Джим Томпсон - Неудачник

— Элли, — сказал я, вставая. — Ты не можешь... Я не могу...

— Да, да, конечно, — невозмутимо перебил меня Элли. — Я совсем забыл, что у тебя назначена еще одна встреча. Так что поспеши, и мы увидимся позже.

— Но...

— Можешь не извиняться. Мы все понимаем, — тараторил Элли. — Отправляйся, а я займусь совещанием.

Он действительно им занялся, умело завладев вниманием присутствующих и заставив их забыть обо мне. Неловко помявшись, я ушел. Я не видел иного выхода. У меня еще было время пресечь авантюру Элли, и тогда я с ним серьезно разберусь.

Ожидая его внизу, я все думал, что он предпримет дальше, как он намеревается вытянуть из этих середняков тысячу восемьсот долларов. Наверняка у них не было при себе таких больших денег. И вряд ли, имея весьма скромный бизнес, они могут выдать чеки на сто пятьдесят долларов каждый. Да, в настоящий момент дела у них идут неплохо, но по своему положению они всего лишь мелкая рыбешка. Для таких людей потеря ста пятидесяти долларов была бы серьезным ударом по их благосостоянию.

Я все еще ломал голову над тем, удастся ли Элли провернуть свою аферу, как он быстро сбежал по лестнице. Он явно ожидал, что я наброшусь на него с упреками и расспросами, поэтому специально для того, чтобы озадачить его, я вообще не произнес ни слова. В полном молчании мы возвратились в пентхаус, я прошел в спальню и переоделся в свою одежду. Когда я вернулся в гостиную, Элли насмешливо взглянул на меня:

— Ну вот мы и обтяпали это дельце, Джим.

— Мы?

— Садись, возьми себе выпить, а я все тебе расскажу.

Поколебавшись, я уселся, взял предложенный стакан, а Элли начал свой рассказ. Члены ложи выпишут личные расписки в нашу пользу, причем расписка каждого будет удостоверена его собратом. Поскольку все они пользовались надежным кредитом, у нас не будет проблем с получением по этим распискам наличных. Нам с Элли только придется сопровождать разных членов ложи в банк и пересчитывать деньги.

— Мы можем провернуть это все за день или два, а потом...

— А потом смоемся, да?

— Объясняю тебе, — наставительно сказал Элли, — что все здешние маленькие типографии так и рыщут в поисках заказов. Пойдем в одну из них и подпишем договор сроком на год на небольшое рекламное издание — по нескольку дюжин экземпляров каждый месяц на самой дешевой бумаге. Владелец сделает все, понимаешь, даже сам соберет новости от ложи. Мы дадим ему сотни три баксов, а он выпишет нам счет на тысячу. Остаток от тысячи восемьсот и будет твоими расходами, которые тебе причитаются.

Я возмущенно смотрел на него. Довольная улыбка Элли постепенно сменилась смущенной миной.

— Ну, в чем дело? Скажи мне, на чем нас можно поймать?

— Да ни на чем, — вздохнул я. — Все надежно. Твои друзья из ложи могут жаловаться, но ничего не добьются.

— Какие еще, к черту, друзья! Это же кучка безмозглых простофиль. С самого начала, когда я с ними сблизился, все время раздумывал, как их облапошить... В этом деле мы с тобой единственные друзья. Я знаю тебя почти всю свою жизнь и всегда тебя любил, а...

— И я всегда любил тебя, Элли, — сказал я. — Ты всегда занимался какими-нибудь аферами, но делал это так, что все казалось скорее забавным, чем преступным. Когда ты кого-то надувал, это было остроумно или, во всяком случае, твои мошенничества затрагивали богачей, для которых твои укусы были что слону дробинка... Но эти ребята, доверчивые бедолаги, у которых есть какой-то маленький бизнес, — ты и в прежние времена не стал бы их трогать, Элли! Я просто не могу поверить, что ты поднял руку на таких бедняков.

Я поставил стакан и встал. Нахмурившись, он шагнул ко мне:

— Значит, ты не участвуешь в игре, Джим? Ты пришел сегодня без цента в кармане, а я практически дал тебе тысячу баксов — черт, я бы сделал эту тысячу; ты можешь иметь тысячу, и я тоже...

— Нет, не участвую, — сказал я.

— Сейчас не прежние времена, Джим. Мы больше не можем быть откровенными друг с другом. Но я и вправду хотел это сделать ради тебя. Ты не можешь меня бросить, предоставить мне объясняться с этими простаками после всех волнений, которые...

— Я не подвожу тебя, — сказал я. — И никогда не участвовал в твоей игре. С самого начала я предупредил тебя, что не позволю втянуть себя ни в какие обманы.

— А что же ты собираешься делать? Рыть свои канавы или жить за счет своих друзей? Да, я здесь неплохо устроился, но не думаешь ли ты, что я собираюсь...

Я спокойно посмотрел на него. Он отвернулся, мрачный, но пристыженный.

— Да ладно, Джим, ты же понимаешь, что я не то хотел сказать. Просто я ужасно разочарован. Знаешь, как ты станешь себя чувствовать, если парень, к которому ты всегда по-доброму относился...

— Я очень хорошо понял, что ты имел в виду, — сказал я. — Так мне спуститься по лестнице или ты отвезешь меня на лифте?

Мы спустились на лифте. У входа мы сдержанно распрощались, каждый чувствуя себя обиженным. После этого мы несколько раз случайно сталкивались в Оклахома-Сити, но между нами оставались скованность и напряженность. Элли было стыдно, и он злился, что я заставил его стыдиться самого себя.

Прошли годы, прежде чем мы встретились с ним в другом городе, и Элли, все еще обиженный и испытывающий стыд, тем не менее очень хотел расколоть лед отчуждения между нами и нашел способ восстановить нашу дружбу. Способ, который он для этого избрал, чуть не лишил меня жизни от страха. И хотя я едва не поседел, думаю, его проделка того стоила. В свое время я расскажу и эту историю.

Шорти и Джиггсу было известно, где закопан горшок с золотом, фигурально выражаясь, и тем не менее действительно золотой и на самом деле закопан. Имелась в виду заброшенная нефтяная скважина с трубой из высококачественного металла почти с милю длиной.

Скважина находилась на востоке штата Техас на территории, которая когда-то была плантацией. За прошедшие годы нефтяной горячки изуродованная глубокими скважинами и отравленная машинным маслом и нефтяными пятнами земля стала непригодной для ведения сельского хозяйства и теперь превратилась в густые джунгли, состоящие из буйно вымахавших сорняков, кустарника и подлеска. Теперешний владелец плантации с радостью позволил бы извлечь трубу из земли за небольшую часть ее стоимости.

По словам Шорти, этот плантатор настолько разочаровался из-за того, что подрядчику буровых работ не удалось найти нефть на его земле, что, разозлившись, прогнал и его, и всех служащих, угрожая пустить в ход ружье. Подрядчик обратился в суд, чтобы вызволить свое оборудование и инструменты. Плантатор подал встречный иск, а так как он был богаче искателя нефти, то спустя несколько лет тяжбы выиграл дело. Но его победа осталась лишь на бумаге. Слухи о его сварливом характере и упрямстве быстро распространились среди нефтяников, и никто не желал приниматься за работу по извлечению трубы на условиях дележа ее стоимости после продажи. С него требовали уплаты наличными, иначе отказывались приниматься за дело. Поэтому, когда владелец земли потерял почти все состояние, но не утратил свойственного ему упрямства, сделка так и не состоялась.