Михаил Булгаков - Том 7. Последние дни

Аврора. Полночь. Ах, вот мой жених.

Рейн. А!

Аврора. Ведь вы знакомы?

Саввич. Да, я имею удовольствие.

Аврора. Вы хотите со мной поговорить, Фердинанд, не правда ли?

Саввич. Если позволите. Я явился в полночь, как вы назначили.

Рейн. Пожалуйста, пожалуйста, я… (Встает.)

Аврора. Не уходите далеко, Рейн, у нас только несколько слов.

Рейнвыходит.

Милый Фердинанд, вы за ответом?

Саввич. Да.

Аврора. Не сердитесь на меня и забудьте меня. Я не могу быть вашей женой.

Пауза.

Саввич. Аврора… Аврора! Этого не может быть. Что вы делаете? Мы были рождены друг для друга.

Аврора. Нет, Фердинанд, это грустная ошибка. Мы не рождены друг для друга.

Саввич. Скажите мне только одно: что-нибудь случилось?

Аврора. Ничего не случилось. Просто я разглядела себя и вижу, что я не ваш человек. Поверьте мне, Фердинанд, вы ошиблись, считая нас гармонической парой.

Саввич. Я верю в то, что вы одумаетесь, Аврора. Институт Гармонии не ошибается, и я вам это докажу! (Уходит.)

Аврора. Вот до чего верит в гармонию! (Зовет.) Рейн!

Рейнвходит.

Извините меня, пожалуйста; вот мой разговор и кончен. Налейте мне, пожалуйста, вина. Пойдемте в зал.

Рейни Аврорауходят.

Милославский (входит задом) . Нет, мерси. Гран мерси. (Покашливает.) Не в голосе я сегодня. Право, не в голосе. Покорнейше, покорнейше благодарю.

Анна (вбегает) . Если вы прочтете, я вас поцелую.

Милославский. Принимаю ваши условия. (Подставляет лицо.)

Анна. Когда прочтете. А про спирт вы наврали — он страшно пьяный.

Милославский. Я извиняюсь…

Радаманов (входит) . Я вас очень прошу — сделайте мне одолжение, прочтите что-нибудь моим гостям.

Милославский. Да ведь, Павел Сергеевич… я ведь только стихи читаю. А репертуара, как говорится, у меня нету.

Радаманов. Стихи? Вот и превосходно. Я, признаться вам, в стихах ничего не смыслю, но уверен, что они всем доставят большое наслаждение.

Анна. Пожалуйте к аппарату. Мы вас передадим во все залы.

Милославский. Застенчив я, вот горе…

Анна. Не похоже.

Милославскогоосвещают.

(В аппарат.) Внимание! Сейчас артист двадцатого века Юрий Милославский прочтет стихи.

Аплодисмент в аппарате.

Чьи стихи вы будете читать?

Милославский. Чьи, вы говорите? Собственного сочинения.

Аплодисмент в аппарате. В это время входит Гость, очень мрачен. Смотрит па пол.

Богат… и славен… Кочубей… Мда… Его поля… необозримы!

Анна. Дальше!

Милославский. Конец.

Некоторое недоуменное молчание, потом аплодисмент.

Радаманов. Браво, браво… спасибо вам.

Милославский. Хорошие стишки?

Радаманов. Да какие-то коротенькие уж очень. Впрочем, я отношу это к достоинству стиха. У нас почему-то длиннее пишут.

Милославский. Ну, простите, что не угодил.

Радаманов. Что вы, что вы… Повторяю вам, я ничего не понимаю в поэзии. Вы вызвали восторг, послушайте, как вам аплодируют.

Крики в аппарате: «Милославского! Юрия!»

Анна. Идемте кланяться.

Милославский. К чему это?.. Застенчив я…

Анна. Идемте, идемте.

Аннаи Милославскийуходят, и тотчас доносится бурная овация.

Радаманов (Гостю) . Что с вами, дорогой мой? Вам нездоровится?

Гость. Нет, так, пустяки.

Радаманов. Выпейте шампанского. (Уходит.)

Гость (выпив в одиночестве три бокала, некоторое время ползает по полу, ищет что-то) . Стихи какие-то дурацкие… Не поймешь, кто этот Кочубей… Противно пишет… (Уходит.)

Вбегает Услужливый гость, зажигает свет в аппарате.

Услужливый гость. Филармония? Будьте добры, найдите сейчас же пластинку под названием «Аллилуйя» и дайте ее нам, в бальный зал Радаманова. Артист Милославский ничего другого не танцует… Молитва? Одна минута… (Убегает, возвращается.) Нет, не молитва, а танец. Конец двадцатых годов двадцатого века.

В аппарате слышно начало «Аллилуйи».

Аврора. Никого нет. Очень хорошо. Я устала от толпы.

Рейн. Проводить вас в ваши комнаты?

Аврора. Нет, мне хочется быть с вами.

Рейн. Что вы сказали вашему жениху?

Аврора. Это вас не касается.

(Убегает и через некоторое время возвращается.) Это! (Убегает.)

Рейни Авроравходят.

Рейн. Что вы сказали вашему жениху?

Авроравнезапно обнимает и целует Рейна. В то же время в дверях появляется Бунша.

Рейн. Как вы всегда входите, Святослав Владимирович!

Буншаскрывается.

Услужливый гость (вбегает, говорит в аппарат) . Громче! Гораздо громче! (Убегает, потом возвращается, говорит в аппарат.) Говорит, с колоколами! Дайте колокола! (Убегает, потом возвращается, говорит в аппарат.) И пушечную стрельбу! (Убегает.)

Слышны громовые звуки «Аллилуйи» с пальбой и колоколами.

Услужливый гость (возвращается) . Так держать. (Убегает.)

Рейн. Что он, с ума сошел? (Убегает с Авророй.)

Темно

Конец второго действия

Та же терраса. Раннее утро. Рейнв своей прозодежде у механизма. Встревожен, что-то вспоминает. Появляется тихонько Аврораи молча смотрит, как он работает.

Рейн. Нет, не могу вспомнить и не вспомню никогда…

Аврора. Рейн!

Рейноборачивается.

Не мучь себя, отдохни.

Рейн. Аврора!

Целуются.

Аврора. Сознавайся, ты опять не спал всю ночь?

Рейн. Ну, не спал.

Аврора. Не смей работать по ночам. Ты переутомишься, потеряешь память и ничего не добьешься. Мне самой уже — я просыпалась сегодня три раза — все время снятся цифры, цифры, цифры…

Рейн. Тсс… Мне показалось, что кто-то ходит…

Аврора. Кто же может прийти без сигнала? (Пауза.) Ты знаешь, я одержима мыслью, что мы с тобой улетим. И как только я подумаю об этом, у меня кружится голова… Я хочу опасностей, полетов! Рейн, ты понимаешь ли, какой ты человек!

В аппарате свет.

Отец. Его сигнал. Летим куда-нибудь! Тебе надо отдохнуть.

Рейн. Я должен переодеться.

Аврора. Вздор! Летим!

Уходят оба. Радамановвходит, останавливается около механизма Рейна, долго смотрит на него, потом садится за стол, звонит.