Мор Йокаи - Черные алмазы

Ты сам не ведаешь, как высоко ты забрался.

Мне жаль тебя, потому что я всегда тебя уважал.

Но берегись, ибо, если я однажды столкну эту пирамиду из людей, на вершине которой ты стоишь, ты, когда она упадет, расшибешься больнее всех!

И с этими словами он оставил князя.

Князь Тибальд из множества неприятных фраз уловил лишь одну: что Ангела выбрала себе в мужья маркграфа Салисту.

А ему она даже не сочла нужным написать, он узнает об этом от посторонних.

Итак, дорога в долине Бонда строится. В дивных алмазах — очах прекрасной дамы — больше нет нужды. Теперь от нее можно и отделаться.

Однажды Эвелина нанесла визит своему супругу.

Каульман очень обрадовался случаю.

— Сударь, я хотела бы узнать у вас кое-что. Я замечаю, что князь Тибальд вот уже несколько дней необычайно печален. Не знаете ли вы, в чем дело?

— Отлично знаю! Его внучка, графиня Ангела, вышла замуж, и зять, маркграф Салиста, возбуждает судебное дело, обвиняя князя в бездумном расточительстве.

— К бездумному расточительству, вероятно, отношусь и я?

— У вас острый ум, Эвелина!

— Я намерена положить этому конец! Князю скажу сегодня же, что покидаю его дворец. Я навеки останусь ему благодарна. Он был моим благодетелем. Вы тоже были им, сударь. Вас мне следовало бы упомянуть в первую очередь. Вы оба учили меня, дали мне воспитание. Благодаря вам обоим я хоть чего-то стою, даже если сниму с себя все бриллианты; теперь я сумею заработать на жизнь, стану профессиональной актрисой. Но Вену я покину, у меня нет желания оставаться здесь более.

— И очень правильно поступите, Эвелина. Видите, сколь родственны наши души. Я только что хотел посоветовать вам то же самое. Оставьте Вену и проявите свои богатые способности на сцене. Я выполню свой супружеский долг. Я провожу вас в Париж, переселюсь в свой парижский дом и открою там дело, чтобы быть с вами рядом. Там вас ждет успех. И мы навсегда останемся добрыми друзьями.

Эвелина, досконально изучившая этого человека, все же была тронута и уверила себя, что во многом была к нему несправедлива.

Какие жертвы он приносит ради нее! Даже переводит в Париж свою фирму.

Если бы она только знала, что это делается лишь с одной-единственной целью — чтобы в один прекрасный день заявить ей:

«Мадам! С завтрашнего дня вы вновь мадемуазель. Так предписывают французские законы, которые признают только гражданские браки».

Черные алмазы сослужили свою службу, черные алмазы могут вернуться туда, откуда пришли!

А помимо того Каульману необходимо было переселиться в свою парижскую резиденцию из-за крупного церковного займа, ибо в этом вопросе ему приходилось рассчитывать главным образом на французские и бельгийские финансовые круги.

Итак, дорога в долине Бонда строится. И вместе с тем крепнут позиции аббата Шамуэля.

Эта дорога и для него означает путь наверх.

Фирма Каульман прославилась на весь мир благодаря успешной операции с железной дорогой.

Теперь уж она может причислять себя к международным компаниям. На денежном рынке она обладает как бы княжеским титулом.

Из ранга биржевых баронов она поднялась до князей биржи. И если выгорит дело с займом, то выйдет в биржевые короли.

А имя аббата Шамуэля постепенно осеняет ореол славы.

Власти предержащие видят, что сей популярный народный трибун может стать в их руках надежным орудием, которое лишит стадо вожаков и сделает покорную паству тем самым единым целым, которое им нужно.

Снизу простой люд взирает на него, как на высокого покровителя, слова которого всесильны. Доказательством тому служит строящаяся в долине Бонда дорога. А все двенадцать депутатов считают, что железную дорогу они принесли из столицы в рукавах своих сермяг.

Венгерское духовенство усматривает в нем восходящее светило.

Рим ему благодарен за помощь, оказанную святому престолу. Если он получит сан епископа, то станет первым венгерским прелатом в венской палате аристократов.

Министр будет поражен, так как поймет, что план секуляризации венгерского церковного имущества несовместим с планом церковного займа под то же самое имущество, преследующим цели возвышения римской католической власти.

Но зато французский и бельгийский католический финансовый мир встретят его «осанной»; «осанной» встретит римская курия; и имя своего спасителя святой престол занесет на золотые скрижали.

Да и в самой Венгрии этот шаг воспримут как спасение церковного имущества, потому что правительство никогда не осмелится посягнуть на ипотеку.

Затем…

Кардинал в преклонном возрасте, а папа и того старее.

Каждое колесико на своем месте, можно запускать машину.

Когда первый паровоз, увитый цветочными гирляндами, просвистит по рельсам ведущей в долину Бонда дороги, аббат Шамуэль сможет сказать: «Эта дорога ведет в Рим!»

Итак, дорога в долине Бонда строится. Иван Беренд не без оснований может усматривать в этом полное разорение своего предприятия.

С помощью этой железной дороги продукция акционерной компании выйдет на мировой рынок и сможет конкурировать не только с жалким промыслом Ивана, но и с прусским углем и с английским железом. Да Ивана больше и не принимают в расчет. Гигант шагает семимильными шагами.

И насколько выгодна эта дорога акционерной шахте, настолько же невыгодна она для его участка.

Линию железной дороги проложили не через ту долину, где расположена его шахта, что соответствовало бы природным условиям и обошлось бы гораздо дешевле, а предпочли взорвать гору и пробить туннель, лишь бы обойти его участок и проложить путь возле самой акционерной шахты; и теперь Ивану, чтобы добраться от шахты до железной дороги, придется делать объезд, на который уйдет полдня, поскольку акционерное общество закрыло конкуренту прямой путь через бондаварское имение, и когда он доставит свою продукцию на станцию, это обойдется ему уже на пять-шесть процентов дороже, чем акционерному обществу.

Так что для Ивана эта железная дорога — последний, уничтожающий удар.

Кроме того, близится конец года. Надо выплачивать шахтерам обещанную прибыль, но ни уголь, ни чугун больше не находят сбыта. Конкурирующая компания, сбивая цены, переманила всех потребителей.

Однако Ивану известен и такой прием: у кого есть свободный капитал, тот, даже крупно проигрывая, может утверждать, что выигрывает. На профессиональном языке это называют: «врать в собственный карман». (Хотя, как правило, страдает от этого чужой карман.) А у Ивана водился свободный капитал, поскольку он был рачительным хозяином. Даже если он постоянно будет терпеть убытки, нескольких сот тысяч форинтов, отложенных на черный день, ему хватит на десять лет, чтобы выдержать конкуренцию с этим мощным гигантом.