Джейн Остен - Сэндитон

– Мисс Хейвуд, не спешите принимать участие в семейном диспуте, поберегите своё здоровье, поверьте, из того что мне удалось расслышать, можно заключить, что любимая тема еще не исчерпана.

Шарлотта, прислушавшись к разговору среди диванных подушек и набивных цветов, поняла что сестры, приехав на курорт, действительно, столкнулись с новой проблемой и их здоровье снова «пошатнулось». Миссис Паркер, от гостеприимства которой наотрез отказались сестры, учтиво поинтересовалась, как им живется в арендованном доме на Террасе, на что вечно томная старшая Сьюзен ответила:

– В общем-то, неплохо, не считая того, что кухарка нас постепенно травит.

– Яд? – с ужасом воскликнул мистер Паркер. – Дорогая Сьюзен, ты, конечно, шутишь? Что ты такое говоришь?

– Да, Том, это абсолютная правда, она нас травит – уверенно подтвердила Диана. – Теперь я вынуждена всё время проводить на кухне, чтобы помешать ей. Думаю, что она это делает не специально, а по необразованности. Мы не сомневаемся, что эта новая, с позволения сказать, буфетчица, которую мы здесь наняли, никогда не смывает мыло с тарелок. А, как известно, мыло чрезвычайно ядовито. И мы не можем убедить ее в этом. Вы не поверите, но эта девица просто рассмеялась мне в лицо и сказала, что ее прежние хозяева никогда не требовали, чтобы она полоскала тарелки, и они ни дня не болели. Конечно, наша кухарка Сэлли в целом добродушная и довольно милая девочка, но боюсь, что ей придется либо полоскать тарелки, либо искать другую работу, я не могу так рисковать здоровьем бедной Сьюзен. Да и Артура тоже появились проблемы с желудком и бессонницу в придачу. Накануне он провел самую ужасную ночь и уснул лишь на рассвете. Сьюзен и я делали все, что было в наших силах, чтобы помочь ему. Горячие угли и слабое какао не помогли, мой фирменный отвар из коры ольхи, ну, ты помнишь, Мэри, я уже рекомендовала его тебе при бессоннице, он так и не отважился пригубить и попросил только стакан портвейна. Я согласилась, хотя и не сразу. Впрочем, портвейн сам по себе – вещь безвредная. После его приема Артур, наконец, уснул, да и мы с Сьюзен тоже. Правда, мы несколько раз вставали, чтобы его проверить, но всё в его комнате было тихо. И вот в результате мы сегодня опять разболелись, если бы ни приезд Сиднея, мы бы и с кроватей не встали.

Шарлотта, внимательно слушавшая этот рассказ Дианы, невольно посмотрела в сторону его главного героя. Румяный Артур как всегда нежился в уютном кресле с высокой спинкой у камина, маленькими глоточками отпивал густое какао и с аппетитом хрустел гренками. Глядя на него, трудно было сказать, что он провел ужасную бессонную ночь, о чем только что поведала мисс Диана. Поймав ее взгляд и, как будто прочитав мысли, Сидней Паркер проговорил вполголоса.

– Здоровье Артура всегда было их навязчивой идеей. Нашему старшему брату Тому и мне повезло: мы пошли в школу, когда родители были еще живы и не попали под навязчивую опеку сестер. Артур, как видите, был менее удачлив. Они так его баловали, что он теперь с большим удовольствием притворяется больным.

Сидней произнес это с таким чудесным юмором и откровенностью, что Шарлотта, хотя и чувствовала, что не имеет права говорить о его семье в подобном тоне, ответила:

– Это ужасно, когда такой молодой и цветущий парень думает только о своем здоровье! Разве нельзя ничего предпринять, чтобы увлечь его каким-то делом, на которое он мог бы тратить большую часть времени?

– В прошлом году я уговаривал его поехать со мной за границу. Честно говоря, он особенно не хотел никуда уезжать, а когда Сьюзен и Диана рассказали ему, как хлопотно переезжать из одного незнакомого города в другой, Артур окончательно передумал куда-либо уезжать.

– Возможно, если бы у него была какая-то собственность, – неуверенно сказала Шарлотта, – то он бы увлекся получением прибыли и смог бы сколотить себе хорошее состояние.

– У него есть свой неплохой капитал, Артуру хватит до конца жизни, даже если его не преумножать. Но говорить с Артуром о деньгах – бесполезное занятие. Деньгами его не заманишь в светлое будущее. Слава Богу, недавно у него появилось новое увлечение – Артур стал коллекционировать бабочек, выслеживать и ловить птиц и разводить собак. Думаю, вот что ему по душе! Выбор между ними также брат должен сделать сам. Есть еще надежда, что он встретит какого-то увлеченного человека и разделит его интересы. Как показывает опыт моей семьи, энтузиаст энтузиаста видит издалека.

Шарлотта сочла, что Сидней в своих семейных откровениях зашел слишком далеко, и деликатно промолчала в ответ, сделав вид, что она прислушивается, о чем говорят остальные Паркеры. Они по-прежнему обсуждали просчеты слуг, их неготовность идти в ногу со временем и отсутствие в приморском Сэндитоне достойных кадров для обслуживания солидных клиентов. Шарлотта не знала, что сказать по этому поводу и так и не решилась поддержать разговор.

Мистер Паркер тем временем пробежал глазами полный перечень кухарок Сэндитона и попытался убедить сестер в том, что им повезло с капризной Сэлли. К тому же, по его мнению, вредное воздействие мыла уже давным-давно нейтрализовано чудесным морским воздухом. Шарлотта внимательно слушала его до тех пор, пока рядом раздался негромкий смешок довольного Сиднея Паркера.

– Знаете, в некотором смысле, наш Том хуже остальных. В отличие от сестер, на тему медицины у него только одна фантазия, зато какая! Он слепо верит, что если в Сэндитоне появится свой собственный врач, то курорт станет прибыльным. Это еще хуже, чем лечиться у шарлатанов.

Шарлотта совсем смутилась от этих ненужных ей откровений, она была здесь случайной гостьей, почти чужим человеком. Кроме того, светская непринужденность Сиднея пробуждала в ней смятение, которое так знакомо провинциалке. Теперь она слушала его молча и покорно, стесняясь свой неопытности и житейских ценностей. Сидней, наоборот, не умолкал: в его словах блистала лондонская элита, кружились пары на паркете, происходили невероятные истории. Этот фейерверк проносился перед глазами юной Шарлотты, не привыкшей жить напоказ. Сдержанность на людях, терпимость к недостаткам других, уважение к родным и знакомым, учтивость к соседям – главные ценности, привитые ей с детства, меркли перед огнями Лондона. Она завидовала Сиднею, завидовала его свободе и понимала, как глупо подражать ему. Лучше уж молчать.

Он сразу почувствовал ее внутреннюю напряженность и попытался разговорить, она натянуто улыбалась, осторожно уходила от ответа, но наконец, поняла, что пауза, действительно, затянулась.

– Простите, мистер Паркер, но я с Вами не могу согласиться. Вы достаточно резко отзываетесь о собственной семье, извините, это не по мне, – уверенно и серьезно сказала она без малейшего сожаления и смущенно отвела взгляд. «Теперь он сочтет меня безнадежно глупой, и на этом наше приятное знакомство завершится», – подумала она. Но ее трогательный укор был встречен восторженным смехом.