Митчел Уилсон - Брат мой, враг мой

– Я подумаю, – неторопливо сказала она, глядя в чашку с кофе.

– О чём же тут думать?

– Видишь ли, мне нравится моя работа. К тому же там у меня есть виды на будущее.

Дуг сжал губы.

– А разве со мной у тебя не может быть будущего? У меня ещё добрых сорок лет впереди.

– Ведь я не обязательно должна отвечать сразу, правда?

– Не представляю себе, почему бы тебе не согласиться сразу. – Резким движением он встал из-за стола. – Я дам тебе вдвое больше, чем ты получаешь сейчас.

– Дело не в деньгах.

– А в чём же?

– Не знаю. Если б знала, сразу бы дала тебе ответ.

– Ответ твой заключается в том, что тебе на меня совершенно наплевать, – со злостью сказал он. – Я тебе нужен только для развлечения. Ладно, я тебе доставлю развлечение. Пошли наверх.

– Благодарю, – холодно сказала Марго, не двигаясь с места. – Я сейчас не расположена к такого рода развлечениям.

– Черт возьми, ты-то что злишься? Ведь это ты меня обидела, а не я тебя.

– Я тебя не обижала.

– Ты не сказала «да».

– А теперь я и вовсе не могу этого сказать, – отплатила ему Марго. – Даже если б хотела.

– Марго, – покаянным тоном произнес Волрат. – Послушай, прости меня. Подумай как следует – вот и всё. Ну идем же.

Марго молчала.

– Ну, пожалуйста. Видишь, я прошу тебя. А то скоро придет Торн. А мне нужно ещё взять у тебя мерку для платьев, которые я хочу тебе заказать.

– Спасибо, но я вполне обойдусь своими собственными платьями.

– Новые будут гораздо лучше.

– Я не могу себе этого позволить.

– Ах, черт, ну я вычту из твоего жалованья. Прошу тебя, Марго.

Марго подняла глаза и вдруг увидела Дуга таким, как он есть, – без голливудских фотографий, без роскошного дома, без слуг, машины и этих изысканных блюд, – просто коренастого, пахнущего чистотой и свежестью мужчину с умоляющими и виноватыми серыми глазами. Марго чуть заметно улыбнулась. Она любила этого мужчину всем сердцем.

– Ты глупый, – ласково сказала она. – Ну, хорошо.

Когда они снова спустились вниз, Торн ждал их в гостиной. Он поднялся им навстречу с несколько растерянным видом. Это был высокий худой человек лет под сорок, черноволосый, краснолицый, с черным шнурочком усов на верх» ней губе и впалыми щеками. Туго натянутая кожа его лица была вся в буграх и рубцах, словно его когда-то исхлестали кнутом до неузнаваемости. Запавшие глаза, обведенные темными нездоровыми кругами, казались огромными. Если бы не большие рабочие руки, Торна, одетого в элегантный, заграничного покроя костюм из синей шерсти, можно было бы принять за изнуренного работой профессионального танцора.

– Здравствуй, человек-птица! – громко воскликнул Дуг, хватая его за руку. – Знакомьтесь, Марго, это Мэлвин Джайлс Торн, главный инженер моего авиационного завода и главный виновник его существования. Мэл научился летать ещё мальчишкой, шестнадцать лет назад, у братьев Райт в Париже и у Сантоса Дюмона. Один из первых пришел в эскадрилью и выучил летать всех нас. – Дуг ещё раз крепко стиснул руку Торна, потом обнял его за плечи. – Мэл, это мисс Мэллори, которая собирается стать моей секретаршей.

– Очень приятно, мисс Мэллори. Вы только, пожалуйста, не верьте этому болтуну. Мне было двадцать три года, когда я начал летать с Уилбером. А у Сантоса Дюмона я работал всего две недели, когда братья Райт вытурили меня в наказание за проступок. Уилбер, знаете ли, был строг, точно монастырский настоятель.

Голос у Торна был грубоватый, как у всех уроженцев Среднего Запада. Марго заметила, что он застенчив. В этом доме он не знал, куда девать руки, и ей страстно захотелось, чтобы Дуг обращался с ним как можно ласковее, тем более, что у него такой болезненный вид. Странно, удивилась про себя Марго, что он, столько лет прожив в такой стране, как Франция, очевидно, совсем не поддался её чарам. А вот здешние ветераны прошлой войны до сих пор полны воспоминаний о веселом Париже.

