Анджей Заневский - Безымянная трилогия: “Крыса”, “Тень крысолова”, “Цивилизация птиц”

Во всех ящиках проходы разные. Вдруг я чувствую, что попался. Мечусь по тесному помещению, пытаясь носом приподнять опустившуюся за моей спиной жестяную заслонку.

Ловушка, я в ловушке, в ловушке… Я бегаю, проверяю все углы, бросаюсь на стены, бьюсь головой о стекло, которым сверху прикрыт ящик. Кружусь волчком.

Вдруг одна из стенок уступает под моим напором и поднимается вверх. Остается пробежать по короткому коридору — и я выбираюсь из ящика.

Придя на чердак в следующий раз, я по забывчивости залезаю в тот же самый ящик. Ситуация повторяется. Поначалу мне никак не удается выбраться. Ничего не помогает, хотя я и нажимаю на все возможные места. Но потом стенка опять уступает. Второе попадание в ту же самую ловушку сильно меня напугало. Я запомнил этот ящик и впоследствии обхожу его стороной.

Люди переносят ящики в соседнее помещение и расставляют их так, чтобы белым крысам приходилось проходить через них за едой и питьем. Я наблюдаю за ними сверху, через стекло.

В подвале появляется серый самец из местных крыс. Мы обнюхиваем друг друга, ощупываем вибриссами. Вдруг он издает пронзительный писк и кидается на меня. Краем глаза я замечаю приближение ещё одного его сородича. Борьба проиграна, надо спасаться бегством, придется покинуть удобное, теплое место. Пора опять пуститься в скитания.

Но пока я прячусь на чердаке. Меня спасают белые крысы, отвлекшие внимание моих преследователей. Когда голод заставляет меня спуститься снова, серых крыс уже нет — их спугнули люди.

Они приходят ночью. Исхудавшие, голодные, озябшие, задиристые. Сквозь дыру в фанере, которой закрыто чердачное окно, я вылезаю наружу. Морозный ветер швыряет снег прямо мне в глаза.

Меня прогонят и отсюда. Идти дальше через кладбище не имеет смысла. Живущие здесь крысы, вскормленные гниющим людским мясом, не позволят мне остаться. Внутри, под тяжелыми плитами надгробий, глубоко в земле царит беспечная, спокойная атмосфера. Звуки снаружи почти не проникают сюда. Самое главное — еда, много еды — мяса, жира, хрящей.

Крыса, бегущая по каменному Парапету, спрыгивает вниз, подходит ко мне. Наши вибриссы касаются друг друга. Пронзительный писк. Бегство.

Меня ждет новое путешествие, поиски города, в существовании которого я уже начинаю сомневаться. У меня нет выбора. Нет выбора. Надо уходить.

Крысы — соединенные друг с другом хвостами, сросшиеся, слипшиеся. Каждая стремится вперед. Ни одна не обернется, чтобы перекусить зубами кончик собственного хвоста. Я наблюдаю за ними. Они сидят в огромном ящике, как неподвижный серый цветок. Откормленные, тучные, им не нужно добывать себе еду — люди подсовывают им её прямо под нос, и это окончательно парализует их.

В углу стоит банка с темной жидкостью. Оттуда распространяется совершенно невыносимый запах. Мне вдруг становится страшно. Ловушки, которые я видел в подвале, свидетельствуют о том, что люди ищут и ловят крыс, людям нужны крысы. Старых и больных они заменяют на новых.

Отупевшие толстые крысы сонно взирают на то, как я проскальзываю по гладкой поверхности стекла, прикрывающего ящики, и спускаюсь вниз.

Я испражняюсь прямо на ловушку — вскакиваю на клетку из стальных прутьев и смотрю, как мои экскременты падают прямо на ароматную рыбью голову. Это — предостережение. Теперь ни одна крыса не войдет туда, внутрь.

