, ну, слава Богу. Только снимешь: няня, кофею! женихъ пріѣхалъ.

М. В . Какая дура! Какого ты жениха выдумала? Охъ, какая дура!

Няня . Семенъ Петровичъ то, окружной-то. Коли не женихъ, такъ незачѣмъ каждый день ѣздить, да и незачѣмъ ему во всемъ потрафлять...... Такъ вы и думаете — я ужъ вижу, что думаете, — глупѣе, молъ, Марьи няни нѣтъ никого на свѣтѣ, нѣтъ глупѣй во всей дворнѣ. Кажется, тридцать лѣтъ вверху жимши пора понимать. Чтожъ онъ вашего кофею не видалъ — изъ города то за 17 верстъ что ни божій день киселя ѣсть. <���Какой ни есть, а все молодой кавалеръ,> холостый баринъ, и чужой, стало — жеиихъ. А Любочка — вы не гнѣвайтесь, матушка, я при гостяхъ Любочкой не назову, а все, какъ вынянчила, такъ по привычкѣ какъ будто. — Любовь то Ивановна невѣста то кому а не ему чета, въ носъ кинется, — красавица, одна дочь у отца. Небось въ городѣ онъ съ чиновниками ужъ всѣ деньги сосчиталъ, сколько зa ней дадутъ. < (Понижая голосъ и указывая на Катерину Матвевну.)> А <���вонъ> еще золото то у насъ — племянница учоная. Только что коса стриженая, а тоже невѣста. Встарину зa распутство позорили, косу стригли, да въ Воротынку на скотный дворъ ссылали, а нынче эта воротынская самая мода пошла.

М. В. Охъ, какъ ты глупа, няня. Охъ, какъ глупа!

Няня . Глупа, не глупа, а все видимъ. Двѣ невѣсты въ домѣ, такъ не съ проста ѣздитъ каждый день. Да и то мы примѣчаемъ, что какъ сталъ этотъ въ домъ ѣздить, во всемъ домѣ другіе порядки пошли. И баринъ другой сталъ, посмирнѣлъ совсѣмъ, и учителя стюдента взяли замѣсто нѣмца, и дѣтей [369]распустили, и племянницѣ дорогой, стриженому то золоту, развѣ такую бы волю дали? Все другое стало, все по новому пошло. —

М. В. Чтожъ и я другая стала? Вотъ глупа!

Няня. Нѣтъ, вы что? — я про барина.

М. В. Чтожъ, a развѣ я ужъ ничего не значу? Вотъ какая ты!

Няня. Вы чтò, вы такъ, по добротѣ своей.... А вотъ на барина, такъ часто дивлюсь.... (Молчитъ , качаетъ головой и разводитъ руками.) Что сдѣлалось? Совсѣмъ другой человѣкъ.— Какъ вспомнишь прежнее-то: былъ ли день, чтобъ Петрушка камердинъ безъ крику одѣлъ — либо зубы, либо носъ, а то вовсе голову. Былъ ли староста, чтобъ на недѣли раза два въ станъ не свозили...