Кодзиро Сэридзава - Книга о Боге

О, Кодзиро! Ты упрекаешь меня и Бога — мол, мы много веков подряд обманывали людей, говоря, что Рай и Ад существуют в загробной жизни. Но, подумай сам, ведь Бог-Родитель не говорил об этом ни слова… После того как Бог создал человека, люди миллиарды лет жили на земле в блаженном единении с природой. Им — и это отличает их от животных — был дарован язык, в душах посеяны семена разума, поэтому они жили в радости. По прошествии многих веков семена разума проросли, ростки окрепли и люди начали прибегать к разным уловкам, чтобы улучшить свою жизнь. В результате — на это тоже потребовалось немало времени — образ их жизни стал меняться. Люди объединились в племена, была изобретена письменность, создана цивилизация… Постепенно люди отделились от природы, их жизнь на первый взгляд стала более безопасной, но, поскольку менялись и их души, от той спокойной, радостной жизни, какой они жили прежде, не осталось и следа. В сердцах пустили ростки семена корыстолюбия, между людьми стали возникать распри, они перестали доверять друг другу… Именно с того времени человек утратил Рай (жизнь в радости), дарованный ему Богом здесь, на Земле, и низвергся во Ад…

Кодзиро! Ты понял меня? И Рай и Ад принадлежат миру людей, а вовсе не загробному миру. Можно даже сказать, что человек сам, в угоду своему корыстолюбию, создал в этом мире Ад, тогда как раньше и наш дольний мир, и мир иной в равной степени были обителью блаженства. Раем. И как же огорчает это Бога, как печалуется Он, взирая на возлюбленных чад своих! Ведь Он создал на Земле людей, желая смотреть на их радостную, райскую жизнь, а они, эти люди, проигнорировали сей чудесный дар и сами обрекли себя на адские муки… Желая помочь возлюбленным чадам Своим, Бог время от времени выбирал лучшее из человеческих племен, населявших земной шар, и посылал к его вождям ангелов, дабы те открывали им волю Божью и помогали перестроить людские души… На это потребовались века, тысячи веков… Перестроить души людские никак не удавалось, а вожди стали говорить совершенно нелепые вещи. Нарочно сгущая краски, они рассказывали людям о Рае и Аде и при этом утверждали, что все те, кому за время жизни в этом мире удастся исцелить душу и возлюбить ближних своих, после смерти попадут в Рай, а те, кому это не удастся, — в Ад. Нашлись, конечно, люди, посчитавшие, что лучше постараться достичь духовного совершенства при жизни, чем после смерти оказаться в страшном Аду, но Ад на земле так и не исчез. И тогда, три тысячи лет тому назад, как тебе известно. Бог сам решил прийти на помощь человечеству, снизойдя сначала на Шакьямуни, а потом и на Иисуса. Теперь-то тебе понятно, Кодзиро? Бог никогда не учил, что Ад и Рай существуют в загробной жизни… Более того, Он и не помышлял ни об Аде, ни о Рае. Он помышлял только об одном — чтобы люди жили в радости… А они, эти люди, чем дальше продвигались по пути прогресса, тем в больший ад загоняли себя и довели мир до того, что теперь не только им самим, но и всему живому грозит вымирание, Земля вот-вот превратится в мертвую планету, и тогда уже ничего нельзя будет исправить. Не в силах спокойно на это смотреть, Бог-Родитель с прошлого года впервые начал сам наведываться в разные уголки мира, делая все возможное, чтобы спасти человечество. Люди об этом не знают. И ты по моей просьбе помогаешь Богу спасать мир…

Тут внезапно раздался голос Небесного сёгуна, и госпожа Родительница исчезла.

— Кодзиро! На этом твое обучение заканчивается. Отныне ты должен все силы направить на написание третьей книги. Бог-Родитель ждет. Он уже подготовил для тебя следующее задание. А я должен предупредить тебя вот о чем: тебе было позволено присутствовать на службах в двух мечетях — иранской и иракской. После чего в твоей душе зародились большие сомнения. Поэтому, как только у тебя возникнет свободное время, ты должен будешь вернуться к изучению мусульманства. Ты должен докопаться до истины и понять, что Коран не является книгой, дарованной людям Богом. Уже поэтому тебе следует как можно быстрее закончить третью книгу, которую ты пишешь по приказанию Бога. Понятно?

Я встал с кровати. И к обычному своему времени неторопливо спустился вниз.

Что ж, меня не надо было просить побыстрее заканчивать третью книгу, я и сам хотел этого. Поэтому все дни я проводил за письменным столом перед стопкой бумаги, не выходя, даже чтобы немного размяться.

До восьмой главы дело спорилось, но как только я приступил к девятой, работа застопорилась, каждый день стал для меня мучительным испытанием. В разгар этой борьбы с самим собой ко мне однажды под вечер пришла госпожа Родительница.

— Тебе следует встречаться со всеми, кто к тебе приходит, — сказала она, — и с открытым сердцем выслушивать их. Считай их всех своими братьями и сестрами. Таким образом ты и им поможешь, и для себя найдешь в их историях массу поучительного…

Нечто подобное я уже раза два слышал от госпожи Родительницы и раньше, но, ухватившись за ее же собственные слова: «Не трать время на прогулки, лучше пиши», отказывал всем незнакомым людям, которые приходили в дом без всякой определенной цели только потому, что им почему-то вдруг захотелось пообщаться со мной. К тому же, перевалив за девятый десяток, я ощущал себя безобразным дряхлым стариком, и у меня не было никакого желания показываться чужим людям.

Но когда тебе говорят об одном и том же в третий, а потом и в четвертый раз, остается лишь повиноваться. Когда однажды, тяготясь своей глухотой, я воспользовался слуховым аппаратом, Бог сказал мне: «Не прислушивайся к окружающему шуму, берегись пыли», и я повиновался ему, но, может, рассказы незнакомых мне посетителей это вовсе не шум? В конце концов я решил, что смогу выделить для них время после обеда, но не более получаса.

Однако через полчаса почти никто не уходил. Кое-кто сидел у меня по часу, а то и по два. Иногда посетителей оказывалось сразу двое, в такие дни мне почти не удавалось работать над книгой. Но я старался не проявлять недовольства, убеждая себя, что это тоже часть моего обучения. Зато когда у меня была возможность писать, я все силы отдавал творчеству, дорожа каждой минутой.

И вот в такое время в Токио появился мой зять: он сопровождал правительственную делегацию из Судана, впервые прибывшую с визитом к какому-то ответственному лицу из японского правительства. Зять приехал за два дня до прибытия делегации, чтобы подготовить все для ее встречи, все пять дней, пока делегация находилась в Японии, он жил вместе с ее членами в гостинице, затем, проводив их в обратный путь, остался еще на день, чтобы урегулировать все дела. Так что с нами он провел всего три дня. Да и в эти дни он постоянно уходил в присутствие, и мы встречались только два раза в день за столом.