Геннадий Красухин - Мои литературные святцы

Правды о цветах нет – есть наука ботаника

Пулемётчик и контрабасист – продолжение своих инструментов. Подъёмная железная дорога, подъёмные краны и автомобили – протезы человечества».

А вот – фраза, расширенная до целой истории. Так сказать, расширенный афоризм:

«Когда случают лошадей, это очень неприлично, но без этого лошадей бы не было, то часто кобыла нервничает, она переживает защитный рефлекс и не даётся. Она даже может лягнуть жеребца.

Заводской жеребец не предназначен для любовных интриг, его путь должен быть усыпан розами, и только переутомление может прекратить его роман.

Тогда берут малорослого жеребца, душа у него, может быть, самая красивая, и подпускают к кобыле.

Они флиртуют друг с другом, но как только начинают сговариваться (не в прямом значении этого слова), как бедного жеребца тащат за шиворот прочь, а к самке подпускают производителя.

Первого жеребца зовут пробник. <���…>

Русская интеллигенция сыграла в русской истории роль пробников. <���…>

Вся русская литература была посвящена описаниям переживаний пробников.

Писатели тщательно рассказывали, каким именно образом их герои не получали того, к чему они стремились».

Этот ехидный писатель жил долго: умер 5 декабря 1984 года в 91 год: родился 24 января 1893.

Главным предметом литературных занятий Павла Александровича Висковатова, родившегося 6 декабря 1842 года, являлась жизнь М. Ю. Лермонтова. Под редакцией Висковатова в 1891 году вышло собрание сочинений поэта с его первой научной биографией. Висковатов разыскал и опубликовал немало произведений Лермонтова, материалов для его жизнеописания. Очень любопытно, что именно Висковатов написал либретто к опере «Демон» Антона Рубинштейна.

Кстати, 6 том собрания сочинений Лермонтова, которое редактировал Висковатов, представляет собой сводку старательно собранных фактических данных.

Умер Висковатов 29 апреля 1905 года.

Детского поэта Олега Евгеньевича Григорьева, родившегося 6 декабря 1943 года, травили с каким-то особым сладострастием. И не столько в Ленинграде, руководители которого никогда не отличались гуманными отношениями к писателям, сколько в Москве – в постоянных выступлениях московского секретаря СП Феликса Кузнецова.

Этот из кожи вон лез, чтобы доказать несоветскость и даже хулиганство Олега Григорьева.

Надо сказать, что усилия Кузнецова даром не пропали. Несмотря на то, что в 1971 году Григорьев выпустил книжку «Чудаки», его осудили за тунеядство и послали отбывать наказание на принудительных работах на строительстве комбината в Вологодской области. Сам Григорьев так написал об этом:

В 1981 году его вторая книжка «Витамин роста» вышла в Москве. И привела в негодование, в частности, Сергея Михалкова, который воспрепятствовал приёму Григорьева в Союз писателей и добился публикации фельетонной критики поэта в «Комсомольской правде».

Но уже в 1985 году композитор Л. Десятников по поэме Григорьева «Витамины роста» написал одноактную классическую оперу для детей, для солистов и фортепиано. В 1988 году по этой же поэме режиссёр В. Кафанов снял мультфильм.

В 1989 году вышла книга Григорьева «Говорящий ворон». Но в том же году он получил вторую судимость за дебош и сопротивление властям. В перестроечные времена такого терпеть не стали. В защиту Григорьева выступили многие литераторы.

За полгода до смерти его приняли в Союз писателей.

Умер он от прободения язвы желудка 30 апреля 1992 года.

Что же такого страшного находили в его поэзии Кузнецов и Михалков? А вот эти двустишия: « Время устало и встало… / И ничего не стало », « Я ударился об угол – / Значит, мир не очень кругл », « Я волновался от страха, / Как на верёвке рубаха », « Пойду домой, пожалуюсь маме, / Что луна зажата двумя домами ». Или стихи так называемого чёрного юмора:

Я спросил электрика Петрова:

– Для чего ты намотал на шею провод?

Ничего Петров не отвечает

Только тихо ботами качает.

Или вот эти стихи, в которых критики не нашли должного оптимизма:

С каждой секундой

Я старше и старше

Сам себя становлюсь.

Ужасно смешно мне

И весело страшно:

Что скоро я оста – новлюсь.

Вот за что в России могут убить поэта. А ведь Григорьева убили. Довели до смерти!

У Сергея Павловича Залыгина (родился 6 декабря 1913 года) я люблю только повесть «На Иртыше». Говорят, что её хорошо отредактировал А. Т. Твардовский, напечатавший повесть в своём «Новом мире». Больше ничего из залыгинской прозы мне не нравится.

Был он кандидатом сельскохозяйственных наук, заведовал кафедрой орошения и мелиорации Омского сельскохозяйственного института. В 1953 переехал в Новосибирск, где, оставаясь научным сотрудником Сибирского отделения АН СССР, занялся писательством.

В конце 1960-х переселился в Москву, где быстро стал одним из секретарей СП РСФСР. Тут же (1968) получил Госпремию СССР за роман «Солёная падь».

Разумеется, как полагается дисциплинированному секретарю, подписал в 1973-м письмо против Сахарова и Солженицына, напечатанное в «Правде».

Но перестройка его будто подменила.

То есть, чинов и орденов он стал набирать ещё больше. В 1988-м стал героем соцтруда, в 1991-м избран академиком АН СССР, которая ещё в 1989 непонятно за что присудила Залыгину премию имени М. Д. Миллионщикова.

А главное: он получил журнал «Новый мир» и стал от советских властей добиваться разрешения печатать в нём Солженицына.

Солженицын, который обычно ничего не забывает, всем всё припоминает, в данном случае предпочёл забыть о позорной залыгинской подписи и стал присылать свои произведения в первую очередь Залыгину.

В обмен от этого главного редактора он получил журнал в своё полное пользование, что сохранили и преемники Залыгина. «Новый мир» в этом смысле стал как бы довеском к парижскому издательству «ИМКА пресс», где директор Никита Струве беспрекословно выполнял все распоряжения нобелевского мэтра.

А Залыгин скончался 19 апреля 2000 года.

Николай Платонович Огарёв (родился 6 декабря 1813 года) в очень богатой семье. Окончил Московский университет и почти тут же попал под полицейский надзор. В июле 1834-го его арестовали, но выпустили благодаря богатым и влиятельным родственникам им на поруки. Однако через некоторое время вновь арестовали из-за писем, ратующих за введение в России конституционного строя. Отбывал ссылку в Пензенской губернии, в канцелярии пензенского губернатора.