Синклер Льюис - Том 5. Энн Виккерс

Хотя благотворительность была профессией Энн, она никогда не чувствовала склонности к ханжескому вмешательству в чужие дела. Энн не любила спасать души, предписывать людям диету и следить, каких друзей они себе выбирают. Но теперь ей поневоле пришлось превратиться в хлопотливую наседку. Элеонора звонила ей по три раза в неделю — не пойдет ли она с ней в театр, не забежит ли к ней поужинать и выпить коктейль?

Энн знакомилась с интеллектуальными паразитами, которые посещали Элеонору, как посещали любой нью-йоркский дом, где могли бесплатно выпить. Прожив два года в Нью-Йорке, Энн так же мало знала столичную богему, обитателей Гринвич-Вилледж, [103] Гринвич-Вилледж — один из кварталов Нью-Йорка, населенный по преимуществу писателями, артистами, представителями художественной богемы. Играл большую роль в художественной жизни США в канун мировой войны. как и в пору своей жизни в Уобенеки. Она не была знакома с этими людьми даже по книгам. Для нее развлекательной литературой была статья об «Ассимиляции латышских элементов на юго-востоке Арканзаса». Теперь же она встречала их всех: сочинявших стихи редакторов торговых журналов; хозяек кафе-кондитерских — нимфоманок и анархисток; поэтов, воспевавших бродячую жизнь и бродяжничавших в основном по итальянским ресторанам на Вашингтон-сквер; репортеров, вечно слонявшихся без работы оттого, что заведующие отделом городских новостей завидовали их стилю; дочерей крупных банкиров, которые мечтали заниматься живописью, но с величайшей охотой давали выход своим художественным стремлениям в постели. Энн приобрела пятьдесят новых знакомых, которые называли ее по имени и целовали взасос — мужчины и женщины, — приводя ее в бешенство, так как она терпеть не могла, когда ее лапали. Все они были такими противниками войны, что она стала патриоткой; до того лишены предрассудков, что она сделалась пуританкой; так очумели от пьянства, что она перестала получать удовольствие от хорошего вина и превратилась в угрюмую трезвенницу. Ей доставляли на редкость мало радости шумные сборища, во время которых нечистоплотные юнцы и девицы сидели друг у друга на коленях или, лежа на полу и поглаживая ее щиколотки, сообщали ей подробности о деятельности своих желез внутренней секреции. В этот месяц она извела полосканий для рта и ароматической соли для ванны вдвое больше, чем обычно. Однако она продолжала посещать эти вечеринки, так как искренне тревожилась за Элеонору.

Она любила Элеонору. Она помнила, как та приготовляла какао и сражалась с полицейскими, мыла кухонную раковину в Особняке Фэннинга и цитировала Краффта-Эббинга, рассказывала скандальные легенды о сомнительной непорочности Мейми Богардес, проходила три мили во время бурана, чтобы выступить на каком-нибудь несчастном суфражистском митинге, и шокировала Мэгги О Мара непристойностями, сохраняя при этом вид анемичной французской принцессы.

Энн понимала, что после отъезда Джорджа Элеонора успела сменить десяток любовников. А как раз сейчас, по мере того как росло презрение Энн к Лейфу Резнику и уважение к Мальвине Уормсер, она все больше убеждала себя, что ненавидит всех мужчин и в рядах ангельских существ женского пола сражается против угнетателей-мужчин. Особенно она не выносила любезных и услужливых друзей дома, которые охотно пользовались любовью Элеоноры, а заодно и даровым джином: дряхлого драматурга со сластолюбивыми пальцами, который так искусно пересказывал последние клубные сплетни и анекдоты, что даже казался умным; путешественника, читавшего лекции по двадцать три месяца на каждый месяц своих странствий и любившего выразительно описывать оригинальные брачные обычаи туземных племен; милого, нежного, всегда готового помочь профессионально «молодого человека», который в течение двадцати пяти лет оставался одним из самых обещающих молодых писателей и самым надежным из незваных гостей. Энн не сразу поверила, что эти бездельники могли быть любовниками Элеоноры. Живя с Джорджем Юбенком, Элеонора была образцовой женой. Теперь же она меняла любовника каждую неделю. Она не откровенничала с Энн, считая ее хорошим товарищем, но немного святошей. О Лейфе и аборте она даже не подозревала и потому относилась к Энн весьма покровительственно. Энн с гадливостью вспоминала весенние собачьи свадьбы. Элеонора то и дело, под предлогом смешивания коктейлей, удалялась на кухню с очередным нежным и внимательным кавалером и оставалась там минут пятнадцать. Обедая с Энн в Бреворте, она то и дело вскакивала из-за стола и бегала звонить каким-то анонимным личностям. И все-таки Энн упорно не желала вмешиваться и доискиваться, почему Элеонора делается все более нервной, все более болтливой и пустой, почему ее запавшие глаза становятся старыми.

Вопрос этот подняла Белла Геррингдин. Доктор философии Изабелла Геррингдин, которую двести — триста ближайших подруг и шесть — восемь знакомых мужчин звали Белла, «служила администратором в универмаге Эмануэль и Iv°, одном из чудес века, игравшем в современном Нью-Йорке примерно такую же роль, как Парфенон в древних Афинах, но только он был куда больше и полезнее. У «Эмануэля» можно было купить браслет из бриллиантов и изумрудов за семнадцать тысяч долларов и превосходную подделку под этот браслет за семнадцать центов. Там можно было приобрести отличные погребальные венки фирмы «Добро пожаловать», бумажные носки, статуэтки святых, сборники острот специально для сенаторов, издание Апулея на японской бумаге ручного изготовления, швабры, канареечное семя, маникюрный набор за сто семьдесят восемь долларов, комбинезоны, билеты в Каир через Мадейру и Алжир, чернослив, настоящие китайские чесалки для спины, обувь для пахарей, автографы Джуды Бенджамена [104] Бенджамен. Джуда (1811–1884) — американский политический деятель, был государственным секретарем в правительстве рабовладельцев в период войны между Севером и Югом. и Зейна Грея, [105] Грей, Зейн (1875–1939) — американский писатель, популярный в мещанских кругах; специализировался на романах, изображавших жизнь Дикого Запада. жевательный табак, импортные французские шляпы, золотых рыбок, смешные «валентинки» 1870 года, разборные дачные домики и булавки. Вице-президентом универмага, ведавшим экспедицией, был отставной бригадный генерал. Всего там работало четыре тысячи служащих, и над всей этой армией властвовал отдел кадров, который на основании неумолимых законов бихевиоризма [106] Бихевиоризм — распространенная в западной, особенно в американской, психологии теория, сводящая поведение человека к чисто физиологическим функциям. решал, кто обладает талантом продавать дамские хлопчатобумажные панталоны, а кто создан для торговли губными гармониками.