Джейн Остен - Мэнсфилд-парк

— Просто диву даешься, каких денег молодые люди стоят их благодетелям, ведь их и воспитать надобно, и на ноги поставить! — сказала она. — Им и невдомек, во что это обходится, сколько на них уходит в год у родителей или у дядюшек и тетушек. Вот, к примеру, дети моей сестры Прайс. Если взять их всех вместе, так, я полагаю, никто и не поверит, во сколько они каждый год обходятся сэру Томасу, уж не говоря о том, как стараюсь для них я.

— Совершенно верно, сестра, так оно и есть. Но что они могут поделать, бедняжки. А для сэра Томаса это не составляет почти никакой разницы. Фанни, пусть Уильям не позабудет про мою шаль, если будет в Вест-Индии. И я поручу ему купить еще что-нибудь стоящее. Хорошо б он отправился в Вест-Индию, и тогда у меня была бы шаль. Фанни, я думаю, мне нужны две шали.

Фанни меж тем принимала участие в разговоре, лишь когда нельзя было промолчать, а сама все пыталась понять, что ж такое затеяли мистер и мисс Крофорд. Не может это быть серьезно. Все на свете, кроме его слов и поведения, против этого. Против все обычные, возможные, разумные доводы; все обыкновения и образ мыслей Крофордов и все ее собственные несовершенства. Да разве может она вызвать серьезное чувство у человека, который видел столько женщин, несравнимо ее превосходящих, и стольких восхищал, и за столькими ухаживал; на которого, похоже, трудно произвести впечатление, даже когда ему очень старались понравиться; который о подобных материях судит так легко, так беспечно, так бесчувственно; который так много значит для каждого, но, видно, не нашел никого, к кому бы сам питал подлинную привязанность? И еще, как может быть, чтоб его сестра, при всех ее требовательных и светских понятиях о браке, стала поощрять серьезные намерения касательно девушки столь ниже его по положению? Что может быть неестественней для обоих Крофордов? Фанни стыдилась собственных сомнений. Во что угодно можно поверить, только не в серьезное чувство к ней Крофорда, не в одобрение этого чувства его сестрою. Она успела убедить себя в том еще прежде, чем в гостиную вошли мужчины. Надо было только не утратить это убежденье, когда Крофорд оказался тут же, ибо раз-другой он устремлял на нее взгляд, который она просто не знала как расценить с общепринятой точки зрения: во всяком случае, у любого другого мужчины он имел бы очень серьезное, очень определенное значение. Но Фанни все еще старалась думать, что он выражает не более того, что выражал, когда бывал устремлен на ее кузин и десятки других женщин.

Ей казалось, он хочет поговорить с нею так, чтоб другие не слышали. Он как будто искал такой случай всякий раз, как сэр Томас выходил из комнаты или был занят разговором с тетушкой Норрис, но Фанни старательно этого избегала.

Наконец-то — Фанни едва этого дождалась, ведь ей все время было не по себе, хотя час был еще не столь поздний, — Крофорд заговорил о том, что пора уходить; но не успела Фанни вздохнуть с облегчением, как он поворотился к ней со словами:

— А вы ничего не передаете для Мэри? Никакого ответа на ее записку? Она будет разочарована, если ни строчки от вас не получит. Прошу вас, напишите ей хоть несколько слов.

— Да-да, конечно! — воскликнула Фанни и поспешно встала, поспешно от смущения, от желания ускользнуть. — Я сейчас к ней напишу.

И она пошла к столу, за которым обыкновенно писала для своей тетушки, и приготовила письменные принадлежности, все еще понятия не имея, что же отвечать мисс Крофорд. Она лишь однажды прочла ее записку, и как тут ответишь, когда ничего ей не понятно. Совершенно не привычная к подобной переписке, она, будь у ней время, извелась бы из-за сомнений и страхов, гадая, в каком же тоне ответить; но надобно немедля написать хоть что-то, и с единственным чувством не дай Бог не показать, что она поняла истинный смысл письма, с дрожью в душе дрожащей рукою Фанни написала: "Я весьма благодарна Вам, дорогая мисс Крофорд, за любезные поздравления, коль скоро они касаются моего драгоценного Уильяма. Как я понимаю, остальная же часть Вашего письма просто шутка, но я ни к чему такому непривычна и надеюсь, Вы не будете в обиде, если я попрошу Вас об этом позабыть. Я довольно видела мистера Крофорда, чтоб составить представленье о его наклонностях. Если б он так же хорошо понимал меня, он, я думаю, вел бы себя со мною иначе. Сама не знаю, что я пишу, но Вы окажете мне величайшую любезность, если никогда более не станете поминать о сем предмете. С благодарностию за честь, которую Вы мне оказали своим письмом, дорогая мисс Крофорд,

остаюсь искренне Ваша".

Конец был почти совсем неразборчив от усилившегося страха, ибо под предлогом, что ему надо получить записку, Крофорд уже направился к ней.

— Не подумайте, будто я вас тороплю, — вполголоса сказал он, видя, с каким непостижимым трепетом она пишет. — У меня этого и в мыслях нет. Умоляю вас, не торопитесь.

— Благодарю вас, я уже закончила, как раз закончила сейчас, еще полминуты… я вам очень признательна, будьте так добры, передайте это мисс Крофорд.

Фанни протянула ему сложенный листок; пришлось Крофорду его взять; а так как она, отведя взгляд, тотчас прошла к камину, где сидели все остальные, ему только и оставалось, что и вправду откланяться.

Фанни казалось, что не было еще в ее жизни дня, исполненного таких волнений, вместе и мучительных и радостных, но, к счастью, радость была не из тех, что кончаются с исходом дня, ибо каждый новый день вновь принесет сознание, что Уильям произведен, мученье же, надобно надеяться, уж более не воротится. Ее письмо, конечно же, покажется написанным хуже некуда, такая нескладица была бы позором и для ребенка, ведь она была в отчаянии и писала как придется, не выбирая слов. Однако же записка хотя бы убедит обоих, что благосклонность Крофорда вовсе не произвела на нее впечатления и не вызвала благодарности.

Проснувшись на другое утро, Фанни поняла, что отнюдь не забыла о Крофорде; но она помнила смысл своей записки и, как и вчера вечером, надеялась, что она окажет свое действие. Если б только Крофорд уехал! Она желала этого всем сердцем, пусть бы он уехал и увез с собою сестру, — раньше ведь так и предполагалось, для того он и вернулся в Мэнсфилд. И ей было совершенно непонятно, почему они до сих пор этого не сделали, ведь мисс Крофорд явно не желала тут задерживаться. Вчера, когда Крофорд был у них в гостях, Фанни надеялась, что он назовет день их отъезда, но он лишь сказал, что в скором времени они отправятся в путь.

Уверенная, что записка ее достигнет цели, к которой она стремилась, Фанни не могла не удивиться, когда случайно увидела Крофорда, направляющегося к их дому, да притом в такой же ранний час, как вчера. Вероятно, его приход не имеет к ней отношения, но, если только можно, надо избежать встречи с ним; и, так как в эту минуту она поднималась в Восточную комнату, она решила посидеть там, пока он не уйдет, разве что за нею пошлют; а поскольку тетушка Норрис еще не отбыла к себе, вряд ли грозила опасность, что и Фанни понадобится.