Ирвин Шоу - Молодые львы

Он сложил в мешки разбросанные вещи, достал коробку со своими канцелярскими принадлежностями и написал короткую записку. Положив коробку на койку, он быстро направился к ротной канцелярии. На доске, висевшей перед канцелярией, наряду с объявлениями о городских публичных домах, которые запрещалось посещать, с правилами, определяющими, в каких случаях носить ту или иную форму одежды, и со списком повышений в чине, поступивших за неделю, имелось свободное место для объявлений о пропажах и находках. Ной прикрепил кнопками свой листочек бумаги поверх просьбы рядового первого класса О'Рейли возвратить ему перочинный нож с шестью лезвиями, который был взят из его тумбочки. При тусклом свете лампы, висевшей у входа в канцелярию, Ной перечитал свое объявление.

«Личному составу 3-й роты. Из вещевого мешка рядового 2-го взвода Ноя Аккермана украдены десять долларов. Я не требую возвращения денег и не буду настаивать на наказании виновного. Я хочу получить удовлетворение лично, наказать его своими руками. Прошу причастного к этому солдата или солдат немедленно сообщить мне.

Подпись: рядовой Ной Аккерман».

Ной с удовлетворением прочитал написанное. Когда он шел обратно, у него было такое чувство, что если бы он не сделал этот шаг, то наверное, сошел бы с ума.

На следующий вечер, идя на ужин, Ной остановился у доски объявлений. Его объявление все еще висело на месте, а под ним был прикреплен небольшой листочек бумаги с двумя аккуратно напечатанными на машинке фразами:

«Мы взяли их, еврейская морда. Мы ждем тебя.

П.Доннелли Б.Каули

Дж. Райт У.Демут

Л.Джексон Э.Райкер

М.Зилихнер Р.Хенкель

П.Сендерс Т.Брейлсфорд».

Майкл чистил винтовку, когда Ной подошел к нему и спросил:

— Можно тебя на минутку?

Майкл с досадой посмотрел на него. Он устал и, как всегда, неумело и неуверенно возился со сложным механизмом старой винтовки Спрингфилда.

— Чего тебе? — спросил он.

Аккерман ни разу не заговаривал с ним со времени того марша.

— Я не могу здесь разговаривать, — сказал Ной, оглядываясь вокруг. Это было после ужина, и в казарме находилось человек тридцать-сорок: одни читали, другие писали письма, возились со своим снаряжением, слушали радио.

— Нельзя ли с этим подождать? — сухо проговорил Майкл. — Я очень занят сейчас…

— Пожалуйста, — попросил Ной. Майкл посмотрел на него: лицо его поблекло, губы дрожали, глаза казались больше и темнее обычного. — Пожалуйста… — повторил он, — мне надо поговорить с тобой. Я подожду тебя на улице.

Майкл вздохнул.

— Хорошо, — сказал он и начал собирать винтовку, мучаясь с затвором и, как всегда, стыдясь самого себя: уж очень трудно ему это давалось. «Черт знает что, — подумал он, чувствуя, как его масляные руки скользят по упрямым поверхностям деталей, — я могу написать пьесу, спорить о значении Томаса Манна, а любой деревенский парень с закрытыми глазами соберет затвор лучше меня…»

Он повесил винтовку и вышел из казармы, вытирая на ходу масляные руки. Аккерман стоял по ту сторону ротной линейки, его маленькая, хрупкая фигурка смутно вырисовывалась в темноте. Ной с видом заговорщика подал ему знак рукой, и Майкл медленно направился к нему, думая: «Вечно мне приходится распутывать чужие дела».

— Прочти это, — сказал Ной, как только подошел Майкл, и сунул ему в руку два клочка бумаги.

Майкл повернулся так, чтобы на бумагу падал свет. Прищурившись, он сначала прочел объявление Ноя, которое не видел раньше, а затем ответ, подписанный десятью фамилиями. Майкл покачал головой и еще раз внимательно прочел обе бумажки.

— Что это, черт возьми, значит? — раздраженно спросил он.

— Я хочу, чтобы ты был моим секундантом, — заявил Ной. Его голос звучал мрачно и глухо, но, несмотря на это, Майкл едва удержался, чтобы не рассмеяться над этой мелодраматичной просьбой.

— Секундантом? — недоверчиво переспросил он.

— Да, — ответил Ной, — я собираюсь драться с этими людьми, но не уверен, что смогу сам договориться об этом. Я не сдержусь, и будет неприятность. А я хочу, чтобы все было сделано как следует.

Майкл в недоумении заморгал глазами. Вот уж никак нельзя было представить, что такое может произойти в армии.

— Ты сумасшедший, — сказал он, — ведь это же просто шутка.

— Возможно, — решительно заявил Ной, — но мне начинают надоедать такие шутки.

— Почему ты выбрал именно меня?

Ной глубоко вздохнул и со свистом выпустил воздух через ноздри. В неверном свете фонаря, висевшем по ту сторону линейки, он выглядел подтянутым, стройным и очень красивым, напоминая чем-то героя старинной трагедии.

— Ты единственный во всей роте, кому я могу довериться, — ответил Ной и, выхватив у Майкла свои бумажки, добавил: — Ладно, если не хочешь мне помочь, черт с тобой…

— Подожди, — сказал Майкл. Он смутно чувствовал, что должен что-то предпринять, иначе эта дикая и нелепая шутка перейдет все границы. — Я же не отказывался помочь.

— Хорошо, — резко сказал Ной, — тогда иди и договорись о расписании.

— О каком расписании?

— Их же десять. Что ж ты хочешь, чтобы я дрался со всеми в один вечер? Надо установить очередь. Узнай, кто хочет драться первым, кто вторым и так далее. Мне все равно, какой будет порядок.

Майкл молча взял из рук Ноя листок бумаги и перечитал фамилии. Потом, не спеша, проставил порядковый номер против каждой фамилии.

— Знай, что это десять самых сильных парней в роте, — предупредил Майкл.

— Знаю.

— Каждый из них весит не меньше ста восьмидесяти фунтов.

— Знаю.

— А ты сколько весишь?

— Сто тридцать пять.

— Они убьют тебя.

— Я не просил твоего совета, — спокойно проговорил Ной, — я просил тебя подготовить, что нужно. Вот и все, а остальное предоставь мне.

— Не думаю, что капитан разрешит это, — усомнился Майкл.

— Разрешит, — возразил Ной. — Эта сволочь разрешит, об этом не беспокойся.

Пожав плечами, Майкл спросил:

— Что же я должен подготовить? Я могу достать перчатки, организовать двухминутные раунды, найти судью и…

— Мне не нужны никакие раунды и никакие судьи, — ответил Ной, — если один из нас не сможет подняться, значит, бой окончен.

Майкл опять пожал плечами:

— А как насчет перчаток?

— Никаких перчаток — голые кулаки. Что еще?

— Ничего, это все.

— Спасибо, — сказал Ной, — дай мне знать, когда договоришься.

Не попрощавшись, он негнущейся походкой зашагал по линейке. Майкл смотрел ему вслед, пока он не скрылся в темноте. Покачав головой, Майкл медленно направился к двери казармы, Надо было отыскать первого по очереди — Питера Доннелли, парня ростом в шесть футов и один дюйм и весом в сто девяносто пять фунтов. В сорок первом году он выступал в тяжелом весе в «Золотой перчатке» в Майами и вышел в полуфинал.