– Присаживайся, Мэл, я хочу, чтоб ты на время дал себе передышку, – сказал Дуг. – Мне удалось, наконец, наладить дела на заводе так, как тебе хотелось.

– Мне хотелось!

– Ясно, тебе! Чего ради, по-твоему, я купил завод в этом богом забытом городишке? Чтобы с твоей помощью заставить американскую авиацию догнать авиацию всех прочих стран.

Торн смущенно засмеялся, лицо его густо покраснело.

– Ну, знаешь, если бы я думал, что дело обернется так, я бы порекомендовал тебе десяток других заводов покрупнее.

Дуг покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Ты выбрал именно этот, ещё не зная, заинтересуюсь ли я. И тут ты и начнешь. Если в тебе действительно есть то, что я чую нюхом, так через полтора года мы с тобой будем ворочать крупными делами на Большой бирже, а ещё через полтора переплюнем сразу братьев Райт! Ты будешь моей ракетой, Мэл. И мы с тобой вместе совершим этот гигантский взлет. Первым делом ты переедешь из той комнаты, которую ты здесь снял. Неподалеку продается дом вроде моего. Он будет твоим. Весь этот год у нас с тобой будут общий кошелек и общие заботы. Я уже написал в Нью-Йорк, чтоб тебе прислали слугу не хуже Артура.

– Эй, погоди минутку! – Торн поставил свой бокал. Глаза его лихорадочно блестели. – Я не знаю, что я с ним буду делать, с этим слугой. Денщик во время la guerre note 7– ещё куда ни шло, но лакеи – нет, уволь, ради бога!

– Хорошо, я тебе подыщу служанку, – сказал Дуг. – Слушай, дитя мое, ты уже спокойно можешь начать жить сообразно с твоими будущими доходами. Это очень важно. Может, ты и старше меня на несколько лет, но во всем, что касается денег, слушайся меня. Учись быть богатым. Чем ты богаче, тем меньше это должно бросаться в глаза, но где-нибудь в петлице пиджака обязательно должна поблескивать золотая пуговичка, видимая невооруженным глазом.

Дуг увлекся советами. Марго следила за выражением измученного лица Торна и представляла себе, какое у него сейчас должно быть восхитительное ощущение, – словно он вошел в только что приобретенный сад, окутанный золотым мерцающим туманом. И не нужно ничего хватать наспех. Он может спокойно вдыхать ароматы, ибо рано или поздно туман осядет на землю золотой росой, которую он будет подбирать, когда захочет.

Заговорили о заводе. Торн задавал множество вопросов; потом вспомнил о тех довоенных временах, когда авиация была ещё в самом зачатке. Торн уже не казался больным – это был человек, сознающий свое внутреннее превосходство. Марго увидела, что Дуг, наконец, убрал с глаз свои обращенные внутрь зеркальца. Впервые при ней он обращался с другим человеком, как с равным.

– В последние десять-пятнадцать лет, – говорил Торн, – всё развивается настолько стремительно, что с трудом припоминаешь, как было раньше. Всего двенадцать лет назад я впервые полетел на аэроплане – это была лодка с крыльями. Всё из парусины, фюзеляж вроде детского змея из дранки, пропеллер с цепной передачей. В те дни ещё никто и понятия не имел, как выходить из штопора; мы даже не знали, отчего эти чертовы штуки летают. Мы были в положении людей, старающихся сохранить равновесие на скользком шаре. Знаете, я помню модель, где мотор «Гном» вращался вместе с пропеллером, а вал был неподвижен. Это было придумано для того, чтобы усилить охлаждение воздухом и сократить вес маховика. И только лет восемь-девять назад мотор установили неподвижно, а вал заставили вращаться. – Несмотря на всю свою серьезность, Торн порядочно охмелел. – Уж эти мне французишки! Лучшие автомобили, лучшие аэропланы, лучшие летчики! Мы должны их догнать, хоть тресни! Правильно, хозяин?