Леон Юрис - Исход

— Это интересно.

— Еще как! Но работа очень тяжелая. Давид обожает раскопки. Он так живо чувствует древнюю славу нашего народа. Впрочем, не он один. Потому-то и невозможно оторвать евреев от этой земли. У Давида большие планы. Когда кончится война, мы с ним вернемся в университет. Мне надо получить степень магистра, а Давиду — доктора. Тогда он приступит к раскопкам большого древнееврейского города в Хацоре — прямо здесь, в Хуле. Пока это, конечно, одни мечты. Чтобы копать, нужны немалые деньги. И мир. — Иордана засмеялась. — Мир для меня абстрактное понятие. Не могу даже представить, что это за штука — мир.

— Вот он наступит, и вы заскучаете.

— Не знаю, — ответила Иордана, и в ее голосе послышалась усталость. — Хоть бы раз в жизни увидеть, как живут нормальной жизнью.

— А путешествовать вы не хотите?

— Путешествовать? Я делаю только то, что делает Давид. Куда он, туда и я. Но, признаться, мне бы хотелось поехать когда-нибудь в дальние края. Всю жизнь мне втолковывали, что у нас ничего не должно быть, кроме Палестины. Многие мои друзья уехали отсюда. Но похоже, что мы, сабры, для того и родились, чтобы воевать, и просто не сможем жить в другом месте. Рано или поздно все возвращаются. Правда, тут быстро стареют. — Иордана внезапно замолчала. — Это все коньяк, наверное. Вы, конечно, знаете, что сабры совсем не умеют пить.

Китти улыбнулась и впервые почувствовала сострадание к этой девушке. Она потушила сигарету и снова взглянула на часы. Время шло ужасно медленно.

— Где они теперь?

— Все еще у первого обрыва. На спуск уйдет не меньше двух часов.

Китти тихо вздохнула, а Иордана уставилась в пространство.

— О чем задумались?

— О Давиде… и о детях. В то первое лето мы нашли в пустыне кладбище, которому не меньше четырех тысяч лет. Там был прекрасно сохранившийся скелетик ребенка. Может быть, он умер на пути в Землю Обетованную. Давид смотрел на него и плакал. Вот такой вояка… Осада Иерусалима не дает ему покоя. Я уверена — он вынашивает какой-то безумный план. Почему бы вам не прилечь? Ждать еще долго.

Китти допила свой коньяк, растянулась на койке, закрыла глаза и тут же как наяву увидела нескончаемый ряд мужчин, спускающихся друг за другом по веревке со спящими детьми на спине; ей померещились арабы, рыскающие вокруг, следящие за каждым их движением, расставляющие западню…

Уснуть было решительно невозможно.

— Схожу к Либерману, посмотрю, как они там.

Она натянула шерстяную кофту и вышла. С вечера огонь прекратился. Китти встревоженно подумала: вдруг Мухаммед Каси что-то пронюхал? Луна светила ярко. Слишком ярко — чересчур уж ясная и тихая ночь. Ари следовало дождаться ночи потемнее. Китти посмотрела вверх и различила очертания Форт-Эстер. Там, наверное, уже все известно, подумала она, входя в школьный бункер. Доктор Либерман и другие учителя сидели на койках с застывшими лицами, бледные от напряжения. Все молчали, она не выдержала и вышла.

Карен и Дов были в карауле.

Китти вернулась в штабной бункер, но Иордана тоже куда-то ушла. Она снова легла на койку и прикрыла ноги одеялом. Опять представились бойцы, спускающиеся по обрыву. Слишком тяжелый выдался день. Она впала в тяжкое забытье, чувствуя, как медленно тянется час за часом.

Первый час ночи. Китти беспокойно ворочалась на койке. Ее одолевал кошмар: арабы, оглушительно визжа, нападают на колонну с саблями наголо, мужчины убиты, и бандиты роют яму, чтобы бросить туда детей…

Китти вскочила, спустила ноги с койки. Она была вся в поту, сердце бешено колотилось. Вдруг до нее донесся звук. Она стала прислушиваться — и застыла в ужасе.

Это были выстрелы.

Она вскочила на ноги. Точно! Пальба где-то у Абу-Йеши! Это не сон. Колонну действительно обнаружили!

Она бросилась вон, но у входа столкнулась с Иорданой.

— Пустите!

— Китти, не надо!

— Там убивают моих детей!

Иордана изо всех сил пыталась удержать ее, но Китти будто обезумела: царапалась, хваталась за волосы. Тогда девушка приемом рукопашной схватки подняла ее и бросила через плечо.

— Уймитесь, Китти! Это стреляют Зеев и его ребята — нарочно, чтобы отвлечь арабов. Они напали на Абу-Йешу с противоположной стороны.

— Неправда!

— Клянусь! Это секрет, и я имела право рассказать о нем только перед самым началом атаки. Заходила сюда, но вы спали. Тогда я пошла предупредить остальных.

Иордана наклонилась над Китти, помогла ей подняться и повела к койке.

— Тут еще осталось немного коньяка. Выпейте.

Китти с трудом сделала глоток, и вскоре ей полегчало.

— Извините, я сделала вам больно, — сказала Иордана.

— Пустяки, вы поступили правильно.

Иордана присела рядом с ней и принялась массировать затылок. Китти прислонилась к ее плечу и тихо заплакала. Потом встала и оделась.

— Карен и Дов вот-вот придут с поста. Пойду приготовлю им чай.

Часы тянулись мучительно долго, — казалось, ночи не будет конца. Где-то мимо Абу-Йеши ползли во тьме люди. Еще немного — и носильщики смогут побежать вниз быстрее…

Два часа. Три… Теперь даже Иордана застыла в ожидании. В пять с четвертью все вышли из убежища на воздух. Стояло морозное утро. Тонкий слой инея покрыл газон в центре селения. Они подошли к обрыву, где лежал наблюдатель. Он не отрывался от бинокля, выглядывая признаки жизни у подножия горы. Наконец он поднял руку. Все посмотрели в сторону Яд-Эля и увидели, как мигает сигнальный фонарь.

— Что они говорят? Скорее!

— Да вот, не пойму… Икс, четырнадцать, шестнадцать.

Все растерянно переглянулись. Сигнал повторился.

— Боже мой! — закричала Иордана Бен Канаан. — Ведь все хорошо, они добрались! «А ты подними жезл твой и простри руку твою на море, и раздели его, и пройдут сыны Израилевы среди моря по суше». Книга Исхода, глава четырнадцатая, стих шестнадцатый, — восторженно провозгласила она и улыбнулась Китти.

Через четыре дня после эвакуации малышей из Ган-Дафны Ари доложили, что атаки арабов на селения долины ослабели. Кроме того, он узнал от верных людей из Абу-Йеши, что Каси собрал половину своих головорезов в Форт-Эстер. Стало ясно, что атака на Ган-Дафну может произойти в любую минуту.

Ари с двадцатью пальмахниками взобрался по скалам в Ган-Дафну, чтобы самому возглавить оборону. У него было около сорока бойцов, тридцать жителей селения да питомцы Иорданы из Гадны — всего около двухсот человек. Из оружия набралось полтораста старых винтовок и самодельных ружей, два пулемета, несколько сот самодельных гранат и мин и ветхое противотанковое орудие с пятью зарядами.

У Мухаммеда Каси по данным разведки было восемьсот человек, огромные запасы оружия и боеприпасов да еще орудия, а сверх того, помочь ему готовились арабы из Ааты и других деревень на границе с Ливаном.