Чарльз Диккенс - Посмертные записки Пикквикского клуба

— Очень хорошо, без отговорок, — запальчиво сказал старый джентльмен, — нечего терять времени по пустякам.

Слуга рассеянно положил пять шиллингов в карман и, не делая больше никаких возражений, пошел наверх.

— Это, что ли, ее комната?

— Да, сэр.

— Ну, так можете теперь уйти.

Слуга пошел назад, недоумевая, кто бы такой мог быть этот старый джентльмен и чего ему надо. Старичок между тем постучался в дверь.

— Войдите! — сказала Арабелла.

— Гм! Хорошенький голосок! — пробормотал старый джентльмен. — Но это еще ничего не значит.

Говоря таким образом, он отворил дверь и вошел. Арабелла, сидевшая за работой, быстро вскочила с места при виде незнакомого джентльмена.

— Не беспокойтесь, сударыня, — сказал незнакомец, затворяя за собою дверь. — Миссис Винкель, если не ошибаюсь?

Арабелла поклонилась.

— Миссис Натаниэль Виикель, супруга молодого человека, у которого старик-отец живет в Бирмингеме: так или нет, сударыня? — продолжал незнакомец, осматривая Арабеллу с видимым любопытством.

Молодая леди снова наклонила свою миниатюрную головку и с беспокойством осмотрелась вокруг себя, не зная, позвать ли ей на помощь или нет.

— Я застал вас врасплох, сударыня, не правда ли?

— Я не ожидала никого, сэр, — отвечала Арабелла, бросая изумленный взор на старого джентльмена.

— Прикажете мне сесть, сударыня?

— Прошу покорно.

— Ну да, я сяду и без вашего позволения, — сказал незнакомец, вынимая очки из футляра и надевая их на нос.

— Вы меня не знаете, сударыня? — спросил старичок, осматривая Арабеллу с таким напряженным вниманием, что ей сделалось очень неловко.

— Нет, сэр.

— Немудрено, очень немудрено: однако ж имя мое вам известно, сударыня.

— Позвольте узнать, сэр, с кем имею честь говорить.

— Узнаете, сударыня, сейчас же узнаете, — сказал незнакомец, не отрывая глаз от раскрасневшегося личика молодой леди. — Вы ведь недавно замужем, сударыня?

— Недавно, сэр, — отвечала Арабелла едва слышным голосом.

Волнение молодой леди увеличивалось с минуты на минуту, и она трепетала всем телом, хотя сама не знала, почему.

— И вы, если не ошибаюсь, не сочли нужным уполномочить своего жениха посоветоваться наперед с его отцом, от которого он совершенно зависит?

Арабелла приставила платок к своим глазам.

— Вы не постарались даже узнать, что станет думать бедный старик по поводу самовольной женитьбы своего сына: не так ли, сударыня?

— Ваша правда, сэр.

— Конечно, правда. И вы не принесли с собою приданого, которое бы могло обеспечить существование вашего мужа в случае, если раздраженный отец лишит его наследства: и это ведь правда?

Арабелла заплакала.

— И вот что эти девочки и мальчики называют бескорыстной страстью, пока сами не обзаведутся детьми! Ох, вы, легкомысленный народ!

Слезы Арабеллы потекли быстрым потоком, и она, в трогательных выражениях, начала извиняться, ссылаясь на свою молодость и неопытность. Что делать? Она полюбила Натаниэля страстно; посоветоваться ей было не с кем; она круглая сирота, без матери и отца, и проч.

— Нехорошо, очень нехорошо, — сказал старый джентльмен смягченным тоном. — Оба вы поступили легкомысленно, ветрено, как глупые дети.

— Я одна во всем виновата, одна, сэр! — отвечала Арабелла, заливаясь горькими слезами.

— Вздор, вздор! — возразил старый джентльмен. — Не ваша вина, что он влюбился в вас, сударыня. Он один виноват, хотя и то правда… как же ему было не влюбиться? — заключил старичок, бросив лукавый взгляд на молодую леди.

Этот комплимент вызвал невольную улыбку на заплаканное личико миссис Арабеллы.

— Где ваш муж, сударыня?

— Я ожидаю его с минуты на минуту, сэр. Я уговорила его погулять сегодня поутру. Натаниэль очень расстроен, сэр.

— Отчего?

— Оттого, что до сих пор нет никаких вестей от его отца. Это его убивает.

— Поделом ему, поделом!

— Он слишком наказан, сэр, и я глубоко чувствую, что бедный муж страдает из-за меня. Я одна была причиной, что он доведен теперь до этого несчастного состояния.

— Поделом вам обоим! Очень рад это слышать.

Едва вырвались эти слова из уст старого джентльмена, как на лестнице послышались шаги, которые, казалось, он и Арабелла угадали в одну и ту же минуту. Старичок побледнел и сделал над собой величайшее усилие, притворился спокойным и холодным, когда мистер Винкель вошел в комнату.

— Батюшка! — вскричал мистер Винкель, с изумлением отступая назад.

— Да, сэр, я ваш отец. Посмотрим теперь, что вы скажете в свою защиту?

Мистер Винкель молчал.

— Что? Вам стыдно за самого себя: не так ли, сэр.

Мистер Винкель продолжал хранить упорное молчание.

— Стыдно вам или не стыдно, сэр?

— Нет, сэр, — отвечал м-о Винкель, взяв Арабеллу за руку, — я не стыжусь ни за себя, ни за свою жену.

— Честное слово?

— Могу вас уверить. Мне очень больно и прискорбно, если мой поступок лишил меня родительской любви; но я скажу и буду говорить всегда, что не имею никаких причин стыдиться за свою жену, и вам отнюдь не стыдно признать в ней свою дочь.

— Право? Ну, давай руку, Натаниэль, — сказал старый джентльмен изменившимся голосом. — Поцелуй меня, душенька: ты прекрасная дочь!

Через несколько минут мистер Винкель побежал в комнату мистера Пикквика и, воротившись с этим джентльменом, представил его своему отцу, после чего они искренне и радушно принялись пожимать друг другу руки в продолжение пяти минут.

— Мистер Пикквик, благодарю вас душевно за все благодеяния, оказанные вами моему сыну, — сказал наконец старик Винкель. — Натура у меня вспыльчивая, мистер Пикквик, и, признаюсь, я был очень неприятно изумлен, когда свиделся с вами в последний раз. Теперь я вижу свою дочь собственными глазами и доволен как нельзя больше. Прикажете просить извиненья у вас, мистер Пикквик?

— Ах, помилуйте, какое тут извиненье! Ваше великодушие совершеннейшим образом довершило мое счастье.

Последовало новое рукопожатие, сопровождавшееся множеством весьма лестных комплиментов с обеих сторон. Старички были в восторге друг от друга.

Самуэль между тем проводил своего отца на постоялый двор и, по возвращении домой, встретил у ворот гостиницы жирного детину, который приходил с записочкой от мисс Эмилии Уардль.

— Послушайте-ка, мистер Уэллер, — сказал Джо, сделавшийся на этот раз необыкновенно болтливым, — какая красотка эта Мери! Я влюбился в нее по уши.

Вместо ответа мистер Уэллер взял жирного детину за шиворот, повернул его налево кругом и дал ему пинка в затылок, после чего мистер Уэллер свистнул и пошел в комнату своего господина.