Бернард Маламуд - Помощник

— Я не потому хочу, чтобы вы ушли, — сказал Моррис.

— А почему же? — спросил Фрэнк, краснея.

— Вы знаете, — сказал Моррис, опустив глаза.

— Моррис, — сказал Фрэнк, пуская в ход свой последний козырь. — Я должен рассказать вам одну важную вещь. Я хотел сказать вам об этом раньше, но никак не мог набраться храбрости. Моррис, не укоряйте меня за то, что я когда-то сделал; теперь я совсем изменился, я — совсем другой человек. Я был одним из тех двух парней, которые вас ограбили. Клянусь Богом, я этого не хотел, но так уж получилось, я не мог пойти на попятный. Я хотел вам об этом сразу рассказать — потому-то я на другой день пришел к вам, и при первой возможности я положил мою долю денег обратно в кассу; но рассказать вам обо всем у меня духу не хватило. Я не мог вам в глаза смотреть. Мне тяжело об этом говорить, у меня все внутри переворачивается, но я вам все-таки об этом рассказываю, чтобы вы знали, как меня все это мучило, и я очень у вас прошу прощения за тот удар по голове, хотя ударил вас не я. Вы должны понять, что я теперь — не тот человек, каким был тогда. Может, я и выгляжу тем же самым человеком, но если бы вы видели, что у меня на душе, вы бы поняли, что я — совсем другой. Теперь вы можете мне доверять, клянусь вам. Потому-то я и прошу вас: разрешите мне остаться и помочь вам.

Закончив свою речь, Фрэнк почувствовал невыразимое облегчение: дерево, усыпанное птицами, разразилось песней. Однако песня сразу прервалась, когда Моррис, угрюмо глядя на Фрэнка, сказал:

— Так все это я уже знаю, вы не сказали мне ничего нового.

— Знаете? — простонал Фрэнк. — Откуда?

— Я это сообразил, когда лежал наверху, больной. Мне однажды приснилось, что вы меня ударили, и тут я понял…

— Но я не бил вас! — воскликнул Фрэнк. — Я был тот, который дал вам воды. Помните?

— Помню. И я помню ваши руки. И помню ваши глаза. В тот день, как Миногью привел сюда того громилу, так я по вашим глазам увидел, что вы передо мной в чем-то виноваты. А потом, когда я стоял за дверью, а вы украли у меня доллар и положили его себе в карман, я подумал, что я вас раньше где-то видел, но не мог вспомнить, где. А как вы меня откачали, когда я отравился, так я вас почти узнал. И потом, лежа в постели, — делать мне было нечего — я думал обо всех своих неудачах, и как я угробил свою жизнь на эту паршивую лавку. И я вспомнил, как вы впервые сюда пришли, и как вы сидели за этим столом, и вы тогда сказали, что вы всегда делаете какую-нибудь глупость, и все летит вверх тормашками. И тут я понял и сам себе сказал: «Фрэнк — это один из тех двоих, что сделали на меня налет».

— Моррис, — сказал Фрэнк дрожащим голосом, — простите меня.

У Морриса было слишком тяжко на душе, чтобы отвечать. «Жаль парня, — подумал он, — но ведь нельзя же, чтобы в лавке у меня работал повинившийся преступник. Даже если он исправился — какой толк его здесь держать? Лишний рот надо кормить, лишняя пара глаз будет видеть, как я помираю».

— Вы рассказали Элен, что я сделал? — вздохнув, спросил Фрэнк.

— Элен не хочет с вами знаться.

— Моррис, дайте мне последнюю возможность, — взмолился Фрэнк.

— Кто был этот антисемит, который ударил меня по голове?

— Уорд Миногью, — сказал Фрэнк, помолчав. — Сейчас он очень болен.

— Ах! — вздохнул Моррис. — Бедняга Миногью: иметь такого сына!

— Он сперва хотел ограбить не вас, а Карпа. Пожалуйста, дайте мне остаться хоть на месяц. Я буду платить за еду и за жилье.

— Чем же вы будете платить, если я вам платить не буду? Моими долгами?

— Я подрабатываю по ночам, когда закрываю лавку. Мне кое-что платят.

— Нет, — сказал бакалейщик.

— Моррис, я вам нужен. Вы даже не представляете себе, как плохо сейчас идет торговля.

Но Моррис уже твердо решил уволить своего приказчика, и никакая сила в мире не могла его поколебать.

Фрэнк повесил передник на крюк и ушел. Он купил дешевый чемодан и уложил в него свои нехитрые пожитки. Потом он постучал к Нику, чтобы вернуть ему радиоприемник. Ника не было дома, и Фрэнк попрощался с Тесси.

— Куда вы пойдете, Фрэнк? — спросила она.

— Не знаю.

— Вывернетесь?

— Не знаю. Передайте от меня привет Нику.

Перед тем, как уйти, Фрэнк написал записку Элен; в этой записке он еще раз попросил прощения за все зло, которое ей причинил. Он написал, что она — самая лучшая девушка, которую он когда-либо встречал, и что он сам погубил свое счастье.

Прочтя записку, Элен разрыдалась, но ей даже в голову не пришло ответить Фрэнку.

Хотя Моррису понравились те нововведения, которые Фрэнк произвел в лавке, он сразу же понял, что на торговле это никак не отразилось, торговля шла из рук вон плохо

А на следующий же день после ухода Фрэнка она пошла еще хуже: выручка оказалась на десять долларов ниже, чем при Фрэнке. Моррис-то думал, что он уже пережил свои худшие времена, а они, видать, еще впереди.

— Что будем делать? — в отчаянии спросил он Иду и Элен, когда они в воскресенье вечером сидели на кухне, завернувшись в свои пальто.

— А что мы можем делать? — грустно отозвалась Ида. — Устрой в лавке аукцион-распродажу.

— Уж если мы откажемся от лавки, так лучше найти на нее покупателя, — возразил Моррис. — Если мы ее кому-то продадим, то можем продать и дом и что-то за него выручить. Тогда я смогу расплатиться с долгами и, глядишь, у нас останется еще пара тысяч долларов. А пойдет с молотка — так кто купит дом?

— Где же ты найдешь покупателя? — спросила Ида.

— А можно распродать все так, чтобы избежать банкротства? — спросила Элен.

— После распродажи у нас останутся гроши. А когда лавка будет стоять пустая и сдаваться внаем, так дом уж точно никто не купит. В этом квартале уже есть два помещения, которые сдаются внаем. Стоит оптовикам пронюхать, что я пошел на распродажу, они доведут меня до полного банкротства, и заберут дом тоже. А если нам удастся найти покупателя на лавку, мы и за дом сможем получить больше денег.

— Кто эту лавку купит? — вздохнула Ида. — Я тебе говорила, когда надо было продавать, а ты не слушал.

— Предположим, ты продашь и лавку и дом, — сказала Элен. — Что ты будешь делать дальше?

— Может быть, я смог бы купить какое-нибудь крохотное дело, может быть, маленькую кондитерскую. Если бы найти партнера, мы бы открыли кондитерскую в хорошем районе.

— Грошовыми конфетами я торговать не стану, — сказала Ида. — И партнер у нас тоже был, чтоб он сдох…

— А не можешь ты поискать работу? — спросила Элен.

— Кто мне даст работу, в мои-то годы?

— У тебя ведь есть знакомства в торговом мире, — сказала Элен. — Может быть, тебе найдут место кассира в супермаркете.

— Ты что, хочешь, чтобы твой отец весь день стоял на ногах? — закричала Ида. — Ведь у него же расширение сосудов!