Бернард Маламуд - Помощник

На следующее утро, уходя на работу, она, к своему удивлению, обнаружила, что в одном из мусорных баков, стоявших перед лавкой на краю тротуара, на самом верху лежит коробка, которую она накануне вернула Фрэнку. Элен раскрыла коробку и обнаружила там оба подарка. «Разве можно так обращаться с такими дорогими вещами!» — сердито подумала Элен. Она вынула из коробки шарф и книгу и вошла в лавку. Если она понесет эти вещи наверх, Ида спросит, откуда она их взяла, поэтому она решила спрятать все в подвале. Она включила свет, сбежала вниз по лестнице, стараясь не стучать каблучками, и спрятала книгу и шарф в нижнем ящике сломанного шифоньера. Грязную оберточную бумагу и красную тесьму она завернула в старую газету и бросила в мусорный бак. Проделав это, она заметила, что из окна глядит на нее отец, но лицо его не выражает никакого любопытства, лишь полное безучастие. Она вошла в лавку, поздоровалась, вымыла руки и отправилась на работу. В метро она чувствовала себя подавленной.

Вечером, после ужина, пока Ида мыла тарелки, Элен пробралась в подвал, достала шарф и книгу и поднялась к комнате Фрэнка. Она постучала, никто не ответил. Она хотела было положить вещи около двери, но подумала, что Фрэнк снова выбросит их, если она не поговорит с ним.

Дверь открыла Тесси.

— Он только что ушел, — сказала она.

Взгляд Тесси_был устремлен на книгу и шарф. Элен покраснела.

— Спасибо, Тесси.

— Что-нибудь передать?

— Нет, не надо.

Элен вернулась к себе и сунула вещи под кровать. Потом передумала и разложила их по разным ящикам комода, спрятав под своим бельем. Когда Ида вошла к ней в комнату, Элен слушала радио.

— Элен, ты сегодня вечером идешь куда-нибудь?

— Не знаю, может быть. Может, я схожу в библиотеку.

— Зачем ты так часто ходишь в библиотеку? Ты же пару дней назад там была.

— Мама, я иду на свидание с Кларком Гейблом.

— Элен, не дерзи.

Элен вздохнула и извинилась.

Ида тоже вздохнула.

— Некоторые родители хотят, чтобы их дети больше читали. А я хотела бы, чтобы ты поменьше читала.

— От этого я не выйду замуж быстрее.

Ида немного повязала в комнате у Элен, но потом забеспокоилась и спустилась в лавку. Элен вынула Фрэнковы подарки, запаковала их в толстую оберточную бумагу, которую купила по пути с работы, перевязала пакет веревкой и поехала на трамвае в библиотеку. Фрэнка там не было.

На следующий день после работы она снова постучалась к нему в комнату, потом сходила в библиотеку, но его не было ни тут, ни там.

— Фрэнк еще работает? — спросила она на следующее утро у отца.

— Конечно.

— Я его несколько дней не видела, — сказала Элен. — Я думала, что, может быть, он ушел.

— Он уйдет к лету.

— Он так сказал?

— Мама так сказала.

— И он об этом знает?

— Знает. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Просто так, любопытно.

Элен отправилась на работу. Когда она вечером вернулась домой и вошла в лавку, Фрэнк спускался по лестнице. Она подождала, пока он сойдет вниз. Он приподнял шляпу и хотел уже было пройти мимо, но она остановила его.

— Фрэнк, зачем вы бросили ваши подарки в мусорный бак?

— А на что они мне?

— Но как же это? Так швыряться деньгами! Вы могли бы получить деньги обратно, у вас ведь их не густо.

Он улыбнулся:

— Разом густо, разом пусто.

— Не шутите. Я вынула эти вещи из бака, они у меня в комнате. Вы можете их взять.

— Спасибо.

— Снесите их назад в магазин и получите обратно деньги. Вам ведь сейчас нужно беречь каждый цент.

— С детства я терпеть не мог приносить обратно в магазин вещи, которые уже купил.

— Ну, так дайте мне чеки, и я сама это сделаю.

