Чарльз Диккенс - Наш общий друг. Том 2

«Тропические растения, Джордж», «Клетки с птицами», «Часы золоченой бронзы, Джордж», — и так далее, и тому подобное. А миссис Уилфер шествовала впереди, точно вождь племени каннибалов, который, боясь уронить свое достоинство, не выказывает ни малейших признаков удивления или восторга при виде открывающихся его взорам чудес.

В самом деле, поведение этой внушительной матроны во время визита к дочери могло бы служить образцом для всех внушительных матрон при подобных же обстоятельствах. Она поздоровалась с мистером и миссис Боффин так, будто мистер и миссис Боффин говорили о ней все то, что в действительности исходило из ее уст, и дала понять, что только время может изгладить нанесенные ими обиды. В лакеях, прислуживающих за обедом, она видела своих заклятых врагов, которые только и думают, как бы преподнести ей какую-нибудь гадость на блюде или облить ее презрением из графина. Она сидела за столом по правую руку от зятя, прямая как палка, видимо боясь, не подсыпали бы ей отравы в кушанья, и готовясь дать мужественный отпор всем злодейским покушениям на ее жизнь. С Беллой она держалась так, точно это была молодая светская дама, с которой ей пришлось где-то встретиться несколько лет назад. И даже оттаяв немножко после бокала пенистого шампанского и делясь с зятем кое-какими воспоминаниями о своем папе, она сопровождала их такими поистине арктическими намеками на тех, кто после смерти этого замороженного представителя их замороженного семейства отказывался признать в ней благодетельницу рода человеческого, что ее слушателей пробирало леденящим холодом до самых пяток. К концу обеда в столовой появилась Неутомимая. Уставившись на гостей во все глаза, она только-только хотела улыбнуться слабенькой, бледной улыбочкой, как вдруг узрела свою бабушку и тут же залилась безутешными слезами, почувствовав колики в желудке. Когда же эта величавая леди, наконец, собралась восвояси, трудно сказать, что означал ее вид: то ли она сама шла на виселицу, то ли оставляла обитателей этого дома в ожидании грозящей им смертной казни. И все же Джон Гармон получил большое удовольствие от визита своих родственников и признался жене, когда они остались вдвоем, что сегодня, на таком фоне, ее милая простота была особенно мила и прелестна, а потом добавил шутливо, что она бесспорно дочь своего отца, но не матери, ибо у такой маменьки такой дочери быть не может. Этот визит, как уже говорилось, был великим событием. Другое событие, хоть и не великое, но все же немаловажное по мнению обитателей дома Джона Гармона, произошло примерно в те же дни. Речь идет о первой встрече мистера Хлюпа и мисс Рен.

Кукольная швея обшивала с ног до головы куклу для Неутомимой, ростом раза в два больше этого юного существа, и когда она была готова, мистер Хлюп вызвался сбегать за ней. Вызвался и побежал.

— Входите, сэр, — сказала мисс Рен, сидевшая за своим рабочим столиком. — Вы, собственно, кто такой?

Мистер Хлюп представился ей, назвав свое имя и выставив напоказ все свои пуговицы.

— Вот оно что! — воскликнула Дженни. — Я давно хочу с вами познакомиться. Слышали, слышали, сэр, как вы отличились!

— Неужто, мисс? — осклабился Хлюп. — Очень приятно. Но только, чем же это я отличился?

— Плюхнули кое-кого в фургон с нечистотами, — сказала мисс Рен.

— Ах, вы об этом! Как же, как же, мисс, было такое дело! — И, запрокинув голову, Хлюп захохотал во все горло.

— Господи помилуй! — испуганно вскрикнула мисс Рен. — Разве можно так разевать рот, молодой человек? Когда-нибудь разинете, а он у вас больше не закроется.

Мистер Хлюп открыл рот еще шире, если только это было возможно, и закрыл его только тогда, когда нахохотался вволю.

— Да вы ни дать ни взять великан из сказки [36], — сказала мисс Рен. — Тот самый, что вернулся домой и захотел поужинать Джеком.

— А он был красивый, мисс? — спросил Хлюп.

— Нет, — ответила мисс Рен. — Страшилище. Ее гость обвел глазами комнату, в которой теперь было гораздо больше нужных и красивых вещей, и сказал:

— Как у вас хорошо, мисс!

— Рада, что вам здесь нравится, сэр. А что вы скажете обо мне?

Вопрос был щекотливый, и Хлюп, замявшись, со смущенной улыбкой стал крутить пуговицу на куртке.

— Смелее, смелее! — скомандовала мисс Рен, лукаво глядя на него. — Правда, я уморительное чучело? — Задав ему этот вопрос, она тряхнула головой, да так, что волосы у нее рассыпались по плечам.

— О-о! — восхитился Хлюп. — Чистое золото! И какие длинные да густые!

Мисс Рен, по своему обычаю, весьма выразительно вздернула подбородок и снова взялась за иглу. Но волосы она так и оставила распущенными, довольная впечатлением, которое они произвели на гостя.

— Неужто, мисс, вы одна тут живете? — спросил Хлюп.

— Нет, — отрубила мисс Рен. — С волшебницей. Она моя крестная.

— С ке-ем? — недоуменно протянул Хлюп. — Как вы сказали, мисс?

— Ну, если хотите, так со своим вторым отцом, — ответила мисс Рен, на этот раз серьезно. — А вернее сказать, с первым. — Она покачала головой и вздохнула. — Если бы вы знали моего несчастного ребенка, тогда вам все стало бы понятно. Но вы его не видели и не увидите… И тем лучше для вас.

— Сколько же вам пришлось учиться, мисс, прежде чем вы стали такой мастерицей! — сказал Хлюп, разглядывая сидевших в ряд кукол.

— Как иголку в руках держать и то мне никто не показывал, молодой человек, — ответила кукольная швея, потряхивая головой. — Кряхтела-пыхтела и сама своим умом до всего дошла. На первых порах получалось плохо, а чем дальше, тем лучше.

— А меня-то учат-учат, — сокрушенно проговорил Хлюп. — Мистер Боффин деньги все платит-платит!

— Я знаю, на кого вы учитесь, — сказала мисс Рен. — На столяра.

Мистер Хлюп кивнул.

— Да, после того как вывезли мусор, меня послали учиться. А знаете что, мисс? Мне хочется смастерить вам какую-нибудь вещицу.

— Тысячу благодарностей! А какую именно?

— Ну, например… — Хлюп осмотрелся по сторонам. — Например, полочки, куда можно класть кукол. Или красивую шкатулку с отделениями для ниток, шелка и разных там лоскутков. А то, хотите — выточу красивую ручку вон для того костыля? С ним, верно, ваш названый отец ходит?

— Я с ним хожу, — ответила кукольная швея и так вспыхнула, что даже шея у нее покраснела. — Я хромая.

Бедный Хлюп тоже покраснел, так как за его бесчисленными пуговицами пряталось чуткое сердце, а он сам нанес девочке рану. Но способ загладить вину был найден, — способ, может быть, лучший из всех, какой только можно было найти.

— Очень рад, что это ваш костыль, мисс, потому что для вас мне приятно будет потрудиться — приятнее, чем для кого другого. Разрешите, я его погляжу.

Мисс Рен протянула ему костыль через стол и вдруг отвела руку назад.