Синклер Льюис - Том 7. Гидеон Плениш. Статьи

Сначала я не узнал ее, хотя в свое время много с ней беседовал. Это была Кэрол, супруга доктора Кенникота.

Зато она меня узнала сразу — по моему неистребимому румянцу и костлявости — и выразила надежду, что я загляну к ним вечером после ужина. К сожалению, они не могут пригласить меня на ужин: их новая прислуга очень скверно готовит, и ее трудно чему-нибудь обучить, поскольку она полька и не понимает ни слова по — английски. Но вечером они будут меня ждать. Сегодня по программе ВКЗ будут передавать замечательный концерт; конечно, по радио бывает ужасно много чепухи, но тут настоящий народный музыкант играет на скрипке старинные народные танцы — все знакомые мелодии, и даже слышно, как он отбивает ногой такт. Соседи каждый четверг приходят его послушать. Да, она хотела меня спросить… они тут на днях поспорили в клубе Танатопсис, что сейчас dernier cri в литературе? Марсель Пруст, или, может быть, Джеймс Джойс, или «Такой большой» [172] «Такой большой» — реалистическим роман: из фермерского быта американской писательницы Э. Фербер (р. 1887) Опубликован в 1924 году. Повествует о нелегкой судьбе вдовы, вырастившей сына и нашедшей свое место в жизни. Эдны Фербер?

— Однако мне пора идти. Будьте добры, передайте доктору, чтобы он не забыл принести домой термос — он понадобится для пикника Кивани-клуба, — прошелестела Кэрол на прощание и исчезла, задержавшись, как мне показалось, на минуту в дверях.

Через некоторое время из кабинета вышел доктор Кенникот — крупный подтянутый мужчина. Он похлопывал по плечу испуганную старушку и успокоительно рокотал:

— Ну-ну! Не слушайте этот вздор — они вам наговорят. Все будет хорошо!

Его голос внушал уверенность, сознание, что у тебя есть могущественный защитник, но одновременно и сознание своей слабости, беспомощности и глупости по сравнению с этим человеком, в общем, то самое трепетное благоговение малыша перед взрослым братом.

Я стал, запинаясь, объяснять ему цель своего визита.

— Меня послал сюда один нью-йоркский журнал, доктор. Может быть, вы о нем и не слышали, но помнится, миссис Кенникот одно время его выписывала — до того как она переключилась на «Крисчен сайенс монитор». [173] «Крисчен сайенс монитор? — орган религиозной организации Христианская Наука, известен своей консервативной ориентацией. Он называется «Нейшн». Мне поручили поговорить с людьми, узнать, как здесь проходит предвыборная кампания, и я подумал, что вы…

— Послушай, Льюис. Кажется, я знаю, что тебе от меня нужно. Ты ко мне хорошо относишься, может, даже позволил бы мне себя врачевать. Но ты считаешь, что вне медицины я дурак дураком. Ты надеешься, что я начну пороть какую-нибудь несусветную чушь о книжках, писателях, политике, а ты себе возьмешь и преспокойненько все это напечатаешь. Ну что ж. Я не возражаю. Но прежде чем ты привяжешь меня к мачте и разоблачишь как махрового реакционера — так вы, салонные социалисты, кажется, выражаетесь? — прежде чем ты спровоцируешь меня на все те высказывания, которые ты уже заранее мне приписал, давай съездим со мной на несколько вызовов, а?

Я спускался вслед за ним по лестнице, более обычного негодуя на себя за ту кроткую готовность подчиняться, которую всегда проявлял в присутствии подобных людей.

Он показал на стоящий у подъезда красивый автомобиль с закрытым корпусом:

— Видишь, Льюис, я типичный Бэббит — в точности следую твоим излюбленным рецептам. Вот моя новая коляска — неплохой бьюик, а? И между прочим, куплен не в рассрочку, и знаешь что — эта штучка мне куда больше по душе, чем кубистические шедевры с косоротыми бабами. Я знаю, что это неправильно, что, по твоему мнению и мнению подобных тебе умников, мне следовало бы ходить на вызовы пешком, держа в одной руке бутыль контрабандного древесного спирта, а в другой пачку коммунистических книжонок. Но, когда на улице мороз и дует ветер, мне почему-то — такие уж мы, провинциалы, чудаки — больше правится ездить в славной, теплой машине.