— Чеки я потерял.

— Фрэнк, — мягко сказала Элен, — иногда не все бывает так, как нам хочется. Не обижайтесь.

— Надеюсь, я буду уже на том свете, когда перестану обижаться, — ответил Фрэнк и вышел на улицу.

Элен вернулась к себе.

В выходной день Элен снова принялась вычеркивать дни в календаре. Она этого не делала с Нового года. В воскресенье на дворе потеплело, и Элен снова почувствовала беспокойство. Ей опять хотелось, чтобы позвонил Нат; но вместо Ната позвонила его сестра, и они в час или два пополудни пошли вдвоем прогуляться по Парквею.

Бетти было двадцать семь лет, и она была похожа на Сэма Перла. Крупная, костистая и довольно невзрачная на вид, она умела как следует причесать свои рыжие волосы и следила за своей внешностью. А вообще-то, по мнению Элен, с ней было скучно. У Бетти было мало общего с Элен, и виделись они редко, но время от времени им нравилось потолковать друг с другом или вместе сходить в кино. Недавно Бетти была помолвлена с бухгалтером из ее конторы и большую часть времени проводила с ним. На пальце у нее красовалось кольцо с бриллиантом. Элен ей немного завидовала, и добродушная Бетти, как будто догадываясь об этом, желала ей того же.

— Я уверена, это будет очень скоро, — сказала она.

— Спасибо, Бетти.

После того как они прошли несколько кварталов, Бетти сказала:

— Элен, я не люблю лезть в чужие дела, но я давно тебя хотела спросить, что произошло между тобой и моим братцем Натом. Я его однажды спросила, и он не мог толком ничего мне сказать.

— Ты знаешь, что в таких случаях бывает.

— Мне казалось, он тебе нравился.

— Нравился.

— Почему же ты больше не хочешь его видеть? Вы что поцапались?

— Ничего мы не цапались. Просто, мы думаем о разных вещах.

Больше Бетти ни о чем не спрашивала, но спустя какое-то время сказала:

— Может быть, Элен, дашь ему еще одну попытку. Он ведь вправду неплохой парень. И мой Шеп тоже так думает. Хуже всего то, что он думает, будто он умнее других и поэтому ему позволено больше, чем другим. Но он перебесится, и это пройдет.

— Может быть, — сказала Элен. — Я подумаю.

Они зашли в кондитерскую. Там уже дожидался Шеп Хирш — будущий муж Бетти, дородный человек в очках; он как раз собирался покататься с Бетти в своем понтиаке.

— Поехали с нами, Элен, — сказала Бетти.

— Мы будем рады, — сказал Хирш, приподнимая шляпу.

— Соглашайся, Элен! — подхватила Голди Перл.

— Спасибо, большое вам спасибо, — ответила Элен, — но я тороплюсь, мне нужно еще погладить белье.

Вернувшись домой, Элен немного постояла у окна своей комнаты. На заднем дворе чернели клочья грязного снега, выпавшего на прошлой неделе; нигде не было даже полоски зелени — ни травинки, ни цветочка, чтобы порадовать глаз, чтобы легче стало на сердце. Элен почувствовала себя так, словно всю ее скрутили и выжали; она в отчаянии схватила пальто, повязала желтую косынку и снова кинулась прочь из дому. Не зная, куда идти, она направилась к облетевшему, голому парку.

Неподалеку от входа в парк на перекрестке двух улиц находился маленький островок спокойствия — небольшой бетонный треугольник. Здесь люди днем отдыхали на скамейках, бросали арахис или крошки хлеба шумливым голубям. Вот и сейчас на одной скамейке сидел какой-то мужчина и кормил голубей. Кроме него на треугольнике никого не было. Человек поднялся, и голуби заколотили вокруг него крыльями и повзлетали вверх, два-три голубя примостились у мужчины на плечах, а один опустился на руку и стал клевать прямо из раскрытой ладони; я еще один голубь взгромоздился на шляпу. Орешки кончились, мужчина хлопнул в ладоши, и голуби разлетелись в стороны.