Шарль Нодье - Сказки здравомыслящего насмешника

Имя заглавного героя восходит к Ветхому Завету, где левиафаном именуется морское чудовище, и к английскому философу Томасу Гоббсу, который в одноименном трактате 1651 года назвал так могущественное государство.

В костях и снаружи (лат.); возможно, перефразировка слов intus et in cute (И внутри и снаружи. Персий. Сатиры, III, 30), которые Жан-Жак Руссо поставил эпиграфом к своей «Исповеди».

Около 20 метров.

Рыцарский орден святого Михаила, основанный в 1469 году и распущенный в 1791-м, был возрожден в 1816 году Людовиком XVIII для вознаграждения научных и литературных заслуг и окончательно отменен после Июльской революции 1830 года.

Лечение пиявками в 1810-е-1820-е годы пользовалось большой популярностью (в следующей сказке цикла, «Зеротоктро-Шах», оно упоминается наряду с физиогномикой, френологией и другими модными науками). Оно пропагандировалось во Франции так широко, что вызывало активные протесты (так, одна из книг, выпущенных в 1827 году, носила название «Долой пиявок!»).

Гейдельбергская бочка — самая большая из известных бочек для вина; она хранится в подвалах Гейдельбергского замка и вмещает около 200 000 литров.

Еще одна парафраза главы «Диспуты и аудиенции» из повести Вольтера «Задиг», где описан длившийся полторы тысячи лет в Вавилоне «великий спор, разделивший всех граждан на две непримиримые секты. Члены одной утверждали, что в храм Митры должно вступать непременно с левой ноги, а члены другой считали этот обычай гнусным и входили туда только с правой ноги». «Задиг» был одним из любимых произведений Нодье; в «Новом предисловии» (1832) к повести «Смарра» он писал: «Великие люди старых народов, подобно дряхлым старикам, забавляются детскими играми, хотя и выказывают к ним перед лицом мудрецов притворное презрение, причем именно смеясь обнаруживают они всю ту мощь, какой их наделила природа. Апулей — философ-платоник и Вольтер — эпический поэт суть жалкие пигмеи. Сочинитель „Золотого осла“, автор „Девственницы“ и „Задига“ суть великаны!» (Infernaliana. P. 79).

Неологизм Нодье, образованный по модели слова «аэролит».

В словах Сумабезбродия нетрудно увидеть отражение заветных идей Нодье, изложенных им, в частности, в статье «О нравственной пользе образования» (1831), где, в полной мере отдавая дань своей страсти к парадоксам и эпатированию, он заклинает современников-прогрессистов: «Умоляем вас на коленях! оставьте наших пролетариев невежественными, наш народ неграмотным, наши провинции темными ! Дайте нам эту последнюю гарантию против тирании совершенствования, против триумфа доктрин, ибо доктрины и совершенствование неизбежно влекут за собой разочарование во всех верованиях, отречение от всех чувств, отказ от всех радостей; […] позвольте нам изучать высоту Солнца и фазы Луны по бескрайней странице небосвода, […] узнавать историю из простодушных, а порой и эпических рассказов наших солдат, которые излагают ее куда лучше официальных бюллетеней; восхищаться мощью природы в ее творениях, в которых она выражается куда полнее, чем в декламациях и системах» (ОС. Т. 5. Р. 295). В «необразованном» народе, полагал Нодье, сохраняются исходные моральные ценности, а полуобразованность портит его, будит в нем тщеславие и провоцирует кровавые социальные потрясения: «Благополучие провинциям приносит не всеобщее образование, а образование природное. Это любовь к отечеству, почтение к предкам, любовь к юношеству, внимание к советам стариков и к речам мудрецов. Именно на этой основе государства созидаются, устраиваются, поднимаются из руин прошлого и возрождаются для будущего. […] Не дай вам Бог, друзья мои, сделаться однажды свидетелями разгула страстей, неминуемого в стране, где царит всеобщее образование со всеми его неизбежными последствиями!» (Т. 5. Р. 293–294).

В конце повести «Смарра» Нодье поместил большое и очень ученое примечание о латинском слове rhombus (от которого произошло французское слово rhombe): он опровергает толкования многочисленных предшественников и доказывает, что rhombus был «не чем иным, как той детской игрушкой, запуск и шумное вращение которой содержат в себе нечто пугающее и колдовское и которая, по странному сходству впечатлений, возродилась в наши дни под названием ДЬЯВОЛ» (Infernaliana. Р. 107).

Один из самых знаменитых и больших алмазов, обязанный своим названием регенту Филиппу Орлеанскому, который приобрел его в 1717 году.

Кустарник с пузыревидно-вздутыми плодами, которые лопаются с треском; эти плоды Нодье упоминает в третьей сказке о Вздорике.

По-видимому, реминисценция из повести Вольтера «Микромегас», где заглавный герой, житель Сириуса, путешествовал по чужим планетам, «иной раз оседлав солнечный луч, иной раз прибегнув к помощи какой-нибудь кометы», и переправлялся «с планеты на планету, подобно птице, порхающей с ветки на ветку» (Вольтер. Философские повести. М., 1978. С. 121).

Хотя книга «Приключения барона Мюнгхаузена», выпущенная на английском языке Рудольфом Эрихом Распе (1785), а затем переведенная на немецкий Готфридом Августом Бюргером (1786), впервые появилась во французском переводе лишь в 1840 году, можно предположить, что Нодье был с ней знаком, поскольку «патент» на использование такого транспортного средства, как артиллерийское ядро, принадлежит безусловно барону Мюнгхаузену.

Лейденская банка — простейший электрический конденсатор.

В эпоху Реставрации было решено украсить парижский мост Согласия, соединяющий площадь Согласия с Национальным собранием, статуями, изображающими великих слуг монархии. Колоссальные статуи из белого мрамора были установлены на мосту в 1828–1829 годах. Они стоили огромных денег, но выглядели настолько неудачно, что в 1837 году решено было перевезти их в Версаль. Однако в то время, когда Нодье сочинял «Левиафана», статуи еще стояли и служили для публики предметом насмешек.

Равенство, равноценность.

Возможно, еще одна парафраза истории вольтеровского Задига, которому тоже пришлось бежать из Вавилона потому, что царь приревновал его к своей жене; впрочем, Задиг добродетелен и невинен, чего никак нельзя сказать о герое Нодье.

Иди с миром (лат).

Марк Курций — герой республиканского Рима. Когда земля посреди форума «огромной трещиной провалилась на неведомую глубину», которую ничем невозможно было заполнить, Курций принес себя в жертву — бросился в провал и тем спас сограждан (Тит Ливий. История Рима от основания города, VII, 6).