Михаил Булгаков - Том 1. Дьяволиада

Ночью стихает мягкий вагон, в купе раздеваются, не слышно сонного бормотания о банкноте, валюте, калькуляции, и в тепле и сне уходят сотни верст, Брянск, Конотоп, Бахмач.

Утром становится ясно: снегу здесь нет и здесь тепло.

В Нежине, вынырнув из-под колес вагона, с таинственным и взбудораженным лицом выскакивает мальчишка. Под мышками у него два бочонка с солеными огурцами.

― Пятнадцать лимонов! — пищит мальчишка.

― Давай их сюда! — радостно кричат пассажиры, размахивая деньгами Но с мальчишкой делается что-то страшное. Лицо его искажается, он проваливается сквозь землю.

― Сумасшедший! — недоумевают москвичи. Вслед за мальчишкой выскакивает баба и тоже в корчах исчезает.

Загадка объясняется тотчас же. Мимо вагонов идет непреклонный страх в кавалерийской шинели до пят и раздраженно бормочет:

― Вот чертовы бабы!

Потом обращается к пассажирам:

― Граждане! Не нарушайте правил. Не покупайте у вагона. Вон — лавка!

Пассажиры устремляются в погоню за нежинскими огурцами и покупают их без нарушения правил и с нарушением таковых.

Около часу дня, с опозданием часа на два, показывается из-за дарницких лесов Днепр, поезд входит на заштопанный после взрывов железнодорожный мост, тянется высоко над мутными волнами, и на том берегу разворачивается в зелени на горах самый красивый город в России — Киев.

Под обрывами разбегаются заржавевшие пути. Начинают тянуться бесконечные и побитые в трепке войны составы классные и товарные. Мелькает смутная стертая надпись на паровозе «Пролетар»…

Пробегает здание, и на нем надпись — Киiв II.

«Накануне», 25 мая 1923 г.

Большая комната. За столом расположилась комиссия и секретарь с кипой заявлений. В коридоре за дверью ожидает очереди толпа школьных работников. Вызывают первую фамилию. Дверь открывается, показав на мгновение несколько взволнованных лиц, и входит учительница. Она работала эти годы в провинции, теперь приехала в Москву. Одета бедно и по-провинциальному — на ногах сапоги мужского фасона. Еще у двери тяжко вздыхает.

― Садитесь, пожалуйста.

― Мер…си, — говорит учительница прерывающимся голосом и садится на кончик стула. Просматривают ее заявление и анкету.

― Чем же вы занимались там с детьми?

― Экскурсии… — говорит тихо испытуемая.

― Ну расскажите же, что вы делали на экскурсиях?

Пауза. Учительница шевелит пальцами, потом говорит, то бледнея, то краснея:

― Ну… цветок разбирали…

― Как разбирали, расскажите.

Пауза.

― Ну, разбирали… Зачем? С какой целью?

Учительница после тяжкого вздоха:

― Кра-со-та…

― Какая красота?

― Цветок… красивый… рассказывала детям, какой цветок красивый…

― Вы полагаете, что дети получают представление о красоте цветка из ваших рассказов?

Молчание и предсмертная тоска в глазах кандидатки. На верхней губе мелким бисером выступает пот.

― Что читали по экскурсионному делу?

Молчание.

― Достаточно, — со вздохом говорит председатель. Кандидатка, шумно и глубоко вздохнув, уходит.

― Каэнпе, — говорит председатель, — плохо. (КНП означает «кандидатура неприемлема».)

Следующая желает поступить в детский дом.

― Какие цели ставит себе детский дом?

― Я бы постаралась развить детей, занялась бы с ними…

― Погодите. Какие цели ставит себе детский дом?

― Я бы старалась…

― Цели какие ставит себе детский дом?

― Я бы…

― Ну, хорошо. Что бы вы делали с детьми?

― Я бы… э… познакомила их с новыми современными течениями… я бы…

― Говорите попросту, по совести. Какие там современные течения… Что бы вы делали с детьми? Просто. Может быть, это в тысячу раз лучше было бы, чем все эти ухищрения и течения.

― Праздники бы устраивала… я бы…

― Гм… Какое значение праздникам придаете вы в жизни детей?

― Они рвутся… поездки… 1 Май…

― Какое значение придаете праздникам?

― Я бы…

― Достаточно.

Немка. Говорит с акцентом.

― К русскому языку прибегаете на уроках?

― Я стараюсь… избегать… ухо ребенка привыкает…

― Расскажите по-немецки, как занимаетесь?

― Ja… das ist sehr schon, — и немка бойко рассказывает о своей методе.

― Достаточно.

Немка вежливо говорит и прощается:

― Danke schon. Auf Wiedersehen!

Капе. Хорошо. (КП — кандидатура приемлема.)

Пожилая учительница из Самары. Со стажем.

― Какой состав учеников был там у вас в школе?

― Русские, немцы и… хохлы.

― Помилуйте, — укоризненно говорит председатель, — зачем же так называть? Неприятно же будет, если нас станут называть — кацапы! Украинцы, а не хохлы.

― Какие же украинцы… — равнодушно протестует учительница, — украинцы больше на Украине. А наши заволжские… так… хохлы. Они и говорят-то неправильно…

― Гм… тэк-с. Русскому языку учили? Какими книгами пользовались?

― Да какие там у нас книги. В начале революции солдаты стояли, все книги выкурили.

― Гм… что ж вы делали?

― Экскурсии.

― По плану экскурсии?

― О, да.

― Куда же водили детей?

― На костомольный завод. На раскопки.

Еще несколько вопросов. Отвечает складно. Дело, по-видимому, смыслит. Кой-что читала. Достаточно.

Идут следующие. Кого тут только нет. Вон на клубную работу желает — специальность — ритмика, пластика, пение. Учительница немецкого языка. Учитель. Кандидатка на должность руководительницы в психоневрологической клинике. Воспитатель в интернате.

Вот одна в платке, в черном пальто. Желает руководить детским домом.

― Какую литературу читали?

― «Воспитательное чтение» Балталона, «Трудовую школу» Синицкого.

― А еще?

Молчание.

― Ваш взгляд на работу руководительницы детского дома?

― Я сочувствую новому течению.

― В чем?

Молчание.

― Что будете делать с детьми?

― Праздники… 1-е мая…

― Какое же объяснение дадите детям 1-го мая?

― Кому? детям?

― Ну, да. Детям.

Молчание.

― Что празднуется 8-го марта?

Молчание.

― О Международном дне работницы слышали?

Молчание.

― Газеты читаете когда-нибудь?

― Кхм… нет… газеты мало приходится.

― Достаточно. Каэнпе.

Следующая. Тоже стремится в детский дом.

― Что будете делать с детьми?

― Праздники… 1-е мая.

― Гм… ну, а кроме праздников. Например, вот если придется по религиозному вопросу с детьми гово…

― Я против всякой религии! — бодро отвечает кандидатка.

― Гм… ну, это хорошо. А вот с детьми если придет…

― Религия — дурман для народа! — уверенно отвечает учительница.

― Ну да. Но если с детьми придется…

― Да, церковь отделена от государства!

― Ну да. Но если придется с детьми говорить по вопросу о религии. Вот, например, слышат дети колокольный звон. Заинтересуются. Какое собеседование с ними устроите?