Марк Твен - Собрание сочинений в 12 томах. Том 3

— Уж не смеетесь ли вы надо мной, мистер Брайерли?

— Что вы, я говорю вполне серьезно. Помните, этот старикашка — как его там… говорил, что только прекрасное полезно [116] Речь идет о высказывании древнегреческого философа Аристотеля (384-322 гг. до н. э.) о том, что прекрасное полезно при воспитании юношества. .

Филипп не мог понять, просто ли Руфи нравилось бывать с Гарри, или она питала к нему более серьезное чувство. Во всяком случае, он не допускал и мысли о том, чтобы добиваться расположения Руфи, рассказывая что-либо нелестное о своем друге: во-первых Гарри ему нравился; во-вторых, он, возможно, понимал, что таким путем добился бы как раз обратного результата. Ему было совершенно ясно, что Руфи не грозит опасность серьезного увлечения, — в этом у него не оставалось ни малейшего сомнения, как только он начинал размышлять о ее самозабвенном отношении к своей профессии. «Черт возьми, — говорил он самому себе, — ведь это не человек, а воплощенный рассудок». Впрочем, когда она бывала в игривом настроении и лукавый огонек светился в ее глазах, он был почти готов переменить свое мнение. Но в такие минуты она предпочитала общество Гарри. У Филиппа сразу портилось настроение, и он искал утешения в обществе Алисы, у которой никогда не бывало плохого настроения и которая умела развеселить его и заставить забыть всякую «сентиментальную чепуху». С Алисой он чувствовал себя легко и всегда находил темы для разговора; он никак не мог понять, почему при Руфи, перед которой ему хотелось блеснуть больше, чем перед кем бы то ни было на свете, он всегда терялся и молчал.

Гарри же был вполне доволен своим положением. Перелетным птицам легко живется на свете: они не вьют себе гнезда и ни о чем не заботятся. Он без стеснения толковал с Филиппом о Руфи.

— Она на редкость славная девушка, — говорил он, — но на кой черт ей нужна медицина?

Однажды в Филармонии давали концерт, и все четверо договорились пойти на него и потом вернуться обратно джермантаунским поездом. Это была затея Филиппа, который купил билеты и предвкушал возможность провести вечер в обществе Руфи: он будет всю дорогу идти рядом с ней, будет сидеть рядом с ней в зале, наслаждаться чувством, которое всегда испытывает мужчина, сопровождающий женщину на концерт или еще куда-либо и оберегающий ее. Он любил музыку, хотя не очень понимал ее; по крайней мере он знал, что ему будет приятно видеть, какое удовольствие она доставляет Руфи.

Возможно, он рассчитывал воспользоваться случаем и поговорить с ней серьезно. Его любовь к Руфи не была тайной для миссис Боултон, и он был почти уверен, что семья Руфи ничего не имеет против него. Миссис Боултон ничем не выдавала своих мыслей, но Филипп все понял из того, как она однажды сказала в ответ на его вопросы: «А ты когда-нибудь говорил с ней откровенно?»

Почему бы ему и в самом деле не поговорить с нею и не покончить с сомнениями? В тот день Руфь вела себя еще более загадочно, и ее настроение совсем не вязалось с представлением о молодой женщине, всерьез посвятившей себя науке.

Неужели она по лицу Филиппа догадалась о его намерении? Вполне возможно, — ибо, когда обе девушки оделись и сошли вниз и молодые люди встретили их в вестибюле, Руфь, смеясь, сказала:

— Высокие идут вместе!

И не успел Филипп глазом моргнуть, как она уже взяла Гарри под руку, и вечер был испорчен. У него хватило вежливости, здравого смысла и дружеского такта, чтобы ничем не показать, как это его задело, поэтому он сказал Гарри:

— Вот видишь, как плохо быть маленьким.

И в течение всего вечера он ничем не показал Алисе, что, будь его воля, он выбрал бы себе в пару не ее. Тем не менее такой оборот дела очень огорчил и раздосадовал его.

В зале собрался цвет городского общества. Начался один из тех томительно скучных, кое-как составленных концертов, которые публика терпит только потому, что считает их модными; исполняются всякие tours de force [117] Здесь: трудные номера (франц.). на фортепьяно и отрывки из опер, теряющие всякий смысл без сценического оформления, причем каждый номер отделен от другого бесконечными паузами; потом выступает любимец публики — бас, который поет комические арии и которого считают необычайно забавным, он всегда исполняет что-нибудь из «Севильского цирюльника»; затем поет кокетливый тенор — неизменную «Тихую летнюю ночь»; сопрано поет обычную «Бейся, сердце» — разливается в трелях, выводит рулады и ловит ртом воздух, пока не кончит благородным визгом, вызывающим бурю аплодисментов, под гул которых сопрано, улыбаясь и кланяясь, пятится задом со сцены. Это был именно такой концерт, и самый глупый из всех, на которых доводилось бывать Филиппу, думал он; и тут, как раз в тот момент, когда певица дошла до самого трогательного места баллады «Вечером во ржи» [118] «Вечером во ржи» — популярная в Англии и Америке песня шотландского поэта Роберта Бернса; переведена на русский язык С.Я.Маршаком. (сопрано всегда поет «Вечером во ржи» на бис; Филиппу вспомнилось, как бесподобно, с каким лукавым видом Черная Леда выводила слова «Коль целуешь ты подружку»), кто-то крикнул: «Пожар!»

В узком и длинном зале был один-единственный выход. В одно мгновение все оказались на ногах и бросились к двери. Раздались крики мужчин, визг женщин, паника охватила мечущуюся толпу. Каждый, подумай он хоть секунду, понял бы, что выбраться из зала невозможно и что свалка у двери приведет только к человеческим жертвам. Но думать никто не стал. Послышалось лишь несколько голосов: «Садитесь! Садитесь на свои места!» Однако толпа уже хлынула к двери. В проходах женщин сбивали с ног и бежали по ним дальше; грузные мужчины, совершенно потеряв самообладание, вскакивали на скамьи, стремясь перегнать остальных и первыми добраться до двери.

Филипп, заставивший девушек остаться на местах, мгновенно увидел новую опасность и вскочил на ноги, чтобы предотвратить ее: еще минута, и эти невменяемые бросятся вперед прямо по рядам кресел и затопчут Руфь и Алису. Он вскочил на скамью перед ними и что было сил нанес удар первому, кто мчался прямо на них, повалил его и сдержал на мгновение натиск толпы, или, вернее, расколол ее надвое и направил ее движение по обе стороны от себя. Но это продолжалось всего одно мгновение: задние ряды напирали с огромной силой, и его тут же смяли и опрокинули.

И все же, вероятно, именно эта секунда спасла девушек, потому что в тот момент, когда Филипп упал, оркестр весело грянул «Янки-Дудль» [119] «Янки-Дудль» — название шуточной песенки, от которой американцы, точнее — жители Новой Англии, получили прозвище «янки». . Услышав знакомую мелодию, толпа в удивлении замерла, и все услышали голос дирижера, который возвестил: