Юлий Крелин - От мира сего

Вот так познается, что такое труд, что такое счастье, что такое везение.

Но должен вас предостеречь — не трудитесь больше чем надо, не трудитесь непроизводительно. Сейчас я выступаю не от имени, а просто даже против преподавателей.

Я считаю, что труд ваш часто весьма непроизводительно расходуется. Вас заставляют учить какие-то вещи, — кстати, и на моей кафедре мои помощники тем же грешат, — которые можно прочесть в рецептурных справочниках и прочих стабильных руководствах. Не учите. Вернее, учите, — взялись за гуж раз — но на один день, на экзамен. Прошу вас преподавателям меня не продавать, товарищи общественные руководители.

Трудитесь, но не делайте лишнего. Мой вам завет.

Благодарю за внимание. До свидания. (Аплодисменты.)

Ниже написано рукой Начальника: «Вот тебе и на…»

— Алло!.. Я у телефона… Здравствуйте, здравствуйте, Дмитрий Михайлович… Слышал, да, да, ужасно. Хотя мы все этого ждали. Он же давно болел… Да, всегда это все равно оказывается неожиданным… Я?! Почему?! Я же с ним никогда непосредственно не работал… Но как я могу, когда есть близкие ему сотрудники, с ним работавшие?.. Да ну, Дмитрий Михайлович, не настолько же их горе ушибло. Прекрасно сумеют все сделать… В конце концов, если вы просите, конечно, я сделаю, Дмитрий Михайлович… Когда?! К концу рабочего дня привезти?! Ну хорошо, хорошо, Дмитрий Михайлович… Будьте здоровы, Дмитрий Михайлович… Да, да. Всех вам благ.

Как он не разбил трубку, шмякнув ею об аппарат с такой силой!

— Ты мне кто — помощник или сотрудник? Мой доцент — мне всегда помощник — я так понимаю. Так вот садись и пиши некролог вновь преставившемуся рабу божию.

— А почему нам писать?

— Что задаешь дурацкие вопросы! Ты же слышал! Все дружки, с которыми вместе карьеру сколачивали, — горем убиты. А мне, которому он ходу не давал, которого душил, как мог, мне велено писать некролог. Садись и пиши.

Эту трогательную картину, как Начальник и его ближайший помощник писали некролог на в бозе почившего коллегу-профессора, к сожалению, а может, к счастью, никто не видал, и восстановить ее полностью, а это уж безусловно, к сожалению, невозможно. Однако по рассказам их было ясно, что сначала стал писать некролог абсолютно самостоятельно и одиноко помощник, в то время как Начальник демонстративно протестующе смотрел в окно. То ли ему надоело молча слушать ежиное пыхтенье сочиняющего помощника, то ли он решил, что демонстрировать свой протест сейчас некому, то ли вспомнил, что помощник сейчас обратится к нему все равно за биографическими справками, но так или иначе, а Начальник вскоре включился в работу, тоже стал истово подбирать нешаблонные слова, кидался к телефону и наводил справки, уточняя некоторые детали биографии, уточняя количество орденов и медалей, уточняя количество статей и монографий, уточняя количество учеников и созданных ими диссертаций и так далее и тому подобное. К тому моменту, когда, приблизительно через час, текст был написан, Начальник был просто увлечен этим занятием и, кажется, даже огорчен, что так быстро завершилось это неожиданное развлечение.

— Ну, прочти теперь, что у нас получилось.

— «… Неумолимая смерть безвременно остановила сердце и вырвала из наших рядов друга и коллегу…»

— А что! — Начальник вскочил, прослушав опус до конца, и стал быстро ходить по комнате, потирая ладони, держа их перед собой на уровне глаз, что было признаком крайнего удовлетворения. — А что! И очень неплохо написали. А? Во всяком случае, нешаблонно. Правда? Какие-то свои слова нашли. Так ведь? А эти некрологи, которые пишут официально, — их же нельзя читать. Да? И вот так всегда: как только надо что-то сделать, так ко мне. А что же сами? А вот в том-то и дело, что у них самих всегда все получается шаблонно, неинтеллигентно. Не так? Так. Ну ладно, давай печатать, и сразу же пошлем лаборантку в министерство, пусть отвезет побыстрее. Где машинка? Черт знает что! Где машинка?! А ну, пойди посмотри у лаборанток… Нет ее у них?

Выходил помощник еще помощником, но вошел он, не найдя машинки, уже сотрудником.

— Вам ничего нельзя доверить! Машинку и ту ухитрились спереть! И что значит не нашел! Либо плохо искал, либо все вы к тому же и воры. Так? Есть ли среди вас хоть один человек, которому верить можно?! Сам найду!

Трудно было понять, трудно было придумать, как он, Начальник, собирается искать машинку.

Для начала он выгнал своего помощника, велел сидеть ему около кабинета и молчать.

«Сотрудник» вышел в комнату перед кабинетом, где всегда сидели на стульях и креслах помощники и сотрудники и откуда вели двери в лаборатории, уселся в кресло, закурил. Его, естественно, спросили, почему он взмылен, каково настроение у Начальника, и спрашивали еще многое, но Начальник велел молчать, а потому он ответил, что взмылен, ибо комната эта предбанник. Его поняли и больше не спрашивали. В «предбаннике» раздался один звонок, что означает вызов лаборантки в кабинет. На два же звонка должен был зайти врач из лаборатории. Начальник всегда возмущался тем, что ликвидировали секретарш у профессоров: «Сколько времени у нас отняли этим декретом. Теперь приходится выкручиваться — делать секретаря из лаборанток. Возмутительно».

Лаборантка вошла в кабинет, через минуту вышла и вызвала в святилище аспиранта, сидевшего у самой двери.

Начальник пригласил аспиранта сесть, сам тоже сел в соседнее кресло. Закурили.

— Ну, как идет работа?

— Материал, я считаю, полностью набран. Начал писать.

— Литобзор написал?

— Да. Сейчас печатаю.

— Когда дашь на прочтение?

— Как кончу печатать — недели через две, наверное.

— Что ж, ты две недели собираешься машинку держать мою? Я ждать не могу.

— Какую машинку?

— Какую! Мою, которую ты взял тут.

— Я?! Никакой машинки я не брал.

— У тебя ж нет своей. Я знаю. На чем же печатаешь? Если б ты дал машинистке — она б тебе дня за два напечатала, страниц тридцать — сорок, или сколько у тебя там в обзоре?

— Откуда машинистка?! Сам, конечно. Но машинку взял в прокате.

— В прокате! Неужели ты думаешь, что я так редко печатаю и она мне не понадобится целых две недели?!

— Клянусь чем хотите, но я не брал на кафедре никакой машинки. Да вот у меня и квитанция на взятую машинку из «Проката». Пожалуйста.

— Да ты что! Убери свою квитанцию. Я тебе и так верю. Что ж ты думаешь, я могу тебя подозревать в воровстве, что ли?! Так вы думаете о своем шефе? Мне просто нужно сейчас срочно напечатать один материальчик. Значит, ровно через две недели я жду готовый литобзор.

— Может, и раньше получится.

— Но крайний срок тебе две недели. Я должен с ним ознакомиться. А то так вы будете знать больше литературы, чем я. А ведь тогда нам придется расстаться. — Начальник засмеялся, аспирант улыбнулся. — Шучу, шучу, конечно. Позови мне кого-нибудь, кто там есть. О машинке, кстати, не говори никому. Ну, беги в палаты, работай. До двух часов дня ваше место там, а не в этой комнате у моей двери. Впрочем, хорошо, что ты оказался здесь.