Джейн Остен - Мэнсфилд-парк

— Да, денег это будет стоить огромных! Возможно, даже целых двадцать фунтов. Что-нибудь вроде театра нам непременно надобно будет устроить, но мы сделаем это простейшим образом: суконный занавес и кое-какие плотничьи работы… вот и все. А поскольку плотничьи работы все будут сделаны дома Кристофером Джексоном, о лишних тратах смешно и говорить. Раз этим займется Джексон, сэра Томаса расходы не могут беспокоить. Не воображай, будто в этом доме ты единственный способен видеть и здраво рассуждать. Если тебе самому играть не по вкусу, не играй, но не жди, что все другие станут тебя слушаться.

— Нет, чтоб мне играть, об этом не может быть и речи, — отвечал Эдмунд.

После его слов Том вышел из комнаты, а Эдмунд сидел и задумчиво, с досадою помешивал уголья в камине.

Фанни, которая слышала все от начала до конца и испытывала совершенно те же чувства, что и Эдмунд, желая сколько-нибудь его утешить, отважилась нарушить молчанье:

— Быть может, им не удастся найти подходящую пьесу, у твоего брата и у сестер вкусы, кажется, совсем разные.

— Нет у меня на это надежды, Фанни. Если они не откажутся от своей затеи, они что-нибудь да найдут. Я поговорю с сестрами и постараюсь разубедить хотя бы их, ничего другого я сделать не могу.

— Мне кажется, на твоей стороне будет тетушка Норрис.

— Скорей всего. Но и Том и сестры так мало к ней прислушиваются, что это не поможет. И если сам я не смогу их убедить, к ее помощи я прибегать не стану, пускай тогда все идет своим чередом. Нет ничего хуже семейных раздоров, надобно идти на все, лишь бы избежать ссоры.

Случай поговорить с сестрами представился на другое утро, но они были столь же нетерпимы к его совету, столь же неподатливы на его уговоры и столь же непреклонны, когда дело касалось до их удовольствия, как Том. У маменьки затея не вызвала никаких возражений, и они нимало не боялись папенькиного неодобренья. Какой может принести вред то, что делается в таком множестве почтенных семей таким множеством самых уважаемых дам. И одна лишь сумасбродная щепетильность способна увидеть что-то заслуживающее осуждения в их затее, ведь участвовать будут только братья, сестры да ближайшие друзья, и, кроме них одних, о ней никто и знать не будет. Джулия, правда, склонна была согласиться, что положение Марии и вправду, пожалуй, требует особой осторожности и такта… но на нее-то это никак не распространяется, она-то свободна; а Мария, по-видимому, полагала, что помолвка лишь возносит ее надо всякими ограничениями и оставляет еще менее оснований, чем Джулии, советоваться с маменькой ли, с папенькой… Эдмунду не на что было особенно надеяться, однако ж он все говорил о том же, когда появился Генри Крофорд, только что из пастората, и воскликнул:

— В нашем театре нет недостатка в исполнителях, мисс Бертрам. Нет недостатка в исполнителях второстепенных ролей… Моя сестра шлет всем нежный привет и надеется, что ее примут в труппу, и рада будет изобразить какую-нибудь старую дуэнью или послушную наперсницу, роль которой вам самим, быть может, окажется не по вкусу.

Мария бросила на Эдмунда взгляд, который означал: «Ну, что ты теперь скажешь? Можем мы быть неправы, если Мэри Крофорд чувствует как мы?» И Эдмунд замолчал, поневоле признавая, что великое обаянье игры на сцене может соблазнить и незаурядный ум; с чистосердечием любви он поневоле увидел в ее привете и надежде прежде всего любезность и услужливость.

Затея продвигалась. Сопротивленье ни к чему не привело; а что до тетушки Норрис, Эдмунд ошибся, полагая, будто она хоть как-то его поддержит. Все ее возраженья оказались таковы, что старшие племянник и племянница, которые отлично умели с ней обходиться, разбили их в первые же пять минут; а поскольку все приготовления требовали совсем небольших расходов, а от нее и вовсе никаких, поскольку она предвидела для себя всяческие удобства, которые будут вызваны спешкой, суматохой и важностью происходящего, и тотчас же извлекла для себя пользу, вообразив, будто ей надобно покинуть свой дом, где она уже целый месяц жила на собственный счет, и поселиться у них, дабы в любое время быть в их распоряжении, в душе она была чрезвычайно довольна их выдумкой.

Похоже было, что Фанни ближе к правде, чем предполагал Эдмунд. Найти пьесу, которая была бы по вкусу всем, оказалось и впрямь нелегко; и уже плотник получил распоряженья и снял размеры, уже предложил, как устранить по меньшей мере два вида помех, и, доказав неизбежность расширения работ и расходов, уже принялся за дело, а поиски пьесы все продолжались. Шли и другие приготовленья. Из Нортгемптона доставили огромный рулон зеленого сукна, и тетушка Норрис раскроила его (да так искусно, что сберегла добрых три четверти ярда), и горничные уже шили из него занавес, а пьесу все еще не подыскали; и когда подобным манером прошли три дня, Эдмунд начал было надеяться, что ее так никогда и не найдут.

Тут ведь о стольком требовалось позаботиться, стольким участникам угодить, столько требовалось приятных ролей, да, сверх того, чтоб пьеса была одновременно и трагедия и комедия, что надежды прийти к согласию, казалось, и вправду так мало, как бывает во всем, что затевается с пылом юности.

Сторонниками трагедии были обе мисс Бертрам, Генри Крофорд и мистер Йейтс, комедии — Том Бертрам, правда, не в полном одиночестве, поскольку того же явно желала и Мэри Крофорд, однако из вежливости хранила молчание; но при его решительном нраве и воле союзники, казалось, и не надобны; и независимо от столь несовместимых требований всем хотелось пьесу, в которой ролей было бы немного, но все преотличные, и три главные — женские. Все лучшие пьесы были просмотрены попусту. Ни «Гамлет», «Макбет», ни «Отелло», ни «Дуглас», ни «Игрок» не содержали в себе ничего, что удовлетворило бы даже сторонников трагедии; а «Соперники», «Школа злословия», Колесо судьбы», «Законный наследник»7 и многие прочие вызвали еще более горячие возражения и были отклонены одна за другой. Стоило назвать пьесу, и кто-нибудь непременно находил в ней недостатки, и то с одной стороны, то с другой неизменно слышалось:

— О нет, это не годится. Лучше обойдемся без напыщенных трагедий.

— Слишком много действующих лиц.

— Во всей пьесе нет ни одной сносной женской роли.

— Дорогой мой Том, что угодно, только не это. У нас недостанет исполнителей.

— Ну кто ж захочет исполнять такую роль.

— От начала до конца одна буффонада. Это, может быть, и годится, да только для ролей простонародья.

— Если вам непременно требуется мое мненье, по-моему, у нас в Англии нет и не было пьесы более пресной.

— Я не хочу спорить, только порадуюсь, если от меня будет хоть какой-то прок, но, думаю, это уж вовсе неудачный выбор.