Карел Чапек - Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 3. Романы

— Слушайте, ребята! — Андрес оглядывается на своих подчиненных, но налицо лишь Адам, Станда и дед Суханек, который никак не соберется с силами. — Господин инженер говорит, что так мы в этот штрек не попадем. Надо по всем правилам сделать проходку, чтоб дорогу проложить.

— Там карманы с газом, карманы, — шамкает дед Суханек. — И знака никакого не подает, а просто вдруг — трах! — и валится. Я ничего не слыхал, и нате вам, вдруг всю задницу засыпало. Пресвятая троица, думаю, непременно это карманы.

— Прежде всего нужно здесь расчистить место и привести в порядок воздухопровод, — продолжал Андрес. — Чтобы тут чисто было, как в забое, понятно вам? Такое свинство нельзя оставлять, если делать проходку!

— Вспомнил! — радостно воскликнул дед Суханек. — Они стучали. Стучали! Я тюкнул обушком в стену, а они ответили. — Суханек осекся. — Да где он, обушок-то? Я там обушок оставил!

«Пес» Андрес взволнованно обернулся к нему, нетерпеливо, отрывисто спросил:

— Суханек, вы уверены, что это они стучали?

— Ну да, стучали, — настаивал дед. — Всякий раз трижды: тут, тук, тук… Только я там обушок оставил…

— Значит, к ним поступает воздух, — с облегчением сказал Андрес. — Вот это здорово, черт побери!

— Ja, — кивает Ханс. — Gut.

Из обрушенного штрека доносится шум, и оттуда показываются ноги Пепека.

— Зачем вас туда понесло? — накидывается на него Андрес.

— Лазил посмотреть, — цедит сквозь зубы Пепек, выпрямляясь. — Получай свою лампу, дед.

Лицо деда морщится от радостного смеха.

— Вот анафема! А обушка там не было?

— Какого еще обушка?

— Слушайте, Фалта! — вскипает запальщик. — Если вы у меня еще раз выкинете такую штуку…

Пепек бросил на него разъяренный взгляд.

— Съем я, что ли, вашу дыру? — Он посмотрел на свое кайло. — Надо бы подпорки… за тридцатым метром. Там кровля обвисает… Можно только на брюхе проползти. — Пепек сплюнул и сделал вид, что вытаскивает из- под обломков какую-то расщепленную балку, а на остальное ему, мол, наплевать.

— Как будто я сам не знаю, что кровля там провисает, — бурчит Андрес, ни к кому не обращаясь. — Значит, проходку придется делать отсюда…

— Если бы там покамест подпорки поставить, — громко говорит Пепек в стену, — можно было бы начать проходку оттуда…

— Как бы не так, — обращается Андрес в потолок, — кто-нибудь туда влезет, а его сверху придавит…

Пепек опять сплюнул, продолжая возиться с балкой.

— Подумаешь, я бы сам поставил подпорки, — бормочет он как бы про себя, бесцеремонно повернувшись спиной к «псу» Андресу.

Ага, они поругались и теперь не разговаривают друг с другом!

— …стану я всякого караулить, как же! — огрызается Андрес, ни на кого не глядя, и демонстративно направляется к Мартинеку.

— Пес! — довольно громко зашипел Пепек. — До чего надоел, сволочь этакая! Еще орать на нас вздумал…

Слышно, как Андрес отводит душу на крепильщике; тот спокойно отвечает высоким голосом…

— Ну как, — обращается Пепек к Хансену, — ставить мне пока там подпорки?

Ханс кивнул.

— То-то же! — признательно буркнул Пепек и благодарно сверкнул глазами в сторону Хансена. — Он тоже не боится. Станда, пилу! И просунь мне туда какое-нибудь бревно, понятно?

После этого он налил в ладонь масла из лампы и натер им себе шею и плечи.

— Ну, я полез, Адам. Если запальщик что скажет, передай ему — пусть поцелует меня в…

Адам кивнул, продолжая разбирать завал.

Дед Суханек все еще сокрушенно крутит головой.

— Первый раз такое случилось: чтобы я да инструмент когда где оставил — в жизни этого не было, тридцать лет не случалось такого, братцы… Я помогу тебе, Станда, — добавил он живо и принялся убирать осыпь; бедный дед со стыда сам себя понизил в ранге, теперь он, как откатчик, носит камни, ковыляет с ними, еле переводя дух…

— Сколько вам лет? — не удержался Станда.

— Пятьдесят пять. А зачем тебе?

— Просто так.

Деду можно дать все семьдесят, неужто шахта так сушит людей? Или тут другая причина?..

Вернулся запальщик.

— Послушайте, Андрес, — восклицает дед, выпустив из рук камень. — Коли тот обушок не найдется, тогда… пусть у меня вычтут…

«Пес» Андрес ничего на это не ответил.

— Давай, давай, ребята, — устало проворчал он. — Скорей бы до воздухопровода добраться…

После этого он присел у обрушенного штрека и прислушался. Конечно, Пепек там. И десятник хмурится как черт, того и гляди укусит.

Теперь Станда обнаруживает некоторый порядок в работе. Мартинек и Матула постепенно приближаются к крейцкопфу, подпорка за подпоркой — вот и ладно, друг, еще тут подпереть бы… Хансен подойдет, посмотрит, удовлетворенно кивнет и идет дальше; то тут, то там он поднимает блестящий чумазый нос к крепи и озабоченно смотрит — не ломаются ли дальше перекладины. Или остановится и настороженно прислушивается. Или опустит контрольную лампочку к полу — нет ли газа, а встречаясь взглядом со Стандой, подмигивает, будто хочет сказать: ничего, ничего, gut, пока все идет нормально.

Дед Суханек перестал тараторить и усердно разбирает завал; у него кривые, дрожащие ножки, но как много может сделать этот невзрачный человечек! Адам работает молча, неторопливо, но завалившийся штрек словно расступается перед ним; он уже продвинулся внутрь отверстия и, стоя на коленях, расчищает следующий метр прохода. Андресу, наверно, уже надоело, что и обругать-то некого, и он лезет к Пепеку; сейчас они где-то внутри, сердито ворчат друг на друга, лаются, словно два барсука в одной норе. В остальном здесь даже спокойно — нет ни спешки, ни суматохи; только работают люди так, что ног под собой не чуют. Смотри, вот как борются за человеческую жизнь; никакого геройства, — просто тяжкий труд.

В крейцкопф заглянул крепильщик Мартинек.

— Как делишки? — благодушно спрашивает он. — А нам новый лес везут.

Молодой гигант сел на опрокинутую вагонетку, довольно поглаживая широкой ладонью свои голые плечи, и голубыми улыбающимися глазами стал смотреть на незаметную, неторопливую работу Адама.

— Тоже ничего себе работенка, — заметил он через некоторое время.

Из дыры, пятясь, вылезает запальщик Андрес; уже по его заднице видно, что в нем все клокочет от ярости. Едва встав на ноги, он прицепился к Мартинеку.

— Вы что, глазеть сюда пришли? — рявкнул он.

— Ага, — спокойно отвечает Мартинек, даже не повернув головы.

— Марш на место! — срывающимся голосом заорал «пес» Андрес. — Вы здесь не для того, чтобы прохлаждаться, вы… вы…

За спиной у него хрустнуло, и Андрес обернулся, будто на шарнирах. Сзади стоит Матула, пригнувшись, как горилла, и глаза его налиты кровью; он грозно рычит:

— Что? Кто здесь, по-вашему, прохлаждается?