Эптон Синклер - Джунгли

Социалисты создали сноп организаций среди всех цивилизованных народов. Эта международная политическая партия, сказал Остринский, — самая большая, какую когда-либо видел мир. В ней тридцать миллионов членов, и она собирает восемь миллионов голосов. Она уже начала издавать свою первую газету в Японии и выбрала своего первого депутата в Аргентине. Во Франции она назначает членов кабинета, а в Италии и в Австралии держит в своих руках большинство и свергает министерства. В Германии, где ее голоса составляют треть общего числа, все остальные партии и организации объединились для борьбы с нею. Для пролетариата какой-нибудь отдельной страны, — объяснял Остринский, — не было бы смысла в победе, так как эта страна была бы раздавлена военной силой других. Поэтому социализм — движение мировое, объединяющее все человечество в стремлении к свободе и братству. Это новая религия человечества, или, можно сказать, воплощение старой, ибо она подразумевает почти буквальное приложение всех заветов Христа.

Поглощенный разговором со своим новым знакомым, Юргис просидел далеко за полночь. Все происшедшее казалось ему чем-то необыкновенным, почти невероятным. Он словно встретил обитателя четвертого измерения, существо, обладающее сверхъестественными свойствами. Вот уже четыре года Юргис скитался в джунглях. И вдруг рука протянулась к нему и, схватив, подняла высоко на вершину горы, откуда он мог обозреть весь пройденный путь, тропинки, с которых сбивался, трясины, в которые оступался, логовища нападавших на него хищных зверей. Взять хотя бы его мытарства в Мясном городке — как хорошо объяснил их Остринский! Юргис всегда отождествлял мясных королей с судьбой; Остринский показал ему, что они — Мясной трест. Они представляли собой гигантское объединение капитала, сокрушавшее всякое сопротивление, глумившееся над законами страны и высасывавшее соки из народа. Юргис вспомнил, как, впервые попав в Мясной городок, он наблюдал убой свиней, и думал, как это жестоко и дико. Он ушел тогда, радуясь, что он не свинья. Но теперь его новый знакомый показал ему, что он был именно свиньей, одной из свиней, принадлежавших мясопромышленникам. Свинья была для них только источником дохода, так же как и рабочие, так же как и покупатели, С рабочими и покупателями считались не больше, чем со свиньей, с ее мнением и ее страданиями. То же происходило повсюду, но в Мясном городке это особенно бросалось в глаза. В той работе, которая идет на бойнях, есть что-то, порождающее бессердечие и жестокость. Не будет преувеличением сказать, что для их хозяев сто человеческих жизней не стоят цента барыша. Когда Юргис ознакомится с социалистической литературой — а это будет очень скоро, — он увидит Мясной трест во всех его проявлениях и поймет, что это — воплощение слепой и безрассудной Алчности, чудовище с тысячами прожорливых пастей, с тысячами тяжелых копыт; Великий Мясник — воплощение духа капитализма. По океану торговли он плавает, словно пиратский корабль; он выкинул черный флаг и объявил войну цивилизации. Обман и подкуп — вот его обычные приемы. Городское управление Чикаго — просто одна из филиальных контор Мясного треста. Он открыто крадет ежегодно миллиарды галлонов городской воды. Он диктует суду приговоры «бесчинствующим» забастовщикам. Он запрещает мэру требовать исполнения закона о жилых зданиях. Он настолько силен, что может препятствовать освидетельствованию своих продуктов и подделывать правительственные отчеты. Он нарушил законы о скидках, а когда ему стало угрожать следствие, сжег свои книги и помог своим преступным исполнителям скрыться за границу.

В мире торговли он движется, как колесница Джаггернаута, ежегодно уничтожая тысячи предприятий и доводя людей до сумасшествия и самоубийства. Он настолько понизил цены на скот, что подорвал скотоводство, — занятие, от которого зависит существование целых штатов. Он разорил тысячи мясников, отказавшихся торговать его продуктами. Он разделил страну на зоны и в каждой из них назначает цену на мясо. Ему принадлежат все загоны-ледники, и он взимает огромную дань со всей птицы, яиц, фруктов и овощей. Миллионами долларов в неделю течет к нему богатство, и он протягивает лапы к другим отраслям промышленности — к железным дорогам и трамвайным линиям, к концессиям на газовое и электрическое освещение. Кожевенная промышленность и производство дубильных веществ уже в его руках. Простые люди страны очень встревожены его продвижением, но никто не видит, как можно с ним бороться. Задача социалистов заключается в том, чтобы учить и организовывать их, готовить к тому времени, когда они возьмут в свои руки гигантскую машину, именуемую Мясным трестом, и будут производить с ее помощью пищу для людей, вместо того чтобы создавать богатства для шайки пиратов…

Было далеко за полночь, когда Юргис улегся на полу в кухне Остринского; и все же прошел целый час, прежде чем ему удалось уснуть. Перед его глазами стояла радостная картина: рабочие Мясного городка победно овладевают объединенными бойнями!

Юргис позавтракал с семьей Остринского и потом пошел к Эльжбете. Его робость как рукой сняло, и вместо всех заготовленных им объяснений он с места в карьер стал рассказывать Эльжбете о революции. Сначала ей показалось, что он рехнулся, и только спустя некоторое время она, наконец, поверила, что он в своем уме. Когда она окончательно удостоверилась, что он способен здраво рассуждать обо всем, кроме политики, она успокоилась. Юргису суждено было убедиться, что броня Эльжбеты непроницаема для социализма. Ее душа была закалена в огне житейских невзгод, и ее уже нельзя было переделать. Жизнь для нее сводилась к погоне за куском хлеба, и ничто другое ее не занимало. Новая страсть, охватившая зятя, интересовала ее лишь постольку, поскольку это могло побудить его к трезвости и прилежанию. Когда же она увидела, что он намерен искать работу и вносить свою долю в семейный фонд, она дала ему полную свободу убеждать ее сколько угодно и в чем угодно. Эльжбета была очень мудра. Она соображала быстро, как загнанный кролик, и в полчаса на всю жизнь определила свое отношение к социалистическому движению. Она соглашалась с Юргисом во всем, протестуя только против уплаты членских взносов; иногда она даже ходила с ним на митинги и среди бурных прений обдумывала, что приготовить завтра на обед.

После своего обращения Юргис еще неделю бродил по городу в поисках работы, пока ему не улыбнулась неожиданная удача. Он проходил мимо одного из бесчисленных маленьких отелей Чикаго и после некоторого колебания решил войти. В вестибюле Юргис увидел хозяина и, подойдя к нему, попросил работы.