Элиза Ожешко - Господа Помпалинские. Хам

— Молчи, Павлик! Сейчас же замолчи! — исступленно закричал Цезарий. — Страдания и любовь научили меня многому, я уже не младенец… Я стал чертовски догадлив. Знаю: они нарочно подослали его… Чтобы потешить свое самолюбие и унизить меня… Но они просчитались, — с горькой усмешкой прибавил он, — жестоко просчитались… Вильгельм оказался лучше и честней, чем они думали… — И, обратившись к двум лакеям, которые укладывали вещи, он спросил — Лошади готовы?

— Нет еще! — послышался из соседней комнаты недовольный голос Фридерика.

Цезарий распахнул дверь в переднюю и крикнул швейцару:

— Валинский! Немедленно подать экипаж! — Его гневный голос гулко отозвался в огромной передней.

— И слово стало плотью! — пробормотал старый камердинер.

— Куда ты едешь, Цезарий? Где тебя искать? — спрашивал Павел.

— В какую-нибудь гостиницу… Безразлично куда… Лишь бы обрести покой, побыть одному, а здесь… — Он усмехнулся. — Здесь с моим горем не хотят считаться. Уже три раза приходили звать меня то к одному, то к другому… Будь здоров, Павлик…

— Я непременно разыщу тебя, — прошептал Павел, крепко пожимая холодную, безучастную руку друга.

Граф Август накануне поздно вернулся из клуба и теперь в шлафроке, с янтарной трубкой в зубах расположился завтракать. Только он сел за стол, как в кабинет, напевая какой-то куплетец, ворвался Вильгельм.

— Bonjour, Вилюсь! Где это ты пропадаешь? Вчера тебя не было ни дома, ни в клубе!

— Bonjour, papa! — ответил сын, целуя отца в лоб.—

Где я пропадал? О, это целая история! Sais tu, papa? Je fais ma fin! J’épouse

Граф Август вздрогнул и уставился на сына широко открытыми глазами. Вильгельм, как всегда, был весел и свеж, но выражение, с каким он это сказал, заставило отца насторожиться.

— Tu épouse! — вскричал отец и выронил чайную Ложечку. — Et qui épouse-tu donc si… si… à l’improviste! [416] Женишься!.. На ком же ты женишься так… так внезапно! (ФР-)

— Cher papa, — сказал Вильгельм с шутовским поклоном, — j’épouse mademoiselle Delice Kniks [417] Дорогой папа, я женюсь на мадемуазель Делиции Книксен (Фр) .

Чувства, овладевшие графом Августом, можно, пожалуй, сравнить только с потрясением, пережитым отцом Леокадии и Павла в тот злосчастный день, когда, сидя в Пинске у окна корчмы, он услыхал, как его соседи говорят, будто он не из тех Помпалинских. Апоплексический удар как в том, так и в другом случае казался неминуем. Но провидение оба раза не допустило до этого. Граф Август багрово-красный, со вздувшимися на лбу жилами, несколько минут сидел, как истукан, а потом вскочил, ударил кулаком по столу и заорал:

— Jamais! Никогда!

Вильгельм подошел к разгневанному родителю, ласково взял за руки, усадил в кресло и снова поцеловал в лоб. Потрясенный граф утратил дар речи и был послушен, как ребенок.

— Не никогда, cher papa, а ровно через месяц, — решительно сказал Вильгельм. — Ровно через месяц — наша свадьба. — j’en mourrai! [418] Я умру! (фр.) Я не перенесу этого! — простонал граф Август.

— Надеюсь, cher papa, ничего плохого с тобой не случится. Выслушай меня спокойно. — Он пододвинул стул к креслу отца и обнял его за шею. — Делиция — очаровательное создание!

Граф Август замахал руками:

— Ne m’en parles pas! Je l’abhorre! [419] Не говори этого! Мне противно слушать! (фр) Она злой дух!

