Петру Думитриу - Буревестник

— Здесь, товарищ начальник.

Шоферы грузовых автомашин, которые привезли рыбаков из Даниловки, с усталым видом подошли поближе. Они были покрыты густым слоем пыли и курили.

— Почему вы не привезли рыбаков прямо в порт?

— Как мы остановились у ворот № 1, для проверки, так они и соскочили, — за всех ответил один, — Сказали, что идут пить пиво и сейчас вернутся.

— Сейчас… Пиво! — возмущенно повторил начальник флотилии. Морщины по обеим сторонам его рта углубились, придав лицу выражение крайнего отвращения.

— Кто видел когда-нибудь, чтобы они пили пиво? — спросил он. — Товарищ Василиу!

Вперед выступил высокий, худощавый человек, правильные черты которого и улыбка, обнажавшая белоснежные, блестящие зубы, говорили о том, что когда-то он был весьма недурен собой. Но теперь у него были мешки под глазами, он был слишком худ и имел вид человека, который часто не высыпался и давно как следует не обедал.

— Я не вижу в этом ничего смешного, — сухо заметил начальник флотилии.

Товарищ Василиу, который привык всю жизнь широко улыбаться, показывая свои великолепные зубы, что всегда нравилось женщинам и располагало в его пользу даже пароходных агентов и комиссионеров во всех портах Черного моря, сделал серьезное лицо.

— Вам смешно, — сказал начальник, — а флотилия не может выйти в море из-за того, что рыбаки не дисциплинированы! Вы отвечаете за мобилизацию людей! Вы встретили их у ворот? Не встретили? Так извольте теперь их собирать!

— Есть! — сказал Василиу, сделав вид, что выговор относился не к нему. — Через час я буду с ними здесь.

— Через час? Почему не завтра?

Василиу не нашелся, что ответить, повернулся на каблуках и исчез в лабиринте грузовых механических элеваторов, металлических лесов и трубопроводов. Начальник рыболовной флотилии снова обратился к капитану Хараламбу:

— Каким же этот Василиу был старшим помощником капитана, если он даже людей собрать не может? — спросил он.

Капитан пожал плечами и рассмеялся:

— Вы не представляете себе, что это был за пароход… Пловучий сумасшедший дом, кабак, игорный притон…

— Я слышал… мне рассказывали, но ведь здесь не «Арабелла», — все еще недовольным голосом проговорил начальник флотилии. — Почему вы не воспитываете людей? Почему не укрепляете дисциплину на судне? — неожиданно спросил он, забыв про Василиу и про «Арабеллу». — Почему в рыболовной флотилии дисциплина должна быть слабее, чем в торговом флоте? Вы и ваши помощники за это отвечаете.

Капитан уже не смотрел ему в глаза, а разглядывал темную, маслянистую воду в порту. «Блу Стар» медленно двигался, покрывая своей тенью ярко освещенное здание морского вокзала. Хараламб промолчал и стиснул зубы.

— Обратитесь за помощью к парторганизации, — продолжал начальник флотилии. — К профсоюзу! Почему вы этого не делаете? Не доверяете? Хотите, чтобы партия шла вам навстречу, а вы чтобы сидели на месте!

У капитана был смущенный, печальный вид. Он упорно молчал.

— Почему вы не беседуете с людьми? — снова спросил начальник. — Не обсуждаете с ними насущных вопросов?..

Капитан продолжал смотреть на тихо плескавшуюся воду. Начальник флотилии устремил на него испытующий взгляд:

— Мне-то вы, товарищ капитан, почему откровенно обо всем не скажете? — продолжал он уже другим, гораздо более мягким, почти дружественным тоном.

Капитан одно мгновение колебался: казалось, он был уже готов высказать какую-то мучившую его тайну, что-то, о чем он давно знал и в чем никогда не признавался, но так ничего и не высказав, он снова словно ушел в себя и замкнулся.

— О чем это?

Начальник внимательно и задумчиво посмотрел на Хараламба.

— Нам с вами необходимо поговорить, — сказал он. — А пока что нужно поскорей отправить этих даниловских и сулинских рыбаков. Мне бы хотелось, чтобы вы уже были в море. Когда вернетесь, поговорим.

— Как вам угодно, — равнодушно проговорил капитан.

Начальник рыболовной флотилии еще раз окинул его своим проницательным, испытующим взглядом и направился к служащим, которые ждали его на пристани около чугунных битенгов, на которых были укреплены швартовы «Октябрьской звезды», а капитан Хараламб стал не торопясь подниматься по трапу, с трудом, устало переступая со ступеньки на ступеньку. Его давило неприятное ощущение лжи, фальши. «Почему я не сказал ему? Почему? — мысленно повторял он. — Но какая была бы от этого польза? Решительно никакой. Все равно они сильней меня. Сильней его. Говори не говори — все равно никакого толку…» — с горьким сознанием своего бессилия думал он, ступая на палубу.

— Товарищ капитан! — окликнул его кто-то.

— Что такое? — рассеянно спросил Хараламб.

Перед ним стоял артельщик — маленький, худосочный мужчина с желтым лицом и обросшими черной щетиной подбородком и верхней губой, что резко противоречило его синей свежевыбритой голове.

— Товарищ капитан, — повторил он с неприятной улыбкой, — пожалуйте в бюро парторганизации.

— Кто сказал? — спросил капитан, глядя на него сверху вниз.

— Товарищ Прециосу и товарищ Прикоп. Велели, чтобы вы сейчас же шли.

Капитан стиснул зубы: «Не успели выйти в море, а уже…»

— Ладно, приду, — раздраженно сказал он.

Но маленький, тщедушный артельщик, не переставая улыбаться, не двигался с места.

— Ступай, чего стоишь? Меня стережешь? — спросил капитан. — Сказано — приду!

Он подождал, чтобы тот ушел и вытер себе лоб платком. «Зачем выходить из себя? Я повысил голос… К пущей радости кого?.. Как я до этого дошел? Как?»

Сгорбившись более обыкновенного, он прошел под спардеком и стал спускаться по железным ступеням трапа — одна палуба… другая. Внизу была страшная жара и духота.

В этот вечер старший помощник капитана Николау вместе с боцманом Мартиникой отправились в областной комитет партии. Их принял второй секретарь. Это был небольшого роста худой человек, с иссеченным морщинами лицом, — бывший шахтер. Он сидел за своим письменным столом, сомкнув пальцы и положив руки на лист бумаги, и внимательно смотрел на сидевших перед ним моряков. Они тоже не вышли ростом; Николау был скорее тучен, с уже заметным животом и прилипшей к потному лбу — он легко и часто покрывался испариной — прядью черных волос; боцман, наоборот, был худ и жилист — весь мышцы, кожа да кости, — с мощной челюстью и бледно-голубыми глазами, вопросительно глядевшими в эту минуту на секретаря обкома.

— Вот поэтому мы и пришли, товарищ секретарь, — закончил Николау. — Собирались было написать областному комитету письмо, но потом решили, что лучше зайти лично.

— Я не понял: вы — делегация от команды или вы говорите только от своего имени?