Иннокентий Федоров-Омулевский - Шаг за шагом

И она была, пожалуй, права.

Что же такое испытывала в действительности Лизавета Михайловна? Да она и сама не могла бы ответить на это хорошенько: водворившаяся в ее внутреннем мире гармония не поддавалась никакому анализу. Но в тот день, когда Прозорова, в первый раз после болезни, выехала из дому, чтобы сделать визит старушке Светловой,-- она невыразимо ясно и бестрепетно почувствовала, что связь ее с прошлым разорвана навсегда...

Наконец-то осуществилась давно лелеемая мысль Александра Васильича: вот уже третья неделя пошла с тех пор, как школа его открыта. Василий Андреич, отправляясь, по обыкновению, утром на рынок, каждый день встречает у своих ворот очень бедно одетых мальчиков и девочек, с узелками и сумочками в руках. Иные из этих детей так плохо защищены от осеннего холода, что, смотря на их съежившиеся фигурки и красные руки, старику Светлову становится иногда жутко пройти мимо без ласкового слова.

-- Опять ребяты попались мне навстречу... Экие ведь все голыши какие! -- сообщает он, вернувшись домой, жене.

-- Да уж и холода же, батюшка, ноне стоят, как зима точно,-- скажет в ответ на это Ирина Васильевна и пойдет придумывать, не найдется ли у нее и еще какого-нибудь старенького платья либо бурнуса, годных для превращения в детский гардероб.

Много уж таких платьев и бурнусов пустила старушка в ход в последнее время, соболезнуя ученикам и ученицам сына.

-- Ты уж лучше все из дому-то вынеси! -- нахмурившись, замечал ей муж, когда она, торопливо всунув под мышку которому-нибудь из уходивших домой детей тот либо другой плод своих неусыпных изысканий, так же торопливо возвращалась в комнаты с крыльца большого дома, куда теперь переселились Светловы.

-- Это, батюшка, все равно, что самому Христу подаешь,-- давала отпор старушка.

-- У тебя все -- Христос! Этак и Вольдюшке нашему не в чем будет скоро в гимназию ходить. Уж этот мне Сашка со своими затеями! Разорит меня парень совсем...-- ворчал Василий Андреич.

Но на другой же день, порывшись у себя в старом платье, старик приносил из кабинета к жене какую-нибудь старомодную шинель, говоря:

-- На вот еще... может, пригодится.

Однако, хотя и сказано в писании, что "рука дающего не оскудеет", тем не менее Ирина Васильевна, глубоко верившая этому изречению, вскоре заметила, что запас различного старья совершенно оскудел в их доме. Еше-бы, когда в школу приходило ежедневно до тридцати человек детей обоего пола! Однажды утром старушка заглянула туда минут на пять -- и ничего не поняла: обучение грамоте по звуковой методе поставило ее в совершенный тупик. -- Ну, уж мудрен нынче народ стал! -- заметила она мужу, вернувшись оттуда, и покачала головой.

-- А что, мать? -- спросил, будто равнодушно, старик.

-- Да ничего, батюшка, не разберешь у них: буквы как-то на доске передвигают,-- мучат ли, учат ли -- кто их знает. И девчонки эти и мальчишки -- все знать ничего не хотят, точно и не в школе; тот спросит, другой спросит -- всякому отвечай. Уж чего это Санька выдумал, право так я и не знаю!

Василий Андреич соблазнился и на другой же день сам зашел в школу. Его тоже поразило, прежде всего, свободное обращение детей с учителем, которым в тот день была Прозорова.

Лизавета Михайловна сама вызвалась нести эту обязанность, предложив Александру Васильичу свои услуги три раза в неделю, через день, и просила только познакомить ее прежде с приемами преподавания. Она усвоила все необыкновенно быстро и была теперь общей любимицей детей, в особенности девочек. Короткие, еще не успевшие отрасти после болезни, волосы чрезвычайно шли к ее заметно похудевшему лицу, хотя молодой Светлов и уверял, что с косой она была гораздо привлекательнее.

Василий Андреич пришел в школу довольно поздно и потому застал немногое. Пока он сидел да соображал, стараясь понять, в чем дело, урок уже кончился. Ребятишки, поскакав со скамеек, целой гурьбой окружили учительницу, предлагая ей наперерыв различные вопросы; но никто из них не обнаруживал особенного желания убежать поскорее домой.

Это невольно бросилось в глаза старику и чрезвычайно удивило его.

"Вишь ведь, разбойники, и домой не хотят! Мой Володька теперь бы уж давно дул из гимназии во все лопатки",-- подумал он, и его точно смутило что-то.

-- Потише, ребятушки, потише! -- мягко унимала между тем Прозорова все больше и больше напиравшую на нею юную толпу, пробираясь, чтобы поздороваться, к Василию Андреичу, с которым она познакомилась в то время, когда была после болезни с визитом у Ирины Васильевны.

Светлов старомодно расшаркался с ней.

-- Не надоедают-с?-- осведомился он с обязательной улыбкой.

-- Бывает грех, да что же делать -- дети! -- чуть-чуть повела она плечами.-- Впрочем, я как-то скоро привыкла,-- у меня ведь своих трое.

-- Ну, эти-то не в счет-с. А и то сказать, у меня у самого тоже только трое всего, да и с теми не справлюсь...

Прозорова улыбнулась.

-- Ну, вам-то, кажется, теперь приходится иметь дело только с одним,-- заметила она.

-- Ка-а-кой с одним! Старшие, думаете, лучше? То-о-же вертопрахи! -- шутливо махнул рукой Василий Андреич и, уходя, опять расшаркался.

Дома, на расспросы жены, что он думает о школе, старик сдержанно ответил:

-- Кто их знает! может, и путное что выйдет...

Однако, как ни темны были представления стариков об этом предмете, они в ту ночь уснули оба с одинаковой мыслью: "А ведь Санька-то, кажись, и вправду доброе дело делает".

Но если кто был в восторге от школы, так это -- Варгунин. Звуковая метода, о практичности которой Матвей Николаич до того времени не имел никакого ясного понятия, просто очаровала его.

-- Да это, батенька, прелесть ведь!.. Ведь это, батенька, сокращение времени-то какое -- вы подумайте! -- говорил он с жаром Александру Васильичу, раз шесть навестив его школу.-- Я теперь тоже свои азбуки побоку... ну их к праху! Давайте-ка, батенька, катнемте скорее в Ельцинскую: мы там живо эти порядки устроим.

-- Да вот пусть только школа покрепче встанет на ноги,-- отозвался Светлов.

-- Ну-с, хорошо-с. Когда же? -- приставал Матвей Николаич

-- Может быть, с неделю, а может быть, и с месяц еще придется подождать.

-- Эка вы, батенька, хватили -- с месяц! В месяц-то можно, этаким манером, всю фабрику грамотной сделать.

-- Это только сгоряча так кажется, Матвей Николаич,-- возразил, улыбнувшись, Светлов.

-- Сгоряча-то, батенька, и надо действовать,-- сказал пылко Варгунин,-- а как простынет -- и кусай губы!

-- В этом случае я не совсем согласен с вами,-- заметил спокойно Александр Васильич,-- губы-то именно тогда и приходится кусать, когда слишком поторопишься; поэтому я предпочитаю идти до времени -- шаг за шагом.