Карел Чапек - Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 3. Романы

— Все выяснится на вскрытии, — изрекает доктор. — Но, по-моему, удар был нанесен гвоздем или чем-то в этом роде. Несколько капель крови… Странное дело…

Полана подает ему полотенце.

— Спасибо, хозяюшка. Послушайте, ваш муж ничем не хворал?

— Вчера лежал, лихорадило его.

— Ага. А когда вы ждете ребенка?

Полана краснеет.

— К весне, ваша милость.

— К весне? Ну, нет, мамаша, к новому году, вот когда.

Бигл радостно смотрит вслед уходящей Полане.

— Вот вам и причина, Гельнай. Гордубал-то ведь вернулся из Америки только в июле.

Гельнай засопел.

— Гордубалова считает, что кто-то забрался снаружи. Дескать, с неделю назад ее муж подрался в корчме с Гейзой Феделешем. Разбил ему голову. Гейза — драчун, и будто бы он отомстил. Вот вам еще одна отличная версия, Карлуша.

Доктор тоже смотрит вслед Полане и говорит рассеянно:

— Экая жалость! Вы ее арестуете, и мне не удастся видеть роды. Тут редко приходится бывать при родах. Бабы рожают, как кошки… А у этой роды будут трудные.

— Почему?

— Стара, худа, лет сорок, верно?

— Что вы! — говорит Гельнай, — едва ли тридцать.

— Так вы говорите, Гордубал болел перед смертью? Как это можно определить по мертвецу?

— Тайна медицины, Гельнай! Впрочем, вам я скажу: под кроватью был полный ночной горшок.

— А я и не заметил! — с завистью восклицает Бигл.

— Так, всего хорошего, господа, — говорит доктор, покачиваясь с пяток на носки. — А о дне вскрытия дадите мне знать, ладно?

— Я еще раз пройдусь по дому, — бормочет Бигл. — А потом можно и в Рыбары.

— Что это вы, Карлуша, все ищете? Еще какую-нибудь версию?

— Улики, — сухо говорит Бигл. — И орудие преступления.

— Ага! Желаю удачи!

Гельнай вразвалку направляется к забору и завязывает разговор с соседкой. Он зубоскалит с ней так долго, что наконец получает тряпкой по голове и цветочек на память.

В уголке у сарая жмется перепуганная Гафия. Гельнай строит ей рожи и скалится так страшно, что Гафия сперва пугается, а потом начинает передразнивать его.

Спустя некоторое время Бигл вылезает откуда-то из-за амбара. Гафия сидит на коленях у полицейского Гельная и рассказывает ему, что у нее будет клетка для кроликов.

— Ничего не нашел! — с досадой сообщает Бигл. — Но я еще сюда вернусь. Не может быть, чтобы… Вы велели Геричу приготовить подводу в Рыбары?

— Уже ждет, — отвечает Гельнай и легким шлепком отпускает Гафию.

— Что вы, Гельнай, обо всем этом думаете?

— Видите ли, Бигл, — серьезно начинает Гельнай. — Я об этом вообще не собираюсь думать. Хватит, за двадцать пять лет я много передумал. Осточертело.

— Но убийство — это ведь не шутки! — авторитетно изрекает Бигл.

— Вот именно, не шутки, Карлуша, — отвечает Гельнай, покачав головой. — Но только знайте, к убийству в деревне нужен совсем другой подход. Вы — человек городской, во всем этом не разбираетесь. Будь это убийство с целью грабежа, я бы сам шарил да вынюхивал, как и вы. Но убийство в семье… И я вам скажу, Бигл, — нисколько не удивительно, что Гордубала убили.

— Почему?

— Такая несчастливая у него была планида. Это у него, голубчик, на носу написано.

— Черта с два — на носу! — усмехается Бигл. — В его постели спал молодой батрак, вот вам и вся история. Все очень ясно, милый Гельнай!

