Леон Юрис - Исход

Начальник египетского генерального штаба продавал немцам военные секреты. Египетский король Фарук отказался предоставить в распоряжение англичан хотя бы одного солдата для защиты от Роммеля. В Ираке замышлялся новый переворот.

Единственный друг союзников, старый деспот Ибн-Сауд был куплен на американские доллары. Но даже Ибн-Сауд не предложил ни единого верблюда британской Восьмой армии, находящейся в тяжелом положении.

На всем Ближнем Востоке у союзников был только один надежный помощник — ишув!

Роммель, опьяненный победой в Ливии, начал поход на Александрию, где население уже готовило тайком немецкие флаги, чтобы встречать «освободителей». На русском фронте вермахт добрался до Сталинграда. Это было самое черное время для союзников.

Главной целью немцев были Суэцкий канал, Египет и Палестина — солнечное сплетение Британской империи. Прорыв в Сталинграде мог открыть путь для молниеносного похода через Кавказ на Восток и в Индию.

Наконец англичане обратились к Еврейскому национальному совету с просьбой организовать партизанские подразделения, которые могли бы в случае надобности прикрыть их отступление и оказать сопротивление возможной немецкой оккупации. Это партизанское объединение получило название Пальмах. Впоследствии Пальмах стал ударной силой Хаганы.

Однажды за ужином Ари Бен Канаан сказал как ни в чем не бывало:

— Я вступил в британскую армию.

На следующий день он явился в кибуц Бет-Алоним — Дом Дубов, где собрались молодые люди со всей Палестины. Это были первые бойцы Пальмаха.

Кибуц Бет-Алоним находился у подножия горы Табор в Центре Ездрелонской долины. Ари дали офицерский чин и поручили командовать партизанским соединением, созданным на случай захвата немцами Палестины. Среди будущих партизан преобладали совсем молодые юноши и девушки, а большинство командиров составляли «ветераны» чуть старше двадцати лет.

В Пальмах вошло много бывших бойцов рейдового отряда, которые теперь обучали новобранцев тактике майора Мальколма.

Военной формы в этой армии не было, не было званий и знаков отличия. Девушки обучались наравне с парнями.

Двух молодых бойцов, проявивших незаурядные способности, назначили командирами отрядов. Один был невысокий крепыш, кибуцник из Галилеи Зеев Гильбоа. Он первым отрастил густые черные усы, которые вскоре стали носить все пальмахники. Второй — изящный, серьезный студент из Иерусалима Давид Бен Ами. Им обоим недавно исполнилось девятнадцать.

Однажды в лагерь пожаловал с визитом сам генерал Хэвн-Херст, рослый, подтянутый блондин лет пятидесяти. Его приезд не вызвал особого восторга. После обхода генерал приказал Ари явиться с докладом в штаб.

Когда Ари вошел в кабинет, они сдержанно кивнули друг другу.

— Садитесь, лейтенант Бен Канаан, — сказал Хэвн-Херст. — Должен высказать удовлетворение по поводу того, что вам удалось сделать из этих пальмахников.

— Благодарю вас, сэр.

— Я тщательно познакомился с вашим личным, или, если хотите, уголовным, делом. Вы немало повидали на своем веку.

— Что делать — таковы условия, в которых мне приходится жить, — ответил Ари. — По натуре же я хлебороб.

Хэвн-Херст проглотил намек.

— Главная цель моего приезда в Бет-Алоним вот в чем. Я хочу спросить, не согласитесь ли вы взять особое задание? Мне известно, что вы вступили в британскую армию главным образом для того, чтобы обучить отряды Пальмаха. Однако дело, с которым я приехал, очень важное, и, мне кажется, с обучением можно подождать.

— Я солдат британской армии, генерал Хэвн-Херст. Готов выполнить любое поручение.

— Очень хорошо. Немцы развили лихорадочную деятельность в Сирии. Мы опасаемся, как бы они не организовали этой весной нападение на Палестину.

Ари кивнул.

— Мы не находимся в состоянии войны с вишистской Францией и не можем поэтому совершить рейд в Сирию, но у нас есть вооруженные силы «Свободной Франции». Однако предварительно нужно наладить разведку. Вы знаете Сирию и Ливан с тех дней, когда были в Гамишмаре, хорошо владеете арабским. Мы хотим, чтобы вы собрали парней, которые служили с вами в Гамишмаре, вернулись с ними туда и организовали разведывательную базу. Когда начнутся военные действия, у вас появятся дополнительные поручения. Вы получите звание капитана.

— Тут есть одна загвоздка, сэр.

— А именно?

— Многие мои товарищи из Гамишмара брошены английскими властями в тюрьму, они все еще там.

Лицо Хэвн-Херста побагровело.

— Мы их освободим.

— Это хорошо, сэр. И еще вот что. У меня есть тут двое — прекрасные солдаты. Мне бы хотелось взять их с собой в Гамишмар.

— Очень хорошо, — ответил Хэвн-Херст. — Захватите их с собой.

Ари направился к двери.

— Нападение на Сирию, — сказал он на прощание, — замечательная стратегическая операция. В случае чего она как нельзя лучше прикроет отступление британской Восьмой армии в Индию.

Хэвн-Херст вперил ненавидящий взгляд в еврея.

— Похоже, Бен Канаан, когда-нибудь нам с вами придется стоять по разные стороны баррикады.

— Мы и сейчас стоим, сэр.

Ари, Зеев Гильбоа и Давид Бен Ами отправились в Гамишмар, к той горе, с которой у Ари были связаны столь горестные воспоминания. Они собрали полсотни бойцов рейдового отряда.

Используя Гамишмар как базу, разведчики Ари доходили до самого Дамаска. Действовать приходилось крайне осторожно, так как нападение предполагалось совершить внезапно. Метод Ари был прост. Его бойцы бегло говорили по-арабски и хорошо знали местность. Переодетые арабами, они бродили по дорогам, собирая сведения. Ари хотелось проникнуть в Дамаск и Бейрут. Это было рискованно, и он понимал, что поручить операцию можно только очень смелому и ловкому человеку, да к тому же такому, вид которого не вызовет ни малейших подозрений. Ари связался со штабом Хаганы, и в его распоряжение прислали семнадцатилетнего юношу по имени Иоав Яркони.

Яркони, марокканский еврей из Касабланки, действительно мог сойти за араба. Это был паренек небольшого роста, с огромными, горящими как угли черными глазами отчаянно дерзкий и веселый.

В Касабланке он жил с семьей в меллахе, африканской разновидности гетто. У тамошних евреев было мало общего с выходцами из России или Германии. Предки большинства из них бежали от испанской инквизиции, многие продолжали носить испанские фамилии.

Тысячу лет тому назад, когда ислам покорил полсвета, евреи добились высших почестей в арабском мире. Они были придворными врачами, философами, деятелями науки и искусства — словом, принадлежали к высшему обществу. Потом, когда арабский мир пришел в упадок, евреи почувствовали это особенно сильно.