— Нет, cher papa, это добрый и разумный дух в красивейшем на свете теле… Я схожу по ней с ума!

— Вилюсь, ты сотни раз влюблялся без памяти, но никогда не заговаривал о женитьбе!

— Оставим пока мои чувства, сейчас это вопрос чести.

Граф Август как-то странно посмотрел на сына и, несмотря на испуг, от которого он все еще не оправился, на губах у него появилась игривая улыбочка.

— Чести? — переспросил он. — Diable! Comme tu у allais? [420] Черт возьми! Как же это с тобой случилось? (фр) Зачем было так спешить…

— Honni soit qui mal y pense! [421] Позор тому, кто дурно об этом думает (фр .) — девиз ордена Подвязки. — ответил Вильгельм. — При чем тут спешка? Я вел себя как Иосиф, потому что более скромного и целомудренного существа, чем Делиция, нет на всем свете! Но, как на грех, в тот момент, когда мы объяснялись в любви, заявился Цезарий, а это совсем неподходящее зрелище для жениха…

Граф Август опять испугался, но, как это явствовало из вопроса, повод для испуга был уже другой:

— Он тебя не вызвал на дуэль?

— Ему это даже в голову не пришло.

— Dieu, merci! [422] Слава богу! (фр.) — молитвенно воздевая пухлые руки, прошептал граф Август. — Я больше всего на свете боюсь дуэлей… Ты такой вспыльчивый, Вилюсь. А два прошлых твоих поединка стоили мне немало здоровья…

— Вот видишь, cher papa, как все удачно складывается! Меня не вызвали на дуэль, я жив и здоров и вдобавок женюсь на очаровательнейшей женщине. Мы отлично заживем втроем.

— Это невозможно! Я никогда на это не соглашусь! — испуганно и зло закричал граф Август.

Вильгельм потрепал отца по плечу и в третий раз поцеловал в лоб.

— Другого выхода нет, cher papa! Я влюблен без памяти, жить без нее не могу, а стать моей она не согласится, пока я не поведу ее к алтарю.

— Bêtise! [423] Чушь! (фр.) — рявкнул отец. — Возьми себя в руки, сделай над собой усилие…

— Не могу! — жалобно простонал Вильгельм. — Я к этому не привык! Ты всегда баловал меня, потакал малейшим моим прихотям…

Он взял руку отца и поднес к губам, с нежностью заглядывая ему в глаза.

— Да, Вилюсь, я всегда был хорошим отцом, — растрогался граф Август. — Но и ты был послушным, примерным сыном… Мы жили с тобой не как отец с сыном, а как… chose… приятели, как добрые друзья… Прошу тебя, Вилюсь, сделай над собой усилие ради меня… Выкинь это из головы…

— А моя честь? Тоже прикажешь выкинуть из головы? — бросил Вильгельм.

— Dieu te garde [424] Боже тебя сохрани (фр.). совершать бесчестные поступки! Но при чем тут честь? Ты ведь сам сказал, что между вами ничего… chose… такого не было…

— Панна Делиция из-за меня потеряла жениха, кроме того, внезапный разрыв с Цезарием скомпрометирует ее в глазах общества!

— О какой компрометации и о каком обществе может идти речь! Вернется в свой медвежий угол и найдет под стать себе какого-нибудь Кникса или Сикса… Si c’était au moins une femme du monde [425] Если бы это, по крайней мере, была женщина из общества (фр.). , a то провинциалка, внучка лапотного дворянина…

— Cher papa, ты отстал от жизни! Посмотришь, какой блестящей светской дамой будет эта, как ты изволил выразиться, провинциалка, когда станет моей женой… C’est une créature vraiment délicieuse! [426] Она в самом деле прелестрое создание! (Фр.) Хороша, как богиня, нежна, как лилия, обольстительна, как дьяволенок…

Граф Август посмотрел на сына маслеными глазками.

— Она в самом деле так… chose… привлекательна?