Чарльз Диккенс - Том 25. Наш общий друг. Книги 3 и 4

Если Белла замечала такую книгу, мистер Боффин немедленно вбегал в магазин и покупал ее. А если таковой не находилось, они разыскивали другую книжную лавку, и мистер Боффин говорил:

— Ну, смотрите хорошенько, милая, нет ли здесь какой-нибудь «Жизни скупца» или другой книжки в этом роде; нет ли тут жизнеописаний каких-нибудь чудаков, которые могли бы оказаться скрягами.

Белла с величайшим вниманием рассматривала витрину, а мистер Боффин тем временем глядел ей в лицо. Как только она указывала на книжку под заглавием «Жизнеописания чудаков», «Анекдоты из жизни оригиналов», «Записки о странных людях» или что-нибудь похожее, мистер Боффин, весь просияв, бросался в магазин и покупал книгу. Формат, цена, качество не играли никакой роли. Всякую книжку, обещавшую возможность познакомиться с биографией скряги, он покупал, не медля ни минуты, и нес домой. Узнав у одного книготорговца, что целый отдел «Ежегодного сборника» отведен чудакам, мистер Боффин сразу купил весь комплект этого замысловатого труда и начал таскать домой но частям, причем один том доверял Белле, а три нес сам. Чтобы покончить с этим делом, им понадобилось около двух недель. После такой работы у мистера Боффина только пуще разыгрался аппетит на жизнеописания скупцов, и он снова пустился их разыскивать.

Скоро Белле уже не нужно было подсказывать чего искать: они с мистером Боффином договорились, что искать надо только жизнеописания скупцов. Утро за утром они вместе бродили но городу, занятые этими оригинальными поисками. Литература о скупцах попадалась редко, на сотню неудач бывал разве один случай удачи, и все же мистер Боффин искал своих скупцов так же неутомимо и рьяно, как и в первый день. Любопытно, что Белла никогда не видела этих книг в доме и не слышала от мистера Боффина ни слова насчет их содержания. Он, казалось, копил книги о скупцах так же, как они копили свои деньги. Как скупцы тряслись над ними, и держали их в секрете, и прятали их, так и мистер Боффин трясся над книгами, держал их в секрете и куда-то прятал. Но можно было заметить, и Белла без сомнения очень хорошо это заметила, что, продолжая накупать все эти мрачные хроники со страстью Дон-Кихота, собирающего рыцарские романы, он начал тратить деньги уже не такой щедрой рукой. И нередко, когда он выходил из лавки с новой покупкой, с новым описанием жизни одного из этих несчастных маньяков, Белла едва не отшатывалась в сторону, слыша сухой хитрый смешок, с каким он брал ее под руку и вел домой. Миссис Боффин, видимо, не знала о его новой склонности. Он никогда не заговаривал об этом, разве на утренних прогулках, когда они с Беллой были вдвоем; Белла тоже молчала, думая, что он как бы доверил ей свою тайну; да и тревожное лицо миссис Боффин, каким оно было в тот вечер, тоже часто вспоминалось ей.

Пока происходили все эти события, миссис Лэмл неожиданно открыла, что в Белле есть обаяние, и настолько притягательное, что она ему не может противиться. Лэмли, впервые представленные Боффинам этими милыми Венирингами, бывали у Боффинов на парадных приемах, и до сих пор миссис Лэмл ничего особенного в Белле не замечала, а тут вдруг сразу сделала такое открытие.

«Это просто что-то необыкновенное, — говорила она миссис Боффин, — я до глупости чувствительна ко всякой красоте, но это не совсем то; я никогда не могла устоять перед такими изящными манерами, но и это не то; тут что-то гораздо сильнее, и просто даже не подберешь слов, до какой неописуемой степени меня пленила эта очаровательная девушка».

Очаровательная девушка, услышав все это в передаче миссис Боффин, которая гордилась красотою Беллы и готова была на что угодно, лишь бы доставить ей удовольствие, естественно, нашла, что миссис Лэмл женщина проницательная и со вкусом. В ответ на такие чувства она стала очень любезна с миссис Лэмл и дала ей возможность ближе с собой познакомиться, так что восхищение стало взаимным, хотя со стороны Беллы оно всегда казалось более сдержанным, чем у восторженной Софронии. Как бы то ни было, теперь они так часто виделись, что в течение некоторого времени в карете Боффинов гораздо реже ездила миссис Боффин, чем миссис Лэмл, — добрая душа нисколько не завидовала такому предпочтению, замечая кротко:

— Миссис Лэмл моложе и больше ей подходит для компании; да и в моде она больше смыслит.

Кроме всего прочего, между Беллой Уилфер и Джорджианой Подснеп была еще и та разница, что Белле отнюдь не грозила опасность увлечься Альфредом. Она его недолюбливала и не доверяла ему. В самом деле, она была так наблюдательна и умна, что в конце концов перестала доверять и его жене, хотя по своей ветрености и тщеславному легкомыслию оттеснила недоверие куда-то в самый уголок своей души и там его позабыла.

Миссис Лэмл, в качестве близкого друга, желала, чтобы Белла сделала самую лучшую партию. Миссис Лэмл говорила шутя, что, право, надо бы показать нашей красавице, прелестной Белле, какие у них с Альфредом имеются под рукой богатые женихи, и тогда все они, как один человек, падут к ее ногам. Воспользовавшись удобным случаем, миссис Лэмл представила ей самых приличных из тех лихорадочных, хвастливых и бесконечно развязных джентльменов, которые вечно околачивались в Сити, интересуясь биржей, греческими, испанскими, индийскими, мексиканскими, учетом векселей, тремя четвертями и семью восьмыми дисконтного процента. Они, со свойственной им галантностью, принялись ухаживать за Беллой так, как будто она сочетала в себе и славную девчонку, и породистую лошадь, и отличной работы «эгоистку» [1] Экипаж. , и замечательную трубку. Но ни малейшего успеха они не имели, хотя даже очарования мистера Фледжби были пущены в ход.

— Боюсь, милая Белла, что вам очень трудно понравиться, — сказала однажды миссис Лэмл, сидя в карете.

— Я и не надеюсь, что мне кто-нибудь понравится, — отвечала Белла, томно взмахнув ресницами.

— Право, душечка, — возразила Софрония, качая головой и улыбаясь самой сладкой из своих улыбок, — очень нелегко будет найти человека, достойного вас и вашей красоты.

— Дело не в человеке, дорогая моя, — спокойно ответила Белла, — а в хорошо поставленном доме.

— Душечка, — возразила миссис Лэмл, — ваше благоразумие меня просто изумляет, где вы так хорошо изучили жизнь? Но вы правы. В таком случае, как ваш, самое важное — хорошо поставленный дом. Вы не можете перейти от Боффинов в такой дом, который вам не подходит, и даже если одной вашей красоты тут будет мало, то, надо полагать, мистер и миссис Боффин захотят…

— Да! Они уже это и сделали, — прервала ее Белла.

— Быть не может! В самом деле?

Огорченная мыслью, что она проговорилась раньше времени, Белла решила все же не отступать и от огорчения стала держаться несколько вызывающе.