Синклер Льюис - Том 7. Гидеон Плениш. Статьи

В мир учредителей, и филантрёпов, и преподобных дельцов, и ответственных администраторов, и ответственных секретарей, и почетных председателей, и директоров просто, и коммерческих директоров, и директоров — распорядителей, и поручителей, и попечителей, и консультативных советов, и национальных центров, и чикагских центров, и отделений, и филиалов, призывов к прессе, и необходимо привлечь широкое внимание к беспримерным нуждам этого великого дела, и вы, несомненно, найдете возможность поместить в иллюстрированном приложении этот портрет мисс Вив де Вир в купальном костюме, с кружкой для пожертвований в руке и, может быть, добиться пятиминутной передачи по радио, и выступления д-ра Гешвигхорста перед студентами всех колледжей нашей необъятной страны с речью о настоятельной необходимости давать, и об Условиях и Положениях…

Туда, в этот земной рай, карабкался новый Духовный Руководитель, чей свежий и звонкий голос должен был убедить филантрёпов давать, пока хватит сил, а ему принести возможность обеспечить свою жену Пиони сандалетами, и абонементом на симфонические концерты, и пятифунтовыми коробками конфет, и своей неубывающей любовью.

Он больше не был Деканом, но Доктором Пленишем он остался навсегда. Это было его имя: Доктор, и как таковой, подобно всем Полковникам, всем Докторам Богословия, всем Докторам Медицины, всем Монсиньорам, всем Раввинам, всем Геррам Гехеймратам, [58] Тайный советник. всем Судьям, всем Лордам, всем Губернаторам, он был вознесен столь высоко, что являл собою уже не просто человека, а Звание.

— Когда переедем в Де-Мойн, снимем квартиру в большом доме. Я всегда мечтала жить в большом доме. В этом есть что-то столичное, — сказала Пиони.

— А не лучше ли нам снять отдельный домик, с садиком, где Кэрри могла бы играть целый день? — возразил доктор Плениш. — Право же, лучше! Мы снимем домик.

Они сняли квартиру.

Условия найма, как восторженно уверяла Пиони, были необычайно выгодны: всего пятьдесят долларов в месяц квартирной платы, хотя, правда, ремонт за счет жильцов; а главное, вся кинникиникская обстановка удивительно подходила к этой квартире. Синий китайский ковер, чиппендэйлевский китайский шкафчик, французские фарфоровые часы и кожаный пуф словно нарочно были сделаны для этой веселой, солнечной квартирки с застекленной верандой и электрическим камином — и невысоко, всего второй этаж. А расходы потребовались самые пустяковые: оклеить стены обоями в бледно-желтых тонах, отскоблить и покрасить полы, покрыть белой эмалью окна и двери, сменить кое-где прогнившие рамы и купить новый электрический холодильник — настоящую игрушечку, по беспристрастному отзыву Пиони.

Папаша Джексон поворчал немного, но выслал еще один чек.

В честь их переезда в Де-Мойн, совершившегося в июле, мистер А. Дж. Джослин устроил званый обед. Мистер Джослин был небольшого роста нервический джентльмен с живыми глазками и постоянно приоткрытым ртом. Обед состоялся в отдельном кабинете отеля «Граф Фронтенак»; к русской водке из Айовы подавали русскую икру с Миссисипи, а в числе гостей был один редактор отдела светской хроники и один член конгресса, а также глава среднезападного представительства крупной тракторной фирмы, который спел: «Выпьем за Гидди, дружка дорогого, он пьяницей будет не хуже другого».

Мистер Джослин выразил надежду, что вдохновенный гений, высокие гуманистические идеалы и неутомимая энергия нового редактора сделают «Сельские школы для взрослых» настольной книгой во всех гостиных от Калиспелла до Падуки.

После этого он отозвал доктора Плениша в сторону и объяснил, что забыл дома бумажник, так не может ли доктор одолжить ему до завтра пятьдесят долларов? (Впрочем, назавтра он, по-видимому, забыл об этом обстоятельстве.)

Так чета Пленишей вошла в русло элегантной, шумной и полной блеска столичной жизни.

— У тебя душа сельского жителя. Подозреваю, что ты охотно предпочел бы простой коттедж нашей чудненькой квартирке. Тебе бы нравилось подстригать газоны, выравнивать дорожки. Ты любишь землю, хоть она и пачкает. Ты родился в большом городе, не то, что я, но во мне есть эта городская жилка, а в тебе нет. Но это ничего, я еще сделаю из тебя самого настоящего горожанина, — говорила Пиони ласково, но решительно.

И, освободившись от постоянного соглядатайства студентов, став хозяином собственного времени, живя среди людей, причисленных Пиони к разряду заслуживающих знакомства — обладателей трех автомобилей, мужчин и дам, для которых Pension des deux Mondes в Каннах был таким же привычным местом, как для них самих — кафе-кондитерская Чарли, доктор Плениш стал находить вкус в городской цивилизации. Или, во всяком случае, он радовался тому, что в ней находила вкус Пиони… Правда, в кругу их знакомых не было пока ни одного обладателя трех автомобилей и кофров с иностранными ярлыками. Но они твердо знали, что рано или поздно будут плескаться в бассейнах для плавания вместе с миллионерами и с виднейшими общественными деятелями. Что же до Возможностей Большого Города, как выражался доктор, то это с первого дня было к их услугам.

Каждый вечер они могли пойти в любое из десятка городских кино или в любой из десятка ресторанов, среди которых был даже один с сафьяновыми диванчиками в нишах на парижский лад. Днем и ночью они могли слушать автомобильные гудки, радио, чужие любовные ссоры и стук клепальных молотков. Могли бродить по универсальным магазинам, таким огромным, что там никогда нельзя было найти то, что нужно. Могли, развернув газету, прочитать, что в этом самом городе, за каких-нибудь двадцать кварталов от них, настоящий живой художник устраивает пирушку в своей мастерской, что m-me Фитцингер, из Нью-Йорка и Штутгарта, открыла детскую балетную студию, а мистер Эдвард 3. Матц с супругой дают целую серию балов по случаю помолвки своей дочери, каковое событие позволило, видно, мистеру Матцу с супругой облегченно вздохнуть.

Итак, доктор и миссис Плениш делали успехи в духе лучших американских традиций: они переселились из маленького города в больший, у них завелось гораздо больше гораздо менее близких знакомых, особенно если считать всех трамвайных кондукторов, у которых им приходилось брать билеты; у них слегка увеличился доход и значительно возросли расходы. А потому Пиони теперь все чаще распевала песенки, а у Кэрри появилась к зиме новая шубка из белого поддельного меха, и только доктор Плениш сохранял несколько растерянный вид.