Жорж Санд - Маленькая Фадета

— Сверчок прав, — гордо ответила Маделона, беря Сильвинэ за руку, — раз вы так давно дали обещание, вы должны его исполнить, Ландри. Я так же охотно буду танцовать с вашим братом.

— Да, да, это все равно, — наивно сказал Сильвинэ. — Теперь мы будем танцовать все вчетвером!

Ландри пришлось примириться с этим, чтоб не привлекать на себя всеобщее внимание, и Фадета пустилась в пляс так гордо и проворно, что никогда еще кадриль не проходила так быстро и оживленно. Если бы она была нарядная и хорошенькая, на нее было бы приятно смотреть, потому что она отлично танцовала, и все красавицы завидовали ее легкости и уверенной осанке; но бедняжка была так скверно одета, что казалась еще безобразнее, чем всегда. Ландри не решался смотреть на Маделону; он был так огорчен и чувствовал себя таким униженным перед ней, что его дама казалась ему еще хуже, чем всегда, в своих лохмотьях, она хотела принарядиться, а наряд ее вызывал только смех.

Головной убор Фадеты был желтый и сильно мятый; теперь все носили маленькие и подобранные сзади уборы, а у нее по обеим сторонам головы торчали большие плоские банты, концы которых спадали на шею, что придавало ей сходство с ее бабушкой, а большая голова на маленькой, тонкой, как палка, шее, напоминала кочан. Юбка Фаншоны была слишком коротка, а так как девочка сильно выросла за этот год, то ее худые руки, обожженные солнцем, выступали из рукавов, как лапки паука. Она очень гордилась своим красным фартуком, который унаследовала от матери, но она не догадалась отпороть от него бахрому, которая уже лет десять вышла совершенно из моды. Бедняжка не была излишне кокетлива и даже слишком мало обращала на себя внимания; она жила, как мальчик: не заботилась о своей внешности и любила только игры и смех. Видно было, что она разоделась в старые тряпки; за это все ее презирали, потому что она одевалась плохо не от бедности, а по недостатку вкуса и по скупости бабушки.

Сильвинэ казалось странным, что его близнец вздумал танцовать с Фадетой. Со своей стороны он любил ее еще меньше, нежели его брат. Ландри не знал, как ему объяснить все это, и готов был провалиться сквозь землю. Маделона была очень недовольна, и, несмотря на оживление, которое Фадета вносила в танец, все лица были печальны, как будто танцоры хоронили дьявола.

Как только первый танец кончился, Ландри поспешил улизнуть и спрятался в фруктовом саду. Но через минуту появилась и Маленькая Фадета в сопровождении Кузнечика, у которого было прикреплено к шапке павлинье перо и жолудь из поддельного золота; он был очень возбужден по этому поводу и еще крикливее, чем всегда; Фадета привела с собой целую толпу маленьких проказниц, потому что девочки ее возраста не водились с ней. Когда Ландри увидел это стадо, которое Фаншона привела в качестве свидетелей на случай его отказа, он подчинился и повел ее к орешникам; как ему хотелось протанцовать с ней в уголке, чтобы никто его не заметил! На его счастье там не было ни Маделоны, ни Сильвинэ, ни кого-либо из их местечка; и Ландри воспользовался этим, чтоб исполнить свою обязанность, и протанцовал третью кадриль с Фадетой. Вокруг них были все чужие люди, не обращавшие на них никакого внимания.

Как только танец кончился, Ландри побежал искать Маделону, чтоб позвать ее в беседку полакомиться. Но ее хотели угостить ее кавалеры, и она обещала пойти с ними, и потому она довольно высокомерно отказала Ландри. Он отошел к сторонке со слезами на глазах; Маделоне были к лицу и гнев и гордость, и она казалась ему лучше, чем когда-либо, да и все окружающие как будто замечали это; когда она увидала состояние Ландри, она быстро поела, встала из-за стола и громко сказала:

— Вот уж звонят к вечерне. А с кем я буду танцовать потом? — Она обернулась к Ландри, думая, что он быстро скажет: «Со мной!» Но он еще не успел раскрыть рта, как выискались другие, и Маделона, не удостоивая его даже взгляда, выражавшего хотя бы упрек или сожаление, отправилась к вечерне со своими новыми ухаживателями.

Как только вечерня кончилась, Маделона пошла с Пьером Обардо в сопровождении Жана Аландиза и Этьена Алафилипа и танцовала по-очереди со всеми троими; она ведь была девушка красивая и с приданым, и потому ей не приходилось сидеть и ждать. Ландри искоса поглядывал на нее; а маленькая Фадета осталась в церкви, усердно молясь; она это делала каждое воскресенье, по мнению одних из набожности, а по мнению других, чтоб скрыть свои сношения с дьяволом.

Ландри очень огорчался, что Маделона не обращает на него никакого внимания; она вся покраснела от удовольствия, как вишенька, и, казалось, забыла про оскорбление, которое он ей невольно нанес. Тут он впервые заметил, что она большая кокетка и что во всяком случае она не очень привязана к нему, раз может так веселиться без него.

Правда, он поступил с ней некрасиво, по крайней мере так могло казаться; но ведь она видела в беседке, что он огорчен, и могла догадаться, что тут скрывается нечто большее, чем она знала. Она не обращала на него никакого внимания и была весела, как козленок; а у него сердце разрывалось от горя.

Когда она отпустила своих кавалеров, Ландри подошел к ней, желая поговорить с нею наедине и оправдаться. Но он не знал, как отвести ее в сторону; молодые люди его возраста всегда чувствуют некоторую робость перед женщинами; он не находил слов и просто взял ее за руку, чтоб увести за собой; но она сказала полунедовольно, полупримирительно:

— Ну что же, Ландри, ты наконец пришел потанцовать со мной?

— Нет, не потанцовать, — ответил мальчик: он не умел притворяться и хотел сдержать данное слово, — я хочу сказать вам кое-что, и вы должны меня выслушать.

— О, если то, что ты мне хочешь сказать, тайна, то оставим это до другого раза, — ответила Маделона, отнимая у него руку. — Сегодня день танцев и развлечений. Меня ноги еще держат, а если ты без ног от Сверчка, то иди спать, если хочешь, а я останусь здесь.

И затем она приняла предложение Жермена Оду, который пришел пригласить ее на танец. Когда она отвернулась от него, Ландри услышал, как Жермен Оду сказал на его счет:

— Кажется, этот парень воображал, что эта кадриль достанется ему.

— Возможно, — сказала Маделона, закидывая голову. — Есть-то есть, да не про его честь.

Ландри был сильно оскорблен этими словами; он стал недалеко от танцующих, чтобы наблюдать за Маделоной; девушка держала себя прилично, но так гордо и пренебрежительно, что ему было противно; когда она очутилась рядом с ним, он насмешливо посмотрел на нее, и она сказала ему на зло:

— Ну, что ж, Ландри, ты, кажется, не можешь найти себе сегодня дамы? Да, придется тебе обратиться опять к Сверчку.

— И я охотно обращусь к ней, — ответил Ландри — если она не самая красивая девушка на празднике, то танцует она во всяком случае лучше всех.