Мигель Унамуно - Мигель де Унамуно. Туман. Авель Санчес_Валье-Инклан Р. Тиран Бандерас_Бароха П. Салакаин Отважный. Вечера в Буэн-Ретиро

Внутренний дворик публичного дома Кукарачиты был расцвечен пестрыми фонариками, а в Зеленой его гостиной были возжены поминальные лампады: в дни празднеств такое соседство неизбежно.

Лупита Романтик в пеньюаре с бантами и с растрепанной прической, провалившись в магнетический сон, тяжко вздыхала под взглядом и пассами доктора Поляка. Обессиленная, покорная, вся во власти видений, она только вскрикивала:

— Ах!

— Отвечайте, сеньорита медиум!

— Ах! Он весь светится и сейчас подымается по высокой лестнице… Не могу. Он пропал… Растаял…

— Еще, напрягитесь еще, пока он снова не явится вам!

— Он входит в дверь… возле нее стоит часовой.

— Они разговаривают?

— Да… Вот он опять пропал. Не вижу… Ах!

— Сосредоточьтесь, сеньорита медиум!

— Не могу.

— Приказываю вам!

— Ах!

— Сосредоточьтесь! Что вы видите вокруг?

— Ах! Огромные, словно луны, звезды… Они мчатся по небу…

— Вы еще на земле?

— Не знаю.

— Знаете! Отвечайте. Где вы сейчас?

— Я умерла!

— Я воскрешаю вас, медиум.

И с этими словами шарлатан коснулся перстнем ее лба. Потом стал делать какие-то пассы руками и дуть на веки спящей дайфы {109} .

— Ах!

— Сейчас вы проснетесь веселой, со свежей головой… Проснетесь бодрой, здоровой, словно ничего не было.

Монотонно бормотал он какие-то фразы, будто священник привычную проповедь. В коридоре бушевала рассерженная хозяйка, а во дворе, где танцы, попойка и игра слились в общий гул, куражился полковник Домисьяно де ла Гандара.

Полковник Домисьяно де ла Гандара бренчит на гитаре. В распахе выбившейся из штанов рубахи круглится сияющее брюшко тибетского божка. Домашние туфли на босу ногу, на голове широкополая шляпа, из-под которой выглядывают красный платок и ухо с серьгой. Подмигивая одним глазом и машинально настраивая гитару, он обменивается непристойными шуточками с девицами легкого поведения в сильно декольтированных халатиках и с длинными распущенными волосами. Смуглый, коренастый, кудрявый, полковник одет в пропахшую потом индейскую куртку и восточные шаровары, стянутые ремнем с крупной серебряной пряжкой. Непристойные, грубые шутки он сопровождает заливистым пьяным смехом. Ниньо Домисьяно никогда не бывал трезв и всю свою жизнь таскался по притонам и публичным домам, к концу же праздников он допивался до безобразия и начинал буянить. В креслах-качалках томно возлежали презрительно молчавшие блудницы: их присутствие угадывалось по лениво раскачивающимся огонькам сигар. Полковник, в последний раз проверив настройку, затянул на шутливый лад популярную в те времена песню о Диего Педерналесе. Тень его руки и отблески украшавших ее массивных перстней и колец световым узором вплелись в звуковой узор гитары:

А в зале, которую называли Зеленой гостиной, уныло тренькало пианино. Зарешеченные окна гостиной, прикрытые трепетавшими на ветру легкими муслиновыми занавесками, выходили во внутренний дворик. От лившихся оттуда грохота оргии и света стены гостиной, казалось, раздвинулись и часто мигали яркими бликами. «Слепой Сыч» — таково было шутливое прозвище тапера — барабанил по мертвенно-белым клавишам, аккомпанируя чахлой певичке, некрасивой, унылой девице из местного приюта. Приклеившись к решетке окна, оплакивали свою злую картежную судьбу две куклы-мулатки. Темная глина их лиц умягчалась изяществом и раскраской их черного дерева головок, причудливо убранных высокими гребнями и перьями и напоминавших восточную миниатюру, выдержанную в зеленовато-коричневых тонах. Слепой Сыч тренькал на пианино, которое днем, подобно сове, дремало под чехлом из черной фланели. Девушка пела, теребя шнуровку убогого своего корсажа; лицо ее было неподвижно, словно сковано смертью, и на груди скорбно мерцал медный подносик для сбора пожертвований:

Мертвенный голос в мертвенном освещении пустынной залы взвивался на невероятную высоту:

Несколько парочек кружились во дворе, увлекаемые ритмом песни. В тесном объятии проплывали они в ленивой истоме перед решетками окон. Полковник, напившись в стельку, сучил одну и ту же струну, подтягивая дрожащим голосом:

Ветром вздувается зеленая атласная занавеска, отделяющая нишу от остальной части гостиной. В глубине ниши зеркало, в котором отражается пышное ложе любви. По временам оно качается в мигании лампадных светильников. Лупита вздыхает:

— Не приведи господь, какой тяжкий сон мне приснился! Ух, как трещит голова!

Шарлатан поспешил ее успокоить:

— Еще немного — и все пройдет.

— Скорее черепаха взовьется соколом, чем я еще раз дам себя усыпить!

Чтобы переменить разговор, доктор Поляк с шутовской церемонностью льстит дайфе:

— Вы представляете собой любопытнейший случай метампсихоза. Со всей ответственностью могу гарантировать вам контракт с одним из берлинских театров. Наш номер пользовался бы гигантским успехом. Проведенный сейчас опыт представляет совершенно исключительный интерес!

Дайфа до боли сдавила себе виски, вонзив сверкающие каменьями пальцы в иссиня-черные пряди волос:

— Теперь я всю ночь не избавлюсь от проклятой мигрени!

— Выпейте чашечку кофе — и мигрень как рукой… А если капнуть туда еще чуточку сильно тонизирующего эфира, то можно будет хоть сейчас поставить еще один опыт.

— Хватит и первого!

— А разве вам не хотелось бы выступать перед публикой? При умелом руководстве вы очень скоро приобретете достаточное имя, чтобы выступать даже в Нью-Йорке. Я гарантирую вам приличный процент от сбора. Менее чем через год вы сможете получить аттестаты самых известных европейских академий. Полковник рассказывал мне об одном случае с вами — пусть очень давнем, — который представляет весьма крупный научный интерес… Случай, действительно, очень давний! И вы должны непременно посвятить себя науке, работать с людьми, проникшими в тайны магнетизма.

— Да никогда в жизни… даже за самый тугой кошелек! Чтобы подохнуть во время опыта? Да пропади все пропадом!..

— Если подходить научно, то тут нет никакого риска.

— А говорят, что блондинка, с которой вы прежде работали, умерла прямо на сцене?

— И что меня посадили за это в тюрьму? Очевидная чепуха. Как видите, я на свободе.