Сквозь неплотно прикрытое подвальное окошко я выбираюсь на улицу. На помойке, в груде апельсиновых корок я замечаю обвязанный веревкой сверток бумаги. Я грызу его, рву, режу зубами до тех пор, пока от бумаги не остаются лишь клочки, которые ветер разносит кругом.

Шум моря напоминает мне о необходимости покинуть город, подсказывает, что мне надо поискать более благоприятное для жизни место. И я иду в сторону моря.

Неподалеку, в круглом каменном здании я нахожу блюдце с остатками прокисшего молока и старательно вылизываю все до последней капли. Отсюда уже недалеко до порта, до корабля. Слышится знакомый вой сирен. Я покидаю построенное из крупных камней здание и отправляюсь по берегу туда, откуда доносятся эти звуки. Я стараюсь бежать как можно быстрее, лишь бы оказаться подальше от заселенных крысами каменных руин. Ветер доносит до меня их чужой запах.

Я осторожно высовываюсь из бочки. Пробегаю по широкой гладкой полосе пола и сквозь дырку в разбитом стекле вылезаю наружу. Я сижу неподалеку от большой, освещенной солнечными лучами помойки. Мне ужасно хочется есть. Я внимательно вслушиваюсь в звуки окружающего меня мира — не грозит ли откуда-то непредвиденная опасность. Из расположенных поблизости домов доносится приглушенный стенами вой запертого в помещении пса.

Но в остальном это место кажется мне спокойным.

Я карабкаюсь по кирпичной стенке и протискиваюсь между кучами гниющих фруктов, протухших кочанов капусты, очисток, мясных обрезков и рыбьей чешуи. Набрасываюсь на еду. Среди восхитительно ароматных лакомств, обилие которых — после долгой голодовки — просто ошеломило меня, я забываю об опасности и спокойно насыщаюсь, ощущая, как роскошное тепло растекается по брюху и внутренностям. Я совсем расслабился под успокаивающее жужжание больших блестящих мух, покрывших почти всю свалку сплошной темной массой.

Вдруг я почувствовал сильный удар в бок и острую боль в шее. На меня неожиданно напал разъяренный самец. Я занял оборонительную позицию, но он ещё раз набросился на меня с такой силой, что я перевернулся на спину. Он неминуемо загрыз бы меня, если бы я не отбросил его от себя резким ударом задних лап.

Самец издает пронзительный писк — сигнал о появлении чужака.

Еще одна крыса тут же прыгает мне на спину. Эта значительно меньше, и я без труда сбрасываю её с себя. Но тут же появляется ещё одна. Я в панике бросаюсь бежать, зная, что местные крысы, обеспокоенные моим присутствием, будут теперь преследовать меня. Выскакивая из помойки, я сталкиваюсь нос к носу с крупным самцом.

Я бежал вдоль стены склада, панически избегая всяких нор и отверстий, которые в этой ситуации могли оказаться самой страшной ловушкой. Загнанный в подвал, канал или гнездо, я не имел бы никаких шансов на спасение. Я не был знаком с этой местностью и бежал наугад — в панике и в отчаянии, мечтая только о том, чтобы остаться живым. Вдруг я почувствовал сильный укус в заднюю часть спины. Боль прибавила мне сил. Я несся вдоль стен, перебегал через открытые пространства и наконец оказался среди деревьев с низко растущими ветками. Я знал — преследователи бегут за мной, и я погибну, если не найду хорошего укрытия. Цепляясь когтями за шероховатую кору дерева, я забрался наверх и устроился меж ветвей, спугнув несколько птиц. Я притаился среди шелестящих на ветру листьев в страхе, что могу упасть отсюда, что меня обнаружит какая-нибудь хищная птица, и просто оттого, что попал в незнакомое мне окружение. Но этот страх быстро сменился другим, потому что под деревом появились преследовавшие меня крысы. С вытаращенными глазами и взъерошенной от возбуждения шерстью, они бегали между деревьями, натыкались друг на друга, обнюхивая все вокруг и продолжая искать меня.