— Как же! — ворчит Гельнай. — Нет, такие случаи никогда не бывают ясными. Вот увидите, Карел. Зарезать человека ради денег — это простое дело; раз, два — и готово. А вы тут рассудите; дни и недели таить в себе замысел, дни и ночи обдумывать… Это, знаете ли, Бигл, все равно что заглянуть в пекло. Вам все ясно, потому что вы здесь новичок, а я всех знал, Карлуша, всех троих. Э, да что говорить, едем-ка в Рыбары.

— Штепан дома?

— Нету, ушел в город.

Бигл отталкивает Михаля Манью и вбегает в дом. Гельнай тем временем пускается со старым Маньей и Михалем в разговор о погоде, о зайцах и о том, почему у них навозная жижа течет на дорогу.

Бигл возвращается. С ним — Штепан, бледный, упирается, весь в сене.

— А вы сказали, что его нет дома, — накидывается Бигл на Михаля.

— Он с утра говорил, что пойдет в город, — бормочет Михаль. — Сторож я ему, что ли!

— А он спрятался на сеновале. Вы зачем прятались? А?

— Я не прятался, — насупясь, отвечает Штепан. — С чего бы мне прятаться? Спал — и все тут.

— Видно, ночью не выспались?

— Выспался, почему не выспался?

— Так почему же вы сейчас спали?

— Потому что… нечего делать, вот почему. Хватит, намаялся в батраках.

— Вчера он работал, ей-богу, работал, целый день пахал поле, — торопливо вступается старый Манья.

— Я вас не спрашиваю! — огрызается Бигл. — Марш в избу, быстро. И вы, Михаль, тоже.

— Охо-хо-хо! — вздыхает Гельнай. — Так что вы скажете, Штепан, насчет того, что случилось с Гордубалом?

— Я здесь ни при чем! — вырывается у Штепана.

— Значит, вы уже знаете, что он убит? — торжествующе кричит Бигл. — Откуда вам это известно?

— Ниоткуда. А просто я как увидел полицейских, сразу смекнул, что с Гордубалом неладно.

— Почему именно с Гордубалом?

— Потому что, потому что… мы с ним поссорились. — Штепан стискивает кулаки и зубы. — Выгнал меня из дому, пес эдакий!

Бигл слегка разочарован.

— Смотрите, Манья, вы, значит, признаетесь, что поссорились с Гордубалом?

Штепан злобно усмехается.

— Это всякий знает.

— И вы хотели ему отомстить?

Штепан фыркает.

— Повстречайся он мне… не знаю, что бы я ему сделал!

Бигл с минуту размышляет. Штепана голыми руками не возьмешь.

— Где вы провели эту ночь? — режет он напрямик.

— Дома был, здесь. Спал.

— Это мы еще проверим. Свидетели есть?

— Есть. Михаль, Дьюла, старик мой, их спросите.

— Вы меня не учите, кого спрашивать, — накидывается на него Бигл. — Вчера днем вы говорили с Гордубаловой. О чем?

— Не говорил я с ней, — заявляет Штепан твердо и категорически. — И не видел даже.

— Лжете! Она сама призналась, что ходила на свидание с вами. И вы спрашивали ее, когда приходить за вещами.

— Я ее десять дней не видел, — настаивает Штепан. — Как ушел от них, так и не был в Кривой. И хозяйку не видел.

Бигл свирепеет.

— Погодите, я вас научу говорить правду! Идемте, покажите, где вы ночевали сегодня.

Штепан, пожав плечами, ведет Бигла в избу. Гельнай стучит в окошко.

— Эй, старик, подите-ка сюда.

Старик Манья выходит, опасливо помаргивая.

— Сделайте милость, скажите, что случилось?

Гельнай машет рукой.

— Да Гордубала этой ночью избили, досталось ему палкой по морде. Слушайте, папаша, это не Штепан ли постарался?

Старик качает головой.

— Вот уж нет, с вашего позволения. Штепан не мог, Штепан дома был, спал. Эй, Михаль, поди-ка сюда. Скажи, где был Штепан этой ночью?