Кнут Гамсун - Круг замкнулся

Завершив дела в сарае, они направились к «Приюту моряка» — два комплекта ношеного платья оказались вполне добротным товаром — и определили цену, старьевщик предложил круглую сумму с рассрочкой на три месяца.

Опять та же история: Абель не мог ждать и снова объяснил, что он вовсе не богат.

— Тогда вы можете получить деньги в банке по моему чеку, — сказал старьевщик, но Абель снова погрузился в равнодушие и сказал:

— Сходите сами.

Старьевщик сходил, вернулся с деньгами, забрал костюмы и наконец ушел.

Абель облегченно вздохнул. Сколько хлопот из-за неоплаченного счета, ради посторонних людей, так сказать. Ему-то какая в том корысть? Когда он спустился в контору и выложил перед ними «круглую сумму», они вытаращили на него глаза. Это такая малость!

— Остальное завтра, — сказал Абель.

Но не пришел ни завтра, ни на следующей неделе.

И у «Приюта» не осталось иного выхода, как снова обратиться к мачехе, к Лолле.

— Что с твоим счетом в банке? — спросила она.

Абель улыбнулся:

— Сколько забот у тебя! Я завтра заплачу.

Дело обстояло так, что Абель выкупил дом для Лили, для той, что замужем за Алексом, но она начала занимать деньги под дом и проедать его по частям. А что ей оставалось делать? Муж уехал и не подавал признаков жизни, а ее мать, вафельщица, не могла прокормить их всех.

Банк шел навстречу Лили, под конец она получила под свой дом весьма изрядную сумму, тогда Абель пришел к ней и попросил ее подбросить ему хоть что-нибудь из этого займа. Будучи опытной кассиршей, Лили подумала, что все идет не совсем так, как надо, но Абель только улыбался. Теперь он уплатил за квартиру, на какое-то время у них снова были деньги, дело шло к весне со светлыми ночами, они блаженствовали в теплом доме, и жилось им очень даже неплохо. По вечерам они укладывали детей в спальне, а сами в полном мире и согласии располагались на большой постели.

Однажды под утро они проснулись от того, что кто-то шнырял вокруг дома. Лили вскочила с постели и выглянула в окно.

— Это Алекс! — шепнула она.

Абель начал натягивать на себя одежду, но не успел: дверь распахнулась, и Алекс заорал:

— А ну, выходи!

Абель и вышел как был, с ботинками в руках.

Было уже вполне светло, какое-то мгновение они стояли, глядя друг на друга. Алекс был непривычно груб, совсем даже на него не похоже. Он говорил мало, но слова были громкие и полные угроз.

— Ну, теперь я тебя застрелю! — сказал он.

Абель стоял нагнувшись и надевал башмаки.

— Ты что, не слышишь, что я тебя застрелю?

— Дурак ты, — пробормотал Абель.

Раздался выстрел.

Абель выпрямился и сказал:

— Ты никак стреляешь в меня из моего револьвера?

Алекс еще раз выстрелил, и на сей раз более удачно.

Абель простонал:

— У-у, гад!

В дверях появилась Лили и спросила:

— Вы стреляете? Кто из вас стрелял?

— Он, — ответил Абель, — из моего револьвера. Это он украл мой револьвер, про который я говорил. Хорош гусь!

— А ну, прочь отсюда! — приказал Алекс.

— Ты забыл, что он когда-то спас тебе жизнь?

Алекс подскочил и снова заорал:

— Если ты сейчас же не уйдешь, я тебя застрелю!

Ни один из них не обращал внимания на рану, но, когда оказалось, что у Абеля сильно течет кровь, Лили сбегала в дом и принесла что-то вроде бинта. У нее плохо получалось сделать повязку, потому что она не переносила вида крови.

— Да нет, выше раны, черт подери! И затяни потуже! Потуже, говорю! Господи, опять развязалось!

Лили в отчаянии кликнула мужа:

— Неужели ты не можешь затянуть?

— Нет, — ответил Алекс.

Абель:

— Я плохо управляюсь левой рукой, не то я сам наложил бы повязку.

— Значит, ты не можешь нам помочь? — причитала Лили.

— Нет! — ответил Алекс, однако положил револьвер и подошел поближе.

— А ну, убирайся! — скомандовал Абель. Он зажал конец бинта между зубами, и ему удалось справиться без чужой помощи. Готово. Он поднял револьвер с земли и оглядел его. — Ну, конечно, мой. Ну, ворюга, и гад же ты!

— Забери свою одежду, — говорит Лили.

— Вот это верно! — кричит Алекс вслед ему. — Забери свое дерьмо отсюда, бабник чертов.

— А ведь он, между прочим, спас тебе жизнь, — вставляет Лили.

Они продолжают говорить и после того, как Абель ушел. Алекс вполне трезв и выражается не слишком изысканно. Поначалу он вообще отказался войти в комнату.

— После него? — кричал он. — Нет уж, извини, этого я делать не стану.

Но потом он все-таки вошел и стал оглядывать комнату — не осталось ли чего после Абеля.

— Что такое? — вдруг спросил он. — Это случайно не его подштанники?

— Нет, это мои, — отвечала Лили, не моргнув глазом.

— Ты что, начала носить мужские подштанники?

Лили:

— Всякое приходилось носить, пока тебя не было. У меня не на все хватало денег.

Он снял куртку и на какое-то время застыл с ней в руках, размышляя над ее ответом. Интересно, разве мужские подштанники дешевле? Потом, не придя ни к какому выводу, спросил:

— Ты и в самом деле его принимала?

Лили не ответила.

— Я тебя спрашиваю — принимала или нет?

Лили:

— Тебя ведь не было.

Алекс допытывается, задает вопросы, он хочет знать больше, он желает подробностей. Лили отвечает через раз.

— Как часто он здесь бывал?

— Нет, нет, совсем не часто. Можно сказать, только сегодня первый раз зашел.

Он вдруг распахивает дверь спальни, заглядывает туда и, отпрянув:

— Сколько их, я тебя спрашиваю?

Лили молчит.

— Сдается мне, их теперь трое.

— Ты ведь все не приходил и не приходил.

Он садится. Судя по всему, ему приятно наконец-то сесть.

— Сдается мне, я видел троих, — говорит он.

— Ты ведь домой и носу не казал, — говорит Лили.

— А ты можешь мне объяснить, почему их там трое?

Лили:

— А разве Ловиса Роландсен не рожает детей? Теперь их у нее девять. Думаешь, ее муж — их отец?

— А почему б ему и не быть отцом?

— Тенгвальду-то? — восклицает она. — Да он и воробышку не мог бы стать отцом.

Алекс размышляет над услышанным.

— Зато твой дружок совсем другого сорта, как я погляжу.

— Ах, Алекс, не говори так и не поминай больше его имя. Для меня просто нет другого мужчины, кроме тебя.

Сказанное явно смягчает Алекса, но все равно он обязан опровергать ее слова как пустую болтовню, вранье, обман.

— Больно меня это интересует.

— Я так плакала, так тосковала по тебе, что чуть с ума не сошла.

— Черта с два ты тосковала! А кстати, не думай, что мне чего-то не хватало, — говорит он, надуваясь важностью. — Довольно нашлось таких, что были бы рады меня заполучить.

— Я и не сомневаюсь, — кивает Лили.

— Но я в упор не вижу замужних женщин и вообще семейных, не так, как этот твой поганый бабник.

— Ты прав! Я и сама не представляю, как я могла на такое решиться. Он же для меня пустое место.