Стивен Шеррил - Минотавр вышел покурить

Девочка показывает на дверь, и когда все поворачиваются в ее сторону, голова Роджера исчезает. Минуту спустя он появляется частями: сначала теннисная туфелька, затем тощая нога, потом бедро и туловище, рука, плечо и половина худенького лица. Когда Роджер с сияющим лицом показывается в дверном проеме, Рейлена хихикает. На голове мальчугана рога — картонные катушки от туалетной бумаги, смятые с одного конца в виде тупого острия. Удерживаются они с помощью скотча, обмотанного вокруг катушек и головы ребенка.

Минотавр громко хохочет, из его похожей на пещеру глотки вырывается рычание. Роджер садится за стол и принимается за сладкие колечки. Минотавр понимает, что приближается минута назначенной беседы, но он решает, что возможность посидеть в кругу этого счастливого семейства, попивая кофе и закусывая вместе с ними, стоит разговора с шефом независимо от его исхода. Проникаясь все большим доверием к Минотавру, Роджер и Рейлена понемногу приближаются к нему. Когда Рейлена, подкравшись сзади, надевает ему на левый рог сладкое колечко, никто этому не удивляется. Только мать делает вид, что рассержена, и вяло одергивает девочку.

Вечер, полный радостных волнений, начинает постепенно утомлять детей. Рейлена громко зевает. Пока Граб рассказывает гостю о состязаниях по боксу, которые он смотрел накануне по телевизору, Роджер, не снимая бумажных рогов, забирается на колени к матери и, расстегнув ей блузку, собирается достать грудь.

— Не сейчас, голубчик, — говорит она, отстраняя детскую руку и застегивая блузку.

Минотавр мысленно представляет себе толстый, с палец толщиной, темно-янтарный сосок, увенчивающий возвышение цвета слоновой кости, явственно ощущает запах молока, отдающий металлом и кровью.

— Этот испанец был такой молодец, — вспоминает Рейчел, поглаживая малыша по голове, — но в пятом раунде ему разбили губу.

— Кажется, детям пора на боковую, — замечает Граб.

Рейлена с протестующим видом смотрит на мать.

— Рей, попрощайся с М, — говорит Рейчел, поднимаясь со стула и не выпуская из объятий Роджера. — Пора чистить зубы.

— Спокойной ночи, М.

— Угу.

После того, как Рейчел и дети покидают столовую, Граб и Минотавр некоторое время сидят молча. Наконец Граб нарушает молчание.

— Хочу поговорить с тобой, М. Спустимся ко мне в берлогу. — Граб встает, Минотавр следует его примеру. — Пива не желаешь?

— Неа.

— Кстати, как твоя нога?

— Ничего.

— Рик называет мою комнату «святая святых», — продолжает Граб, берясь за ручку. Когда дверь открывается, их глазам предстает освещенная тусклым, безжизненным, неестественным светом комната. — Когда-то здесь был гараж.

Преодолев две невысокие ступени, Минотавр спускается за Грабом. Несмотря на отделку трех стен покрытым темным лаком деревом и на то, что четвертая, кирпичная, покрашена, несмотря на ковер, отрезанный от того, что некогда украшал ресторан, несмотря на обитые искусственной кожей диван и оттоманку напротив огромного письменного стола, выкрашенного шаровой краской, лишенная окон комната по-прежнему напоминает гараж. Вдоль дальней стены на книжной полке, на которой нет ничего, кроме кубка за игру в гольф и двух стопок журнала «Рестораны и предприятия общественного питания», размещен источник неяркого неестественного света. Это «лава-лампа» — светящаяся красная масса, помещенная в узкий стеклянный конус, бесконечно разделяющаяся на частицы и затем вновь соединяющаяся наподобие неживых гигантских клеток.

Граб дергает за шнурок и включает висящий над письменным столом светильник. Минотавр усаживается на край дивана. Рядом с ним на столе находится так называемая «вечная волна», которая качается взад и вперед, приводимая в движение крохотным электрическим моторчиком, который слишком громко жужжит. Игрушка эта представляет собой контейнер из тонкой пластмассы длиной в пол-ярда, в котором находятся две жидкости — одна из них прозрачная, как вода, другая синего цвета, густая и вязкая. Каждый раз, как контейнер наклоняется, голубое вещество выливается и движется, образуя волны, вниз. При виде этого бесконечного движения Минотавра слегка подташнивает.

— Сегодня утром я разговаривал с Эрнандо, — говорит Граб.

— Угу?

— Рана чистая, но врачи рекомендуют ему еще несколько дней полежать.

Некоторое время Граб говорит ни о чем, но наконец берет быка за рога.

— У меня такое впечатление… — Граб, как человек тактичный и добрый, начинает издалека. — У меня такое впечатление, что в последнее время с тобой случаются одни неприятности.

— Угу.

— Видит бог, от неудач никто не застрахован. Бывают и взлеты, и падения…

Минотавру хочется выключить «вечную волну». Он отводит глаза. На стене фотографии, на которых прослежена история заведения Граба: церемония открытия, фотографии работников, рождественские вечеринки, местные знаменитости. Минотавр ищет среди снимков свою рогатую фигуру.

— Мне, как бизнесмену, неприятно ставить на первое место деловые проблемы. В особенности когда я так сблизился со своими работниками и вы стали для меня такими же членами семьи, как Рейчел и ребятишки.

Минотавр счищает с башмака грязное пятно.

— Еще пива хочешь? — спрашивает Граб и, не дожидаясь ответа, выходит из помещения.

— Угу, — буркает себе под нос Минотавр.

Он перелистывает неаккуратную стопку бумаг на столе рядом с «вечной волной». Сообразив, что это налоговые декларации сотрудников Граба, Минотавр присматривается к ним внимательнее. Располагая такой информацией, он испытывает странное ощущение власти. Он находит документ Келли, где указано ее полное имя, адрес и такие сведения, которых ему знать не следовало бы. Минотавр, скомкав бумагу, запихивает ее себе под рубашку в тот самый момент, когда Граб возвращается в комнату.

— Хочу попробовать что-нибудь новенькое, — говорит Граб. — Хотя бы временно.

— Угу.

— Ты ведь знаешь, что по пятницам и субботам мы подаем наше фирменное мясо на ребрышке. И каким спросом оно пользуется.

Уж что-что, а это Минотавру хорошо известно.

— Когда я был на выставке продовольственных товаров в Чикаго, я увидел там кое-что такое, что могло бы пригодиться и нам.

Минотавру это интересно. Граб сообщает, что собирается подавать фирменное блюдо каждый вечер и, пожалуй, убрать из меню «Т-бон-стейк». В качестве временной рекламы Граб хочет установить в центральном обеденном зале горячий стол — плиту на колесиках с неглубоким контейнером, куда помещаются готовые порции ростбифа, закрываемые пластмассовой крышкой, через которую видны сочные, подрумяненные, поблескивающие жиром, аппетитные куски мяса. На плите укреплена разделочная доска и небольшой подогреваемый резервуар с соусом. Тележку можно перевозить от одного столика к другому, и всякий вправе заказать кусок по своему выбору.