Чарльз Диккенс - Замогильные записки Пикквикского клуба

— Что вы делали в моем саду, дерзкий мужчина? — спросила мисс Томкинс слабым голосом.

— Я пришел предупредить вас, милостивая государыня, — отвечал мистер Пикквик из чулана, — что одна из ваших молодых пансионерок собиралась бежать в эту ночь.

— Бежать! — воскликнули в один голос мисс Томкинс, три гувернантки, тридцать шесть пансионерок и пять служанок. — Кто? С кем?

— С вашим другом, мистером Фиц-Маршалом.

— Mоим другом! Я не знаю никакого Фиц-Маршала.

— Ну, так, стало быть, он известен вам под собственным именем Джингля.

— Я не знаю никакого Джингля.

— В таком случае, меня обманули нагло и бесстыдно, — сказал мистер Пикквик. — Я сделался жертвою глупого и гнусного заговора. Пошлите, милостивая государыня, в гостиницу «Вестник», если вы не верите моим словам. Умоляю вас, сударыня, благоволите послать в гостиницу за слугой мистера Пикквика, президента Пикквикского клуба.

— Должен быть почтенный джентльмен, — сказала мисс Томкипс гувернантке, занимавшейся в ее пансионе преподаванием арифметики и каллиграфии. — Он держит слугу.

— Гораздо вероятнее, мисс Томкинс, что слуга держит его в своих руках, — отвечала арифметическая гувернантка. — Он сумасшедший, мисс Томкинс, это ясно.

— Ваша правда, мисс Гуинн, — отвечала мисс Томкинс, — он сумасшедший. Пусть две служанки отправятся в гостиницу «Вестник», а другие останутся с нами. Надобно принять меры на случай, если вздумается ему разбивать дверь.

Таким образом, две служанки побежали в гостиницу за мистером Самуэлем; три другие окружили мисс Томкинс, приготовившись на всякий случай к мужественной защите. Мистер Пикквик с философским равнодушием сел на сундук и погрузился мыслью в суету мирскую.

Через полтора часа служанки воротились. Радостно забилось сердце мистера Пикквика, когда он услышал голос своего верного слуги; но вместе с ним пришли еще какие-то другие джентльмены, кто именно — мистер Пикквик не мог сообразить, хотя голос их казался ему знакомым.

Последовало краткое совещание с содержательницей пансиона, и вслед за тем отворили дверь. Мистер Пикквик вышел из чулана и, окруженный всеми обитательницами Вестгета, увидел перед своими глазами мистера Уэллера, старика Уардля и нареченного зятя его, мистера Трунделя.

— Любезный друг, — вскричал мистер Пикквик, бросаясь в объятия старика Уардля, — любезный друг, объясните, ради бога, этой даме несчастное положение, в которое меня поставил злонамеренный мошенник. Вероятно, вы слышали всю историю от моего слуги; объясните им, по крайней мере, что я не вор и не сумасшедший.

— Я уже объяснил им, любезный друг, все объяснил, — отвечал мистер Уардль, пожимая руку своего друга. Мистер Трундель между тем энергично пожимал левую руку ученого мужа.

— И кто говорит, что господин мой, джентльмен из столицы, — перебил мистер Уэллер, — есть вор, дурак или сумасшедший человек, тот околесицу несет, городит вздор! И если в доме, здесь или в саду найдутся такие олухи или болваны, что взводят небылицы на ученейшего джентльмена, — будь они семи пядей во лбу, я готов расправиться с ними по-свойски, в этой самой комнате, на этом самом месте, если только вы, прекрасные сударыни, потрудитесь убраться подобру-поздорову в свои спальни.

Закончив эту импровизованную речь, мистер Уэллер хлопнул сжатым кулаком по своей ладони и бросил дружеский взгляд на мисс Томкинс, пораженную неописуемым ужасом при одном предположении дерзкого слуги, что в ее «вестгетском заведении для благородных девиц» могут быть посторонние мужчины, к тому же олухи или болваны, как энергично выразился мистер Уэллер.

Так как в особенных объяснениях со стороны мистера Пикквика не оказалось ни малейшей надобности, то скоро ночная конференция в «пансионе благородных девиц» была приведена к вожделенному концу. Друзья отправились домой. Мистер Пикквик хранил глубокое молчание всю дорогу и даже не сообщил никакого остроумного замечания в гостинице «Вестник», когда сидел он в своем номере перед пылающим камином с чашкой горячего чаю. Ученый муж был, по-видимому, отуманен и погружен в глубокое раздумье. Раз только, обратив пытливый взор на мистера Уардля, он проговорил:

— Вы как попали сюда?

— Очень просто. Мы, то есть Трундель и я, вздумали поохотиться на здешних полях, — отвечал мистер Уардль. — Мы приехали в эту гостиницу сегодня вечером и с изумлением услышали от здешних слуг, что и вы тоже здесь. Чудесная встреча, Пикквик, право! — продолжал веселый старик, хлопнув по плечу своего любезного друга. — Я рад, что вы здесь. Мы устроим общими силами забавную потеху, и авось мистер Винкель еще раз покажет нам свою удаль… помните?

Мистер Пикквик ничего не отвечал. Он даже не осведомился о здоровьи своих друзей на даче Дингли-Делль. Допив на скорую руку другую чашку чаю, разбавленную ромом, он отправился в свою спальню, приказав Самуэлю явиться к нему со свечой, когда он позвонит.

Звонок раздался через несколько минут. Мистер Самуэль Уэллер явился в спальню своего господина.

— Самуэль, — сказал мистер Пикквик, бросая беспокойный взгляд из-под белой простыни.

— Что прикажете? — сказал мистер Уэллер.

Мистер Пикквик повернулся на другой бок и не сказал ничего. Мистер Уэллер снял нагар со свечи.

— Самуэль, — проговорил опять мистер Пркквик, делая, по-видимому, величайшее усилие.

— Что прикажете? — отвечал еще раз мистер Узллер.

— Где этот Троттер?

– Иов, сэр?

— Да.

— Уехал, сэр.

— Со своим господином, я полагаю?

— С господином или другом, черт его знает, только вы угадали, сэр: он отправился вместе с ним. Мошенники, сэр.

— Джингль, я полагаю, нарочно подослал этого сорванца, чтоб провести нас?

— Именно так.

— Всю эту сказку насчет похищения девицы он выдумал?

— Непременно. Ловкие мошенники, сэр, пройдохи первой руки.

— В другой раз, я полагаю, этот Джингль не так легко ускользнет из моих рук.

— Разумеется, — отвечал мистер Уэллер.

— И где бы я ни встретил этого мошенника, — продолжал мистер Пикквик, приподнимаясь с постели и ударив со всего размаха пуховую подушку, — где бы я ни встретил этого проклятого Джингля, я сотру его с лица земли или мое имя — не Пикквик.

— A вот, сэр, только бы заграбастать мне в свои лапы этого каналью с восковой рожей, я повыжму настоящую водицу из его оловянных зенок или мое имя — не Уэллер. Спокойной вам ночи, сэр.

Организм мистера Пикквика, крепкий и сильный, приспособленный вообще к перенесению всяких трудов и напряжений, не мог, однако ж, устоять против сцепления непредвиденных напастей, испытанных им в достопамятную ночь, описанную в последней главе. Холодная ванна на мокрой земле и спертый воздух в душном чулане произвели разрушительное действие на его ноги и желудок.