— Какого черта, доктор! — вспылил я. — Что вы меня изображаете идиотом? У меня самого кадиллак.

Я врал. Мне принадлежит лишь одно творение технического гения, и это не кадиллак, а пишущая машинка «Ронял». Просто он сбил меня с толку — он сразу взял в разговоре тон снисходительного превосходства, лишив меня возможности самому говорить таким тоном, и мне на секунду действительно представилось, что я не только лучше него знаком с эстетическими теориями, но и являюсь владельцем лучшего автомобиля.

Он ухмыльнулся.

— Очень может быть. Поэтому-то у вас нет вовсе никакого оправдания. Какому-нибудь свихнувшемуся голодранцу еще простительно требовать в президенты Боба Лафоллета или этого Уильяма Фостера, даже Дебса, черт побери! Но ты ведь писал для настоящих журналов и, может быть, стал бы уже знаменитостью не хуже Нины Уилкокс Путнам [174] Путнэм, Нина Уилкокс (р. 1888) — второразрядная американская писательница, популярная в мещанской среде. или даже Гарри Леона Уилсона, [175] Уилсон, Гарри Леон (1867–1939) — американский писатель, юморист; некоторые его книги были экранизированы. если б поменьше драл глотку и пьянствовал и побольше работал и шевелил мозгами. И как только вы, социалисты, разъезжающие в лимузинах, можете воображать, будто кто-нибудь принимает всерьез ваши разглагольствования о любви к бродягам и бездельникам, этого я просто в толк взять не могу. Ну ладно, сперва я тебе кое-что покажу, а потом уж поговорим о политике и Кулидже.

Сначала он заехал в аптеку Дэйва Дайера. Дэйв — неплохой парень: в свое время он снабжал меня пивом, и мы, бывало, засиживались с ним, разговаривая о науке, рассказывая скабрезные анекдоты или играя в покер чуть ли не до полуночи, между тем как весь город давно уже спал.

Дэйв вышел к нам и радостно меня приветствовал:

— Привет, Льюис, сколько лет, сколько зим!

— Здорово, Дэйв!

— Говорят, ты ездил в Канаду?

— Да, прокатился.

— Понравилось?

— Даже очень!

— Рад за тебя. Как порыбачил?

— Неплохо, Дэйв. Поймал одиннадцатифунтовую щучку, то есть я не сам ее поймал, а мой брат Клод — он врач в Сент-Клауде.

— Одиннадцать фунтов? Что ж, это приличная рыбка. Я слыхал, ты ездил за границу?

— Да.

— Н-да… А как в Канаде виды на урожай?

— Неплохие. Хотя не везде.

— И долго ты здесь пробудешь?

— Дня два, не больше.

— Ну что ж, рад был с тобой повидаться. Заходи в гости.

Дружески болтая с Дэйвом, я видел краем глаза, что доктор Кенникот ухмыляется. Приветливость Дэйва оказала на меня такое благотворное действие, что я забыл свою робость и спросил доктора почти непринужденным тоном:

— Чего это вы скалитесь?

— Ничего, просто так — абсоменно, мистер Леопольд, непрелютно, мистер Лоб (забавно сказано, правда? Это я вчера по радио услышал). Смотри-ка — с нормальным, хорошим парнем вроде Дэйва ты становишься своим в доску и забываешь про свою интеллигентность. Вот и Кэрри тоже так. Поглядеть на нее, так она и Передовая, и Думающая, и Встревоженная. А стоит прислуге забыть на столе горячий утюг и сжечь скатерть, так куда девается ее возвышенная душа, и она такую устраивает ей головомойку, что любо-дорого. Вот ты все пишешь про Дебса, а можешь ты с ним так же запросто разговаривать, как с Дэйвом?