Джейн Остен - Нортенгерское аббатство

– Что касается генерала Тилни, то уверяю тебя, едва ли кто-нибудь еще сумел бы проявить столько такта и галантности; казалось, он думает лишь о том, чтобы мне было весело и хорошо.

– Я знаю, он совсем безобидный. В нем нет гордыни. Он настоящий джентльмен. Джон очень любезно о нем отзывается, а если Джон что-либо…

– Знаешь, я посмотрю, как они поведут себя сегодня вечером; мы встречаемся на балу.

– Должна ли я идти?

– А разве ты не собиралась? Не думала, что здесь могут быть какие-то сомнения.

– Ну, если ты настаиваешь, я не могу тебе отказать. Но все же не проси меня, чтоб я была с ними любезна. И умоляю, не говори при мне о танцах; об этом не может быть и речи. Чарльз Ходжес меня просто растерзает, но я ему откажу. Десять к одному, он догадается о причине, а именно этого мне бы и не хотелось – пусть хранит свои догадки при себе.

Оценка, которую Изабелла дала Тилни, никак не повлияла на ее подругу; та была уверена, что в манерах ни брата, ни сестры нет и тени высокомерия, а сердца их не ведают гордыни. Вечер явился ярким подтверждением ее мыслей: они встретили друг друга с обычной теплотой и радостью, мисс Тилни не отходила от Кэтрин ни на шаг, а Генри пригласил ее на танец.

Узнав накануне, что на Милсом-стрит со дня на день ожидают приезда старшего брата, капитана Тилни, Кэтрин нисколько не удивилась, когда увидела молодого человека, с которым раньше ей не доводилось встречаться и кого теперь с радостью приняли в компанию. Она рассматривала его с восхищением и где-то в глубине души решила, что по привлекательности тот ничуть не уступает младшему брату, хотя, для себя она отметила, что в его манерах есть что-то надуманное, а в лице – менее располагающее. Его вкусу и поведению решительно было далеко до того, что она уже успела узнать и полюбить в его брате; в ее присутствии этот джентльмен не только отказывал танцам в праве на существование, но и открыто смеялся над Генри за его увлечение. Из этого следовало, что, невзирая на какие бы то ни было чувства капитана к Кэтрин, вполне вероятно со временем, все же, возникшие бы, опасность соперничества между братьями была ничтожно мала. Он вряд ли когда-либо наймет трех деревенских лоботрясов, чтобы силой затащить девушку в карету и на бешеной скорости умчать ее прочь. Не чувствуя такой опасности, да и вообще никакой другой, разве что волнуясь, что танец уже скоро закончится, Кэтрин как всегда наслаждалась обществом Генри, глаза ее блестели в ответ на каждое его слово, и приятная слабость разливалась по всему телу.

В конце первого танца капитан Тилни вновь подошел к ним и, к негодованию Кэтрин, бесцеремонно отвел своего брата в сторону. Они что-то нашептывали друг другу, и, хотя обостренные чувства ее не забили сразу тревогу, она приняла как факт, что капитан, услышав где-то нелестный отзыв о ней, поспешил поведать об этом брату, дабы разлучить его с ней навсегда. Девушка не спускала встревоженного взгляда со своего партнера. В таких терзаниях она провела целых пять минут, чувствуя, что прошло, по меньшей мере, четверть часа, когда оба брата вернулись с тем, чтобы разрешить все ее сомнения. Генри спросил, не будет ли ее подруга, мисс Торп, возражать против того, чтобы немного потанцевать, – капитан с радостью познакомился бы с ней. Кэтрин, ни минуты не колеблясь, заявила, что, насколько она знает, мисс Торп сегодня вообще не собиралась танцевать. Жестокий ответ был передан брату, и тот ушел.

– Я знаю, ваш брат не слишком огорчится, поскольку я сама слышала, как он говорил, что ненавидит танцы; однако, очень вежливо с его стороны об этом спросить. Наверное, он видел Изабеллу в кресле и потому решил, что она ищет партнера. Это не так, она ни за что на свете не станет нынче танцевать.

– Как скоро, все же, – улыбаясь, отозвался Генри, – вы схватываете самую суть мотивов поведения.

– Почему? – что вы имеете в виду?

– Видите ли, вас не интересует как, что определяет чувства, привычки, ситуации, но что же заставляет меня действовать, так или иначе?

– Я вас не понимаю.

– Тогда наши силы неравны, ведь я понимаю вас прекрасно.

– Меня? – да; я не умею излагать достаточно хорошо, чтобы быть неразборчивой.

– Браво! – превосходная сатира на современный язык.

– Умоляю, скажите же, наконец, о чем это вы?

– Вы этого действительно хотите? Но тогда вы не знаете последствий, поскольку объяснение ввергнет вас в жесточайшее волнение и, разумеется, станет причиной ссоры меж нами.

– Нет-нет, не бойтесь ни за то, ни за другое.

– Ну что ж, я только хотел сказать, что то, что вы объяснили желание моего брата танцевать с мисс Торп исключительно его добросердечностью, доказывает, что сами вы с еще большей сердечной щедростью относитесь ко всему остальному миру.

Кэтрин покраснела и начала тут же суетливо уверять его в обратном, лишь утвердив тем самым джентльмена в его мнении. Однако что-то было в его словах, что, несомненно, смягчало чувство смущения, и это что-то настолько задело ее мысли, что девушка на некоторое время отключилась, забыв и говорить, и слушать, и даже где она находится; размышления прервал голос Изабеллы, она очнулась и увидела ту с капитаном Тилни.

Изабелла улыбнулась и смущенно пожала плечами – вот и все объяснения, которые она могла дать на тот момент; поскольку для Кэтрин этого было явно недостаточно, она вслух высказала свое удивление Генри.

– Понятия не имею, как это могло случиться! Изабелла выглядела так решительно, намереваясь отказаться от танцев.

– А раньше ей никогда не случалось передумывать?

– О, конечно, только – а ваш брат! – После того, как вы передали ему мои слова, как он осмелился подойти к ней и лично ее пригласить?

– Как раз-таки это меня не удивляет. Скорее, гораздо более меня занимает ваша подруга, что до брата, то его нынешнее поведение совершенно ничем не выделяется на фоне того, что мне о нем известно. Привлекательность вашей подруги столь очевидна, что поверить в твердость ее намерений могли, пожалуй, только вы.

– Вы смеетесь; но уверяю вас, в целом Изабелла всегда очень последовательна.

– Не более, чем все остальные. Вечная последовательность очень скоро приводит к упрямству. Вовремя расслабиться – вот истинное искусство; будь на месте моего брата кто-нибудь другой, мисс Торп с радостью бы приняла и его приглашение, при этом, не имея в виду ничего дурного.

Во время танца поделиться сокровенными мыслями было достаточно затруднительно, но когда музыка затихла, и подруги, взяв друг друга под руки, прошлись вдоль зала, Изабелла наконец-то объяснилась:

– Мне понятно твое удивление. Господи, я смертельно устала Он такая трещотка! Он говорил очень забавные вещи, если б только я не была так рассеяна. Однако, я бы все на свете отдала, чтобы тихо посидеть на месте.