Михаил Булгаков - Том 8. Театральный роман

— Пил очень сильно? — сквозь зубы тихо спросил доктор.

— Да нет, доктор…

— Тараканов, крыс, чертиков или шмыгающих собак не ловил?

— Нет, — испуганно ответил Рюхин, — я его вчера видел, он был здоров. Он стихи свои с эстрады читал.

— А почему он в белье? С постели взяли?

— Он, доктор, в ресторан пришел в таком виде.

— Ага, — удовлетворенно сказал доктор и спросил:

— А почему окровавлен? Дрался?

— Он с забора упал, а потом ударил в ресторане гражданина и еще кое-кого.

— Ага, — сказал доктор и, повернувшись к Ивану, добавил: — Здравствуйте!

— Здорово, вредитель! — ответил громким голосом Иван, и Рюхин сконфузился. Ему стыдно было поднять глаза на вежливого и чистого доктора.

Тот, однако, не обиделся на Ивана, привычным ловким жестом снял пенсне с носа и спрятал его, подняв полу халата, в задний карман брюк, а затем спросил у Ивана:

— Сколько вам лет?

— Поди ты от меня к чертям, в самом деле, — злобно ответил Иван и отвернулся.

А доктор, щуря близорукие глаза, спросил по-прежнему вежливо:

— Почему же вы сердитесь на меня? Разве я сказал вам что-нибудь неприятное?

— Мне двадцать пять лет, — заговорит, злобно косясь, Иван, — а завтра, между прочим, я на всех вас подам жалобу. А на тебя в особенности, гнида! — отнесся он уже специально к Рюхину.

— А на что вы хотите пожаловаться?

— На то, что меня, здорового человека, силой схватили и приволокли в сумасшедший дом, — сурово ответил Иван.

Тут Рюхин всмотрелся в Ивана и похолодел: в глазах у того не было никакого безумия и из мутных они опять превратились в ясно-зеленые. «Батюшки, — подумал испуганно Рюхин, — да он и впрямь, кажется, нормален! Вот чепуха какая! Зачем же мы его в самом деле сюда притащили? Нормален, ей-богу, нормален, только рожа расцарапана…»

— Вы находитесь, — спокойно заговорил врач, — не в сумасшедшем доме, а в психиатрической клинике, оборудованной по последнему слову техники. Кстати, добавлю: где вам не причинят ни малейшего вреда и где никто не собирается вас задерживать силой.

Иван покосился недоверчиво, но все-таки пробурчал:

— Слава те, Господи! Кажется, нашелся один нормальный человек среди идиотов, из которых первый бездарность и балбес Пашка.

— Кто этот Пашка-бездарность? — осведомился врач.

— А вот он — Рюхин! — ответил Иван Николаевич, вытянув указательный палец.

Рюхин покраснел, глаза его вспыхнули от негодования. «Это он мне вместо спасибо, — горько подумал он, — за то, что я принял в нем участие. Какая все-таки сволочь!»

— Типичный кулачок по своей психологии, — ядовито заговорил Иван Николаевич, которому приспичило обличить Рюхина, — и притом кулачок, тщательно маскирующийся под пролетария, — посмотрели бы вы, какие он стишки сочинил к 1-му мая… хе, хе… «взвейтесь, развейтесь…», а загляните в него, что он думает! — И Иван рассмеялся зловеще.

Доктор повернулся к Рюхину, красному и тяжело дышащему, и сказал тихо:

— У него нет белой горячки, — а затем спросил у Ивана:

— Почему же вас, собственно, доставили к нам?

— Да черт их возьми, олухов! Схватили, втащили в такси и привезли!

— Гм… — отозвался врач, — но вы почему, собственно, в ресторан, вот как говорит гражданин Рюхин, пришли в одном белье?

— Вы Москву знаете? — ответил вопросом Иван.

Доктор неопределенно мотнул головой.

— Ну, как вы полагаете, — возбужденно заговорил Иван, — мыслимо ли подумать, что вы оставите что-нибудь на берегу и чтобы эту вещь не попятили? Ну, купаться я стал, и, понятно, украли и блузу, и штаны, и туфли. А я спешил в ресторан!

— Свидание какое-нибудь, деловое? — спросил врач.

— Не свидание, а я ловлю консультанта.

— Какого консультанта?

— Консультанта, который убил Сашу Мирцева на Патриарших прудах.

Врач вопросительно поглядел на Рюхина, и тот хмуро отозвался:

— Секретарь Массолита Мирцев сегодня под трамвай попал.

— Он, вот говорят, под трамвай попал?

— Не ври, чего не знаешь! — рассердился на Рюхина Иван Николаевич. — Я был при этом! Он его нарочно под трамвай пристроил!

— Толкнул?

— Да не толкнул! — все больше сердился Иван. — Такому и толкать не надо. Он его пальцем не коснулся! Они такие штуки могут делать. Он заранее знал, что Мирцев поскользнется!

— А кто-нибудь кроме вас видел этого консультанта?

— То-то и беда, что один я! Да что за допросы такие! — вдруг обиделся Иван. — Мы не в уголовном розыске! Подите к черту!

— Помилуйте, — воскликнул доктор, — у меня и в мыслях не было допрашивать вас! Но ведь вы сообщаете такие важные вещи, об убийстве, которого вы были свидетелем… Быть может, здесь можно чем-нибудь помочь?.. Скажите, какие же вы меры приняли, чтобы поймать этого консультанта-убийцу?

Здесь опять недоверие к врачу сменилось у Ивана Николаевича доверием, и настолько, что он встал и поцеловал врача в щеку, прибавив при этом:

— Нет, теперь окончательно убедился — ты не вредитель и не из этой шайки!

Доктор ловко и незаметно, делая вид, что сморкается, вытер щеку, повернулся и сделал какой-то знак глазами женщине в белом, которая неподвижно сидела в стороне за большим столом. Та тотчас же взяла перо.

— Итак, какие же меры? — повторил врач.

— Меры вот какие, — заговорят Иван, — я на кухне взял свечечку…

— Вот эту? — спросил врач, указывая на свечку, лежавшую перед женщиной на столе рядом с иконкой.

— Эту самую!

— А иконка? — мягко спросил врач.

Иван покраснел.

— Видишь ли, — ответил он, — эти дураки, — он указал на Рюхина, — больше всего этой иконки испугались, а между тем, без нее его не поймаешь…

Женщина стала писать на листе.

— Он, — продолжал возбужденно Иван, — по моему соображению, кой с кем знается, ты понимаешь меня?.. Гм… А с иконкой и со свечечкой…

Санитары держали руки по швам, глаз не сводили с Ивана, женщина тихо писала.

— Ну-те-с, ну-те-с, — поощрил Ивана врач, — так с собой и несли иконку?

— Я ее на грудь пришпилил, — говорил Иван.

— Зачем на грудь?

— Чтобы рука была свободна, — объяснил Иван, — в одной свечка, а другой — хватать. — Он становился все откровеннее.

— Виноват, у вас на коже груди кровь, — сказал участливо врач, — вы прямо к коже ее прицепили?

— Ну конечно! — ответил Иван. — А то рубаха-то чужая, гнилая, еще, думаю, сорвется…

Тут часы пробили два без четверти. Иван засуетился в тревоге.

— Эге-ге, два часа, — воскликнул он, — а я тут с вами время теряю. Будьте любезны, где телефон?

— Пропустите к телефону, — сказал врач санитару, который спиной старался загородить аппарат на стене.

Иван ухватился за трубку и сказал в нее:

— Милицию!

Женщина в это время тихо спросила у Рюхина:

— Женат он?

— Холост, — испуганно ответил Рюхин.