Анджей Заневский - Безымянная трилогия: “Крыса”, “Тень крысолова”, “Цивилизация птиц”

С каждым днем у нее вырастает все больше перышек и пуха — в основном белого и серебристого цвета. Даже детские наросты вокруг клюва, которые сначала были желтыми, теперь совсем побелели.

Я разгребаю клювом пух у нее на голове, проверяя, нет ли там маленьких продолговатых насекомых, которые могут закупорить ушные проходы. Старательно очищаю розовую кожицу вокруг желез у хвоста. Кея трепещет крылышками.

Я выдавливаю ей в клюв перемешанную со слюной гусеницу.

Приближается время первого полета.

Жаркое, слепящее солнце сквозь люнеты освещает разбросанные внизу под куполом кучи костей и истлевшего тряпья.

Серебристо-белая птица с чуть более темным хвостом и спинкой подпрыгивает на самом краю гнезда. Ми и Кро давно уже учат своих детей летать. Светлый оттенок перышек Кеи больше не привлекает их внимания Они привыкли к почти белому крикливому птенцу, вокруг которого все время хлопочут родители.

Как всегда, ранним утром я вылетаю из гнезда, чтобы отправиться к реке.

И вдруг слышу позади испуганный крик Фре. Оглядываюсь… За мной летит Кея, стараясь взмахивать крылышками точно так же, как я, а следом за ней с испуганными криками несется Фре.

Я сбавляю скорость, и теперь Кея летит рядом со мной. Нас догоняет Фре, и вот мы уже вместе делаем круг под куполом…

Кея машет крыльями спокойно и размеренно. Она летит легко и быстро, используя теплые потоки и движения воздуха, вызванные взмахами наших крыльев. Мы вылетаем на солнце, на свет, навстречу синеве и сиянию.

Кея летит между нами. Вскоре к нам присоединяются Ми, Кро, их потомство и множество галок из нашей большой стаи.

Серебристое оперение Кеи не вызывает ни враждебности, ни удивления, оно больше никого не поражает и не раздражает.

И вдруг мне становится страшно. Я вспоминаю такую же белую птицу на красной башне неподалеку от нашего купола и преследующую ее разъяренную черную стаю. Мое сердечко снова судорожно сжимается, как будто ястреб стискивает его своим крючковатым клювом.

Я слежу за Кеей, защищаю ее, охраняю, предостерегаю, предупреждаю об опасности. Отгоняю всех чужих птиц, поглядывающих на нее с недружелюбным удивле­нием. Стараюсь, чтобы она всегда была рядом со мной и с Фре, среди уже привыкших к ее непохожести галок.

Чаще всего мы всей стаей летаем вместе к морю.

Кея растет, становится большой и сильной.

Сарторис вместе со своими сороками тоже, похоже, уже привык к светлому оперению Кеи и делает вид, что не замечает ее. А может, он просто боится стаи галок и ждет подходящего случая, чтобы напасть?

Я не доверяю Сарторису и становлюсь еще более подозрительным.

Проходят лето, осень, зима.

Большинство молодых галок уже давно стали самостоятельными, покинули родительские гнезда и возвращаются в них только на ночь.

Но Кея все еще живет вместе с нами, и Фре неодобрительно посматривает на то, как в холодные ночи она засовывает голову мне под крыло. Фре ревнует к Кее и, если бы только могла, давно уже не позволяла бы ей спать в нашем гнезде.

Когда недавно Фре пыталась не пустить белокрылую Кею в гнездо, я пригрозил ей грозно поднятым клювом и взглядом гневно суженных зрачков.

Приближается весна, пора любви, кладки яиц и выкармливания потомства. Я перестал проявлять интерес к Фре, которая становится все более раздражительной.

Она опять преследует Кею, прогоняет ее, бьет.

Но я снова возвращаю Кею в гнездо, грозя Фре клю­вом и когтями.

Кея укладывается рядом со мной, и я засыпаю, глядя в ее прозрачные глаза с легким синеватым оттенком.

Когда на следующий день мы возвращаемся с моря, Фре в гнезде нет.

Может, она не вернулась вместе со всеми?

А может, она вовсе не полетела с нами? Заблудилась? Попалась в когти ястреба? Или встретила другого самца и улетела с ним в его гнездо?

Я никогда больше не встречал Фре.

Галки с такими же синими глазами и перьями, как наши, внимательно присматриваются к нам, не зная, чего от нас можно ждать. Они точно так же подозрительны, недоверчивы и осторожны, как и мы.

Я вижу перед собой Кею, но ведь Кея стоит рядом со мной с полуоткрытым от удивления и неожиданности клювом. Я вижу Кею рядом и вижу Кею прямо перед собой, рядом с незнакомой мне черной птицей со взъерошенным пухом на большой голове.

Может ли быть такое, чтобы Кея была и там, и здесь, и рядом со мной, и передо мной? Откуда вдруг взялась еще одна Кея? Может, их две одинаковых? А я никогда не замечал этого? Та и эта, эта и та…

Пух на голове Кеи встает дыбом, а в светло-голубых глазах я вижу все растущее удивление. Она ошеломлена ничуть не меньше меня — поглядывает то на меня, то на стоящую передо мной птицу, то на ту, вторую Кею. Поджимает под себя ногу, и та — вторая — Кея делает то же самое.

Я широко раскрывай клюв, кричу, каркаю, спрашиваю… Птица передо мной в точности повторяет все мои движения, но я не слышу ее крика, потому что она кричит вместе со мной.

— Кея! Почему ты там, с этой чужой птицей? — Я готовлюсь к нападению.

— А почему ты там, с этой чужой самкой? — Кея воинственно вытягивает шею вперед.

Я целюсь клювом в незнакомую птицу. Птица точно так же целится клювом в меня. Подхожу ближе. Второй самец тоже подходит.

— Я тебя ударю! Ударю! Проваливай отсюда!

Разозлившись, я бью его прямо в клюв, подпрыгиваю, вытянув когти вперед. Он тоже злится, прыгает с яростью, с ненавистью. Кея, с которой я прилетел сюда, и Кея рядом с чужим самцом наблюдают за нашей дракой. Я отскакиваю от гладкой поверхности и ударяю снова, с разбега бью чужака крыльями, пытаюсь прогнать. Снова отскакиваю, отлетаю от холодного стекла, за которым прячется та, вторая птица.

Кея издает предупреждающий крик и тоже бросается в атаку. Бьет клювом, крыльями, когтями.

— Хочешь прогнать ту, вторую Кею? Мне она не мешает. Ведь вы же обе можете жить в моем гнезде, понимаешь? — Я выразительно смотрю на нее и краем глаза вижу, что стоящая передо мной птица ведет себя точно так же, как я.

Кея отскакивает от той, другой белой птицы. Раскрывает клюв, пытаясь схватить клюв той, второй.

Клювы соприкасаются самыми кончиками, крылья сшибаются перьями, грудки сталкиваются и отскакивают друг от друга.

Разъяренная Кея ходит кругами, а та повторяет все ее движения. Я уже не знаю, которая из них моя.

Я прикрываю глаза, встряхиваю крыльями, переступаю с ноги на ногу, а незнакомая птица делает все то же самое — и одновременно со мной!

Уставшая от борьбы Кея останавливается, тяжело дыша, и вторая Кея останавливается тоже. Кончики клювов Кеи рядом со мной и Кеи передо мной встречаются, но они не могут схватить друг друга, потому что их разделяет холодная стеклянная гладь. Теперь я замечаю, что предметы вокруг тех двух птиц точно такие же, как и вокруг нас. И сзади них, и сзади нас стоит белая статуя бескрылого с крыльями. И тут, и там за столом сидят скелеты бескрылых.