Кодзиро Сэридзава - Книга о Человеке

Она не решилась сказать, что эту книгу А. подарил ей.

— Разумеется, вы читали «Умереть в Париже»? — спросил Накамура.

— Нет, не читала.

— А что-нибудь другое из его книг?

— Ничего. Я вообще японскую беллетристику как-то…

Накамура отложил книгу и с удивлением, пристально посмотрел на нее. Последовало неловкое молчание.

— Как можно изучать французскую литературу, тем более Андре Жида, и при этом не читать японских авторов? — пробормотал он.

— Я только что закончила диссертацию, на подготовку которой у меня ушло много лет, и теперь собираюсь почитать что-нибудь из современной японской литературы. Начну, пожалуй, с романов Сэридзавы. Так как называлась его первая книга?

Профессор, видно уйдя в свои мысли, некоторое время молчал. Хидэко ерзала на стуле, не зная, куда деваться от смущения. Наверно, он выпроваживает меня, думала она в отчаянии.

Но в этот момент профессор внезапно рассмеялся:

— Ну конечно! Всякий хоть немного интересующийся японской литературой знает, что первый роман Кодзиро Сэридзавы называется «Буржуа». Вот только вышел он почти полвека назад, так что достать его не так-то просто. Сделаем так. Завтра утром я оставлю его у ассистента, а вы прочтете и потом расскажете мне о своих впечатлениях. Таким образом проверим ваш литературный вкус. Если вам не понравится, расстанемся навеки, если вы не безнадежны, обещаю стать вашим вожатым по творчеству Сэридзавы. Этот писатель в юности почитал Жида и даже вроде бы встречался с ним в Париже, но он давно превзошел Жида, стал выдающимся писателем, и вам просто необходимо познакомиться с его творчеством. Правда, если не знаешь учения Тэнри, кое-что в его книгах может показаться непонятным, в этом отношении «Буржуа» будет попроще… Читайте быстрее и приходите. Мне интересно узнать ваше мнение.

С этими словами он поднялся.

— Профессор, позвольте… — Хидэко, радостно воспрянув, достала из сумочки бумажный сверток и, заметив на лице профессора недоумение, выпалила: — На третьем курсе я, по совету своего научного руководителя, во время летних каникул прожила шесть недель в доме мадам Дебель в окрестностях Виши и, кроме уроков французского языка, изучала французские обычаи и этикет. Сейчас, возвращаясь из Парижа, я думала, как бы выразить вам свою признательность… На обратном пути самолет приземлился в Москве, где мне пришлось ждать в аэропорту три часа до отлета, я изнывала от скуки и вдруг заметила сувенирный киоск. Там было выставлено множество красивых ожерелий из янтаря… Вы, наверно, знаете, янтарное ожерелье — мечта всякой француженки. Они верят, что янтарь приносит счастье. Вспомнив об этом, я выбрала подходящее и попросила положить в красивую подарочную коробку. Но в России сувениры кладут в бумажные пакеты с напечатанным на них названием товара, так что не взыщите. Вот, примите, это для вашей супруги.

— Благодарствуйте… Но только я не женат. Ну ничего, — добавил он, смеясь и провожая ее, — если когда-нибудь женюсь, порадую ma femme.

Хидэко вышла из его служебного кабинета на седьмом небе от счастья. От радости она не видела, куда ее несут ноги. Может быть, это и называется любовь? — подумала она. И в Париже, и по возвращении стоило ей подумать о нем, как ее захлестывала волна страсти, и, что бы она ни делала, все давалось ей на удивление легко. Но ее мысли постоянно сопровождала темная тень — а ну, как он уже женат? Если так, решила она, надо отбросить всякие надежды и никогда больше с ним не встречаться.

И вот профессор сам сказал ей, что он холост. Темные тучи мгновенно рассеялись, небо прояснилось, несмотря на зиму, душа, точно весной, кипела и полнилась музыкой. Что бы ни ждало ее завтра, сегодня она будет в одиночестве наслаждаться блаженством любви…

На следующий день, перед тем как идти в университет, она зашла в его служебный кабинет и взяла у ассистента упомянутого «Буржуа». Издание, вышедшее в дешевой серии «Новинки литературы», стоило в свое время всего лишь тридцать сэнов!

Что касается учения Тэнри, она еще накануне решила расспросить о нем Фуми, закончившую с нею в один год факультет языкознания и преподававшую ныне в университете. Когда она зашла на кафедру, Фуми была занята чтением.

— Послушай, ты знаешь этого писателя? — спросила Хидэко, показав «Буржуа».

— Лично нет, но восхищаюсь им как писателем.

— Он последователь учения Тэнри?

— Не столько последователь, сколько критик и ниспровергатель. Читая его книги, я стала такой, какая я есть сейчас, поэтому считаю себя в каком-то смысле обязанной ему своей жизнью, но…

Она вопросительно посмотрела на Хидэко.

Та коротко рассказала, как к ней в руки попала книга. Глаза Фуми просияли.

— Мне кажется, тебе стоит прежде посетить самого Сэридзаву, послушать, что он выскажет по поводу твоих впечатлений от прочитанного, а уж потом, выслушав мнение из первых уст, идти к Накамуре.

— Но возможно ли с ним встретиться?

— Эта встреча будет иметь важнейшее значение в твоей судьбе, поэтому надо постараться сделать все, чтобы она состоялась… Я уже много лет мечтаю о такой встрече, но у меня не было конкретной цели, да и одна я идти не осмеливалась… Но теперь у нас есть важная цель — решается твоя судьба, к тому же вдвоем идти не так страшно. Пока ты будешь читать «Буржуа», я постараюсь найти способ, как нам встретиться с Сэридзавой… Ой, мне уже пора на лекцию!

Фуми торопливо вскочила и убежала.

Вот так и получилось, что Хидэко Хамаи и Фуми Суда вдвоем пришли ко мне в гости. Это было во второй половине холодного дня. Я удивился, поскольку в последнее время ко мне редко захаживают читатели. Обе девушки были намного моложе моей младшей дочери и, как это, по-видимому, присуще новому поколению, были предельно откровенны и, не стесняясь, рассказывали о себе то, что в наше время принято было скрывать. Они будто явились в мое жилище из другого мира. Разговор получился интересный, для меня даже в чем-то поучительный. И жена, принеся сладости к чаю, присела и с интересом стала прислушиваться к нашей беседе.

Договорились, что их визит продлится час, а просидели мы три с половиной часа. Девушки, извиняясь, поспешили откланяться, и, провожая их до порога, я поймал себя на мысли, что смотрю на них то ли как на старых друзей, то ли как на своих давних учениц, о которых знаю всю подноготную.

Взять, к примеру, Фуми. Когда она, дочь известного деятеля Тэнри, закончила школу, родители настаивали, чтобы девушка поступила в университет Тэнри, но она относилась к учению Тэнри с осуждением, длившиеся с утра до вечера религиозные обряды казались ей нелепыми и только мешали учебе. Спасаясь от Тэнри, она уехала в Токио, поступила в университет С. и там на филологическом факультете стала изучать лингвистику.