Карел Чапек - Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 6. Рассказы, очерки, сказки

— Говорю вам: должно бы быть дождю.

Розы и флоксы, гелиниум и кореопсис, красоднев, гладиолусы, колокольчики, и борец, и девясил, и багульник, и поповник, — слава богу, довольно еще всяких цветов и в этих трудных условиях. То и дело одно цветет, другое отцветает; то и дело обстригай увядшие стебли с ворчаньем (обращаясь всегда к цветку, не к себе):

— Вот и тебе аминь!

Посмотрите: эти цветы — прямо как женщины. Прекрасные, юные, глаз не оторвешь; глядишь — не наглядишься на всю эту красоту; и всегда что-нибудь да ускользнет: ведь нет такой красоты, которой можно было бы насладиться досыта. Но, начав отцветать, они как-то перестают следить за собой (я имею в виду цветы) и становятся, грубо говоря, какими-то неряхами. Как жаль, моя красавица (я имею в виду цветок), как жаль, что время так бежит… Красота исчезает, только садовод остается.

Осень садовода начинается уже в марте: первыми отцветают подснежники.

Как известно, существует флора ледниковая и степная, арктическая, черноморская, средиземноморская, субтропическая, болотная и т. д., и т. п., причем все эти виды растительности различаются либо по своему происхождению, либо по области распространения и буйного произрастания.

Так вот, начав в той или иной мере заниматься ботаникой, вы замечаете, что для кафе характерна одна растительность, а, скажем, для колбасных — другая; что одни виды и роды лучше растут на железнодорожных вокзалах, другие — у обходчиков. Быть может, тщательный сравнительный анализ обнаружил бы, что на окнах у католиков успешно культивируется не та растительность, что у людей неверующих и прогрессистов, что в витринах галантерейных лавчонок пышно цветут одни лишь искусственные цветы и т. д. Но поскольку ботаническая топография пока что, как говорится, в пеленках, назовем несколько наиболее резко обозначившихся характерных ботанических групп:

1. Флора вокзальная включает два подкласса: насаждения перронные и сад начальника. На перронах, обычно подвешенные в корзинах, но иногда также расставленные на карнизах и окнах вокзального здания, особенно хорошо удаются настурция, затем — лобелия, пеларгония, петуния и бегония; на больших вокзалах иногда и драцена. Вокзальная флора отличается исключительно обильным и ярким цветением. Сад начальника в ботаническом отношении менее интересен: там встречаются розы, незабудки, анютины глазки, лобелии, жимолость и другие, социологически мало отличные друг от друга сорта.

2. Флора железнодорожная произрастает в садиках путевых обходчиков. К ней относится просвирник, или мальва, подсолнечник, затем настурция, вьющиеся розы, георгины, иногда также астры. Как мы видим, это по большей части растения, выглядывающие из-за забора, возможно с той целью, чтобы доставить удовольствие проезжающему машинисту… Дикая железнодорожная флора растет на железнодорожных насыпях, состоит она главным образом из язвенника, львиного зева, коровяка, ромашки, медуницы, богородицыной травки и некоторых других железнодорожных видов.

3. Флора Мясниковская растет в витринах мясных лавок, среди мясных вырезок, окороков, бараньих туш и колбас. Охватывает небольшое количество видов, — в первую очередь, аукубу, аспарагус Шпренгера; из кактусовых — цереус и эхинопсис. У колбасников в цветочных горшках встречается также араукария, а иногда и первоцвет.

4. Флора гостиничная насчитывает два олеандра у входа и аспидистры на окнах; гостиницы, отпускающие так называемые домашние обеды, имеют на окнах также цинерарии; в ресторанах растут даже драцены, филодендроны, крупнолистная бегония, пестрые колеусы, латании, фикусы и вообще та растительность, которая в газетных заметках о балах иногда выразительно обозначается словами: «Эстрада утопала в пышной зелени тропических растений». В кафе хорошо принимаются только аспидистры. Зато на террасах кафе в изобилии произрастают лобелии, петунии, традесканции, а также лавр и плющ.

Насколько мне известно, никакие растения не прививаются у булочников, оружейников, в магазинах автомобилей и сельскохозяйственных машин, у торговцев скобяными изделиями, мехом, писчебумажными товарами, шляпами и у многих других мелких предпринимателей.

На окнах учреждений либо вовсе нет никакой растительности, либо одни красные и белые пеларгонии; вообще характер учрежденческой растительности зависит от вкусов и желания либо сторожа, либо начальника учреждения. Кроме того, решающую роль тут играет определенная традиция: в то время как полоса вдоль железных дорог отличается пышной и пестрой растительностью, близ почтовых и телеграфных станций не растет ровно ничего; муниципальные учреждения в смысле растительности богаче учреждений государственных, а среди последних налоговые представляют собой совершенную пустыню.

Особый ботанический класс составляет флора кладбищенская, а затем, разумеется, флора юбилейная, венчающая гипсовый бюст виновника торжества: к ней относятся олеандр, лавр, пальма и, на худой конец, аспидистра.

Что касается флоры оконной, то их две: бедная и богатая. Которая у бедных, та, обычно, лучше; кроме того, у богатых, она, как правило, гибнет, пока хозяева на даче.

Мы далеко не исчерпали всего ботанического богатства разных зон растительности. Желательно было бы установить, какая категория людей культивирует фуксии и какая — страстоцвет; к какой профессии принадлежат любители кактусов и т. д. Возможно, что существует — либо возникнет — особая флора коммунистическая или флора лидовой партии [19]. Богатства мира неисчерпаемы: каждое ремесло, — да что я говорю, — каждая политическая партия могла бы иметь свою собственную флору.

Обычно август — такое время, когда любитель-садовод покидает свой сад чудес и уезжает в отпуск . Круглый год он, правда, настойчиво твердил, что никуда не поедет, что у него сад лучше всякой дачи и что он, садовод, не такой дурак и болван, чтобы трястись в поезде черт знает куда; но только наступило лето, как он срывается с места, которому на время можно доверить оттого ли, что в нем проснулся инстинкт перелетных птиц, или из-за соседей: как бы чего не сказали. Едет он, конечно, с тяжелым сердцем, полный опасений и тревог за свой сад. И уезжает только после того, как найдет приятеля или родственника, свое сокровище.

— Знаете, — говорит он, — теперь в саду все равно ничего делать не надо. Просто заглядывайте в него раз в три дня и, коли что не так, черкните мне открыточку: я приеду… Значит, буду на вас надеяться… Как я уже сказал, довольно пяти минут. Только взгляните одним глазом, и все.