Чарльз Диккенс - Рассказы

— Сколько у вас есть кроватей? — не выходя из экипажа, спросила миссис Тагс у женщины, вышедшей им навстречу из первого же дома, в котором, судя по билетику в окне, отдавались внаем комнаты.

— А сколько вам требуется?

— Три.

— Прошу вас, сударыня, войдите, — был, разумеется, ответ.

Миссис Тагс не замедлила последовать этому приглашению. Все семейство было в восторге. Прекрасный вид на море — лучшего и желать трудно! Короткая пауза. Миссис Тагс вновь появилась на пороге: всего одна комната и тюфяк, набитый сеном.

— Какого ж черта она сразу не сказала? — ворчливо спросил мистер Джозеф Тагс.

— Не знаю, — ответила миссис Тагс.

— Негодяи! — воскликнул нервический Симон.

Еще билетик — еще остановка. Тот же вопрос — тот же ответ — тот же результат.

— Да что они, с ума все посходили? — спросил мистер Джозеф, уже не на шутку рассердясь.

— Не знаю, — кротко ответила миссис Тагс.

— Так уж тут водится, сэр, — вставил свое слово кучер в виде исчерпывающего объяснения: и они покатили дальше, на новые поиски и новые неудачи.

Уже стемнело, когда «фаэтон» — весьма отдаленно напоминавший колесницу небожителя, которому был обязан своим именем, — вскарабкавшись поочередно на три или четыре почти отвесных склона, остановился у дверей довольно грязного дома с выступом в виде башенки, откуда можно было созерцать кусочек живописнейшего мореного пейзажа — если до половины высунуться из окна с риском свалиться на мостовую. Миссис Тагс вышла из экипажа. Одна комната в нижнем этаже и три каморки с койками в верхнем — дом разделен на две половины — вторая занята обширным семейством: пятеро детей пьют чай с молоком в гостиной, а шестой, высланный оттуда за дурное поведение, с визгом катается по полу в коридоре.

— Сколько? — спросила миссис Тагс. Но хозяйка дома в это время усиленно соображала, накинуть или но накинуть еще гинею; поэтому она слегка закашлялась и сделала вид, что нс расслышала вопроса.

— Сколько? — топом выше повторила миссис Тагс.

— Пять гиней в неделю, сударыня, с услугами, — ответила, наконец, хозяйка. (Под услугами подразумевается право сколько угодно дергать за сопетку для собственного развлечения.)

— Дороговато, — сказала миссис Тагс.

— Ну что вы, сударыня, — возразила хозяйка, снисходительно улыбаясь на это замечание, свидетельствовавшее о полной неосведомленности в существующих порядках и обычаях. — Напротив, очень дешево.

С авторитетами не спорят. Миссис Тагс сняла помещение сроком на месяц и уплатила за неделю вперед. Час спустя семейство уже сидело за чаем в своем новом пристанище.

— Отличный пашкет! — сказал мистер Джозеф Тагс.

Мистер Симон, сердито нахмурясь, посмотрел на отца и внушительно произнес: — Паш-тет.

— Ну, пускай паштет, — согласился мистер Джозеф Тагс. — Пашкет или паштет — невелика разница.

Жалость, смешанная с негодованием, была во взгляде, которым мистер Симон сопроводил свой ответ:

— Невелика разница! Что сказал бы капитан Уотерс, если бы услышал такую вульгарную речь?

— И что сказала бы милая миссис Уотерс, — подхватила Мари, — если бы увидела, как мамаша — то есть маменька — ест креветок с головой и со всем прочим?

— Страшно даже подумать! — содрогнувшись, вскричал мистер Симон. «Какое сравнение с вдовствующей герцогиней Доблтон!» — добавил он про себя.

— Очаровательная женщина миссис Уотерс, верно, Симон? — спросила мисс Мари.

— Ангел красоты! — ответил мистер Симон, и легкий румянец волнения окрасил его бледные щеки.

— Э-э! — сказал мистер Джозеф Тагс. — Ты смотри, сынок, она ведь замужняя, — и он понимающе подмигнул одним глазом.

— Зачем, — воскликнул Симон, закипая гневом, столь же неожиданным, сколь бурным, — зачем мне напоминают о том, что мои надежды несбыточны, а счастье невозможно? Зачем растравляют раны моего сердца? Разве не довольно того, что… что… что… — Тут оратор умолк; слов ли не нашлось больше, дыхания ли не хватило так и осталось невыясненным.

Зловещий тон этой тирады, зловещее выраженье, с которым романтический Симон, закончив ее, позвонил и потребовал себе свечу, — все это исключало возможность ответа. С подсвечником в руке он мрачно удалился на покой, а спустя полчаса его примеру последовало все семейство, удрученное и озадаченное происшедшим.

Если суета и оживление на Рэмсгетском молу поразили Тагсов, едва они сошли с парохода, то еще более оживленная и красочная картина представилась их глазам на следующее утро на взморье. День выдался ясный и солнечный, с моря тянул легкий ветерок. Кругом были те же дамы и мужчины, те же дети, те же няньки, те же подзорные трубы, те же складные стульчики. Дамы читали романы или занимались рукоделием — вышивали, вязали, плели цепочки для часов; мужчины просматривали газеты и журналы; дети деревянными лопатками копали в песке ямы и напускали туда воду; няньки с младенцами на руках то догоняли убегающую волну, то спасались от новой; порой от берега отчаливала парусная лодка, увозя в море весело тараторящих пассажиров, а спустя некоторое время приставала снова, и те же пассажиры сидели в ней притихшие, со страдальческими лицами.

— Ах ты боже мой! — воскликнула миссис Тагс, когда все семейство уселось на четыре поставленных рядом плетеных кресла, вытянув вперед четыре пары ног, обутых в соответственное количество желтых ботинок, и упомянутые кресла тут же ушли в зыбкий песок на глубину не менее двух с половиной футов. — Ах ты боже мой!

Мистер Симон, понатужившись, сумел извлечь кресла и переставить их на более твердую почву.

— Будь я неладен, если вон те дамы не собрались купаться! — воскликнул мистер Джозеф Тагс в крайнем удивлении.

— Папенька! — вскричала мисс Мари.

— Так ведь правда же, дружочек, — сказал мистер Джозеф Тагс. И в самом деле, четыре молодые дамы, каждая с полотенцем на плече, грациозно вскочили в кабину на колесах; кучер занял свое место, лошадь вошла в воду, кабина сделала поворот, и через минуту четыре всплеска оповестили о том, что купальщицы бросились в волны.

— Ну и ну! — изрек мистер Джозеф Тагс после неловкой паузы. Мистер Симон негромко кашлянул.

— Смотрите, а вон там, кажется, собираются купаться мужчины! — с ужасом воскликнула миссис Тагс.

Три кабины — три лошади — три поворота — три всплеска — и три джентльмена уже резвятся в воде, точно три дельфина.

— Н-ну и ну! — повторил мистер Джозеф Тагс. На этот раз кашлянула мисс Мари, после чего снова наступила пауза. Прервала эту паузу приятная неожиданность.

— Здравствуйте, душечка! Мы вас целое утро ищем! — сказал чей-то голосок над ухом мисс Мари Тагс. Обладательницей голоска оказалась миссис Уотерс.