Джейн Остен - Сэндитон

– О! Я сразу узнал Вас. Я прибыл накануне достаточно поздно, но только не для Сиднея. Мы просидели с ним до полуночи, и он успел подробно описать мне Вас, а также рассказать обо всех других достопримечательностях Сэндитона. Пока я зевал, он разглагольствовал обо всех этих Паркерах и Денхэмах. Но хорошо, что Сидней все же проявил настойчивость и подготовил меня к встрече. Сегодня он уехал так рано, что я еще спал. Я никогда сам не просыпаюсь на рассвете.

Шарлотте польстило, что Сидней позаботился описать ее своему другу, и она едва не рассмеялась, узнав, что он причислил ее к достопримечательностям Сэндитона. Ей было любопытно, что сказал о ней Сидней, и она постаралась деликатно вернуть его к этой теме, сказав с улыбкой.

– Надеюсь, что описание мистера Паркера моей персоны не было слишком нелестным?

– Нелестным? Нет, естественно! Я, конечно, могу повторить все это сейчас, если вспомню все подробности, – сказал он весело. Она отметила про себя, что Каттон обладал откровенностью своего друга, но ему недоставало живости ума Сиднея. Казалось, он пытался припомнить что-то, но потом пожал плечами. – Не помню. Когда я подошел к Вам, то совершенно четко помнил только одну фразу, Сидней говорил что-то о «смеющихся серых глазах».

Этот маленький комплимент не мог не порадовать ее. То, что Сидней сделал такое замечание, не задумываясь, что оно дойдет до нее, доставило ей еще большее удовольствие, чем любой из комплиментов, которые он произносил лично.

Ей мучительно захотелось узнать, что еще Сидней сказал о ней своему другу, но она решила довольствоваться этой единственной драгоценностью, которую ей невзначай подарил мистер Каттон, и перевела разговор на другую тему.

– Ваш приезд в Сэндитон, кажется, был совсем неожиданным. Вы, наверняка, захотите повидать своих друзей?

– Да, это было очень неожиданно, – согласился он. – Я не собирался в Сэндитон, но Сидней вдруг прислал экипаж своего брата, приказав вознице забрать меня по пути. Он хотел, чтобы кто-нибудь составил Генри компанию, пока он находится в Лондоне.

– Возница мистера Паркера? Парсонс?

– Да. Так зовут этого парня. Он был здесь вчера.

Шарлотта пристально посмотрела на своего нового знакомого. Всего несколько слов, только что невзначай сказанных им, заставили ее по-другому посмотреть на поездку в Бриншор. Она никогда не верила до конца ни одному из предлогов, которые так искренне звучали из уст Сиднея. Он убеждал Шарлотту, что путешествие в Бриншор – попытка скрасить одиночество его друга Генри, покинутого невестой, а также возможность самому Сиднею провести несколько часов в ее приятном обществе; она почти поверила ему, как поверила в то, что экипаж Паркера-старшего сломался на полпути. А теперь выяснилось, что Сидней освободил карету специально для какой-то неведомой цели, ради которой, очевидно, и была затеяна вся эта суета с Бриншором. Но зачем Парсон спешно выехал в Брайтон? Этот вопрос теперь не давал ей покоя.

Она вспоминала тот ясный день в Бриншоре, когда у нее была исключительная возможность наблюдать за всеми и разобраться во всех интригах, но она не использовала ее, и сейчас пыталась собрать воедино обрывки воспоминаний. Но кроме нескольких ярких эпизодов, к которым она имела непосредственное отношение, все остальные впечатления постепенно уходили в туманную даль сознания и утрачивали свое значение. У нее перед глазами возникало лишь лукавое лицо Сиднея, и его насмешливый, дразнящий вопрос: «Ну, что же, мисс Хейвуд, – говорил он, – Какой у Вас был прекрасный день. Вы могли беспрепятственно наблюдать за всеми». Увы, она была настолько поглощена своими чувствами, что ни на кого не обращала внимание. Теперь ей было стыдно за свое нелепое поражение. Она, так гордившаяся своей наблюдательностью и рассудительностью, за целый день не заметила ничего, а вокруг происходило столько событий! Как унизительно было для нее осознавать, что Сидней Паркер без труда сумел лишить ее здравого смысла и ясности мышления, а ее хваленые способности в миг оказались никчемными. Весь этот день в Бриншоре теперь не казался Шарлотте как прежде ясным и солнечным, он скорее был предвестником ее первой бессонной ночи, полной смутных переживаний и надуманных подозрений. Она постаралась поскорее забыть об этой поездке и всё внимание сосредоточила на новом знакомом, пытаясь понять, какое отношение ко всей этой истории может иметь Реджинальд Каттон.

– Знаете ли, это, конечно, прозвучит странно, но мистер Паркер вчера говорил о совершенно другой причине отъезда Парсона, – осторожно произнесла она.

– Действительно? Ну, если он так сказал, значит, так тому и быть. Мы оба знаем, что никто, кроме Сиднея, не способен придумывать себе трудности и с успехом преодолевать их, – сказал мистер Каттон, широко улыбаясь удивленной его поведением Шарлотте. – У Сиднея всегда в запасе дюжина объяснений тому, за что он берется. Я сомневаюсь, что он вообще способен заниматься только одним делом! О! Будьте уверены, что Сидней никогда не поставить кипятить сразу меньше четырех горшков, или меньше трех утюгов на печь и еще столько же поленьев обязательно подбросит в топку.

Шарлотта чувствовала, что теряет мысль в этом потоке метафор и бодрых ухмылок, но все же продолжала расспрашивать друга Сиднея.

– Странно, что мистер Паркер вчера ни разу не обмолвился о вашем приезде?

– Это в порядке вещей. Ведь он тогда еще не был уверен в том, что я всё-таки приеду, – признался он откровенно. – Сидней всегда упрекает меня за непостоянство. Но раз уж я обещал, что помогу ему с Генри, невзирая на возможные недоразумения, то вот я здесь. Лошадей всегда надо держать наготове.

– Лошадей? – переспросила Шарлотта озадаченно.

– Ну да, лошадей… Лошадей надо всегда держать запряженными. Не берите в голову, знаете, это такая поговорка, – пояснил мистер Каттон, с комичным выражением тревоги на лице и тут же расхохотался. Вы разве не слышали от Сиднея эту пословицу?

– В самом деле, не слышала. Что она означает?

– Означает? О, ничего особенного. Просто – пословица, которую мы вспоминаем… когда говорим о парнях, попадающих в такую ситуацию, как Генри.

– Понимаю. Но…

Но в этот момент их разговор был прерван самим Генри, чье появление мистер Каттон приветствовал с очевидным облегчением. Сэр Эдвард с возрастающей досадой поглядывал на мистера Каттона, не зная, как помешать ему присоединиться к компании. Но всё же ему пришлось уступить, и он позволил Генри представить вновь прибывшего джентльмена всем юным леди: сначала своей сестре, затем мисс Бриртон и, наконец, обеим мисс Бофорт.

Но как только дружная компания направилась по выбранному маршруту, Реджинальд Каттон сразу предложил руку Шарлотте и порядком ее повесил по пути на пляж своими неосмотрительными комментариями.