Мигель Сервантес Сааведра - Дон Кихот

Потом рыцарь пойдет к себе в комнату, бросится на постель, но ни на минуту не уснет от горя; подымется чуть свет, простится с королем и королевой и отправится в поход. Долгое время он сражается, выигрывает битву за битвой, побеждает врагов короля, завоевывает бесчисленные города и, наконец, возвращается обратно во дворец. Тут он встречается в назначенном месте со своей повелительницей и сговаривается с ней о том, что будет просить ее руки в награду за свою службу. Король не согласится на его просьбу, так как не знает, кто он такой; но, несмотря на это, рыцарь все же женится на инфанте, и король впоследствии сочтет это великим для себя счастьем, так как узнает, что наш рыцарь — сын могущественного короля. Потом король умрет, престол перейдет к инфанте, — и вот рыцарь делается королем. Тут-то и наступит время осыпать милостями оруженосца и всех, помогавших рыцарю достичь столь высокого положения. Он женит оруженосца на служанке инфанты, скорей всего на той самой, которая была посредницей в свиданиях, — а она окажется дочерью могущественного герцога.

— Этого-то мне и надо, скажу прямо, начистоту! — воскликнул Санчо. — И я уверен, что все так и произойдет, как вы сказали. Недаром же ваша милость зовется рыцарем Печального Образа.

— Можешь в этом не сомневаться, Санчо, — ответил Дон Кихот, — ибо странствующие рыцари всходили и восходят на королевский или императорский престол именно так, как я тебе рассказал. Нам остается только разузнать, какой христианский или языческий король ведет теперь войну и имеет красавицу дочь. Но об этом у нас еще будет время подумать, ибо, как я тебе сказал, прежде чем отправиться ко двору, мы должны прославиться приключениями. Однако для меня встретятся еще и другие затруднения. Допустим, что своими подвигами я приобрету бессмертную славу во всей вселенной и что найдется король, который ведет опасную войну и имеет дочь-красавицу. Но как устроить, чтобы я оказался потомком королевского рода или хотя бы троюродным братом императора? Ведь король не пожелает выдать за меня свою дочь, прежде чем не удостоверится в моем высоком происхождении, и я боюсь, как бы из-за этого мне не потерять награды, заслуженной в кровавых битвах и отважных поединках. Правда, я — из старинного дворянского рода, имею земли и владения и могу за обиды требовать пятьсот суэльдо, поэтому вполне возможно, что мудрец, который будет описывать мои подвиги, подробно исследует мою родословную и установит, что я — потомок древнего королевского рода. В противном случае придется обойтись без согласия короля. Инфанта полюбит меня так сильно, что, вопреки воле отца, признает меня своим супругом и господином; тогда я тайно увезу ее куда-нибудь далеко, а там время или смерть положат конец гневу ее родителей. Когда ж я стану королем, я возведу тебя в графское достоинство.

— Раз так, — ответил Санчо, — то нам остается только поручить себя господу богу и довериться судьбе, а уж она поведет нас по верной дороге.

— А раз ты станешь графом, — продолжал Дон Кихот, — так ты уже и рыцарь; пусть люди говорят, что им угодно, а все же каждому придется величать тебя сеньором.

— А что же, неужто вы думаете, я не сумею носить капитул? — спросил Санчо.

— Ты хочешь сказать титул, а не капитул? — заметил Дон Кихот.

— Пусть так, — сказал Санчо Панса. — Думаю, что я не уроню себя; мне пришлось как-то служить сторожем в одном братстве, и платье сторожа было мне так к лицу, что все говорили, будто с моей наружностью нетрудно сделаться даже судьей. А то ли будет, как я накину себе на плечи герцогскую мантию, шитую золотом и жемчугом! Да я уверен, что со всей округи будут сбегаться и съезжаться посмотреть на меня.

— Да, вид у тебя будет представительный, — сказал Дон Кихот, — но только тебе придется частенько брить бороду: очень уж она у тебя густая, всклокоченная и нечесаная, и если ты не будешь скоблить ее бритвой хотя бы через день, всякий с расстояния мушкетного выстрела увидит, что ты за птица.

— За этим дело не станет, — ответил Санчо, — стоит только нанять цирюльника и держать его при себе на жалованье. Понадобится, так я велю ему ходить за мной по пятам, как конюшие ходят за грандами.

— А ты откуда знаешь, что за грандами ходят конюшие?

— Да, видите ли, ваша милость, — ответил Санчо, — несколько лет тому назад я пробыл с месяц в столице. Там мне случалось часто встречать на улице одного сеньора; он был очень маленького роста, хотя про него говорили, что это очень большой барин. Он постоянно гулял, а за ним, куда бы он ни повернулся, ехал какой-то всадник — ну точь-в-точь словно его хвост. Я спросил, почему этот человек никогда не поравняется с маленьким сеньором, а держится позади него. Мне ответили, что верховой — его конюший и что у грандов такой обычай, чтобы их всюду сопровождали конюшие. Я так крепко запомнил это, что уж никогда больше не забывал.

— Да, ты прав, — сказал Дон Кихот, — ты можешь водить с собой цирюльника. Верь, обычаи не были установлены все сразу и навсегда, а потому вполне допустимо, чтобы ты был первым графом, гуляющим в сопровождении цирюльника.

— О цирюльнике я сам позабочусь, — сказал Санчо, — а уж вы, ваша милость, позаботьтесь, чтобы стать королем и произвести меня в графы.

— Не беспокойся, все устроится хорошо, — ответил Дон Кихот, но тут, взглянув вперед, наш рыцарь увидел то, о чем будет рассказано в следующей главе.

Дон Кихот увидел, что навстречу им двигалось пешком человек двенадцать; все они были, словно бусы в четках, прикованы к одной длинной цепи; на руках у них были надеты кандалы. Партию эту сопровождали четверо конвойных: двое верховых, вооруженных мушкетами, и двое пеших, с пиками и шпагами.

— Вот цепь каторжников, королевских невольников, которых ведут на галеры, — сказал Санчо.

— Как так невольников? — спросил Дон Кихот. — Возможно ли, чтобы король прибегал к насилию?

— Я этого не говорю, — ответил Санчо, — я хочу только сказать, что эти люди за свои преступления приговорены к принудительной службе королю на галерах [40] Галеры. В Испании, как и во Франции, преступники, осужденные к каторжным работам, отбывали наказание в качестве гребцов на судах королевского флота — галерах. Условия жизни на галерах были невероятно тяжелыми: изнурительная работа в оковах, жестокие телесные наказания, скудная пища, тесное грязное